— Ну, пусть попробует, — хмуро предложил второй охранник, появляясь из-за каменного выступа. Судя по голосу, это был командир отряда.
Третий, видимо, держал манисов и тоже был недалеко. Выходит, они знали, что Роди укрывался в пещере наверху. Не хотели лезть за ним, решили подождать, пока сам спустится. Сделали вид, что уехали, а сами по-тихому вернулись.
Наверное, все эти мысли так явственно читались у него на лице, что Грицук хмыкнул:
— А что ж ты думал, мы за тобой по каменюке ползать станем? Смекать надо. В общем, давай не дури, стой смирно, пока мы тебя свяжем. А потом к начальнику Морфу отвезем. Может, даже с девахой своей увидишься. А будешь паинькой и сделаешь, что он скажет, глядишь, позволит тебе вместе с нами жребий тянуть, кто раньше других, опосля него, твою дивчину оприходует. А совсем повезет — так ты первым и станешь. Супротив жребия никто не пойдет.
Охранник говорил все это спокойным, доброжелательным тоном, будто с закадычным другом беседовал. Но у Роди в груди разгорался костер ненависти. Выходит, все знали, зачем, а точнее, за кем он приезжал на шахту. И эти трое были в курсе, что он укрывается в верхних пещерах, — то есть намеренно завели ночью разговор про Айзу. Провоцировали. Хотели заставить ошибиться.
Но не вышло!
Внутри словно что-то переломилось. Живот свело — не от страха, а от решимости действовать. Мгновения растерянности миновали, Роди уже не собирался «деру давать». Загнанный в угол, он прикидывал, как правильно начать атаку.
Сезоны и циклы тренировок под жестоким руководством Берса-старшего не прошли даром. Роди просто требовалось осознать все свои возможности, и такой момент настал.
Командир, присев на корточки, возился с мешком, доставал оттуда веревку, чтобы связать пленника. Грицук стоял расслабленно, криво усмехаясь и явно не ожидая сопротивления.
Роди понурил голову, якобы обреченно скинул с плеча мешок — и вдруг резко бросил его в Грицука. Тот рефлекторно отбил руками летящий в лицо предмет и тут же вскрикнул, получив удар в колено. Второй охранник вскинул голову, с удивлением глядя на происходящее. Сначала на Роди, потом на катающегося по песку и орущего дурным голосом товарища. Когда пленник устремился к нему, командир вскочил, выпустив мешок из рук, и потянулся за самострелом. Но не успел достать оружие — в лицо ему полетела горсть песка. Охранник закрылся рукой, и в этот момент Роди прямыми пальцами ткнул его в горло. Командир отряда с хрипами повалился на песок.
Из-за скалы появился третий охранник. Быстро разобравшись, в чем дело, выхватил зазубренный тесак и напал. Роди едва сумел уклониться от просвистевшего рядом лезвия. Резко сократил дистанцию, схватил противника за руки, сковывая его движения, и нанес два быстрых удара коленом. Сначала в пах, а когда охранник, охнув, согнулся — в лицо. Роди подобрал на бегу свой мешок, закинул за спину и, услышав сзади щелчок спускового механизма самострела, не оборачиваясь, метнулся в сторону. Грохнул выстрел. Роди не знал, куда попала пуля, — главное, что не в него. Он бросился вперед. Туда, где, по его предположению, охранники оставили манисов.
Ящеры стояли в тени за скальным выступом. Два привязаны к камням, третий топчется рядом с ними. Времени на размышление не было. Роди сграбастал свободно висевшие поводья и помчался дальше, увлекая маниса за собой.
Отдалившись от скалы, он взобрался на ящера и оглянулся. Два охранника бежали к манисам, третий, хромавший позади них, остановился, прицелился.
Роди двинул пятками в чешуйчатые бока и крикнул:
— Пошел!
Ящер рванул с места в тот момент, когда прозвучал выстрел. Пуля попала манису в шею. Он глухо заревел, сбился с темпа, замотал головой, содрогаясь всем телом, и едва не сбросил седока. Роди, вцепившись в поводья, кое-как сумел усидеть. И снова принялся подстегивать ящера, но преимущество в расстоянии было безвозвратно потеряно. Преследователи нагоняли. Они разделились: командир отряда двигался на перехват со стороны дороги, охранник с разбитым лицом направил своего маниса следом за беглецом, а у скалы перезаряжал самострел Грицук.
Роди ничего не оставалось, кроме как пустить ящера к ближайшему высокому бархану. Сбежать это не поможет, но хотя бы от пуль укроет. Манис снова набрал темп. Рана причиняла боль, и он периодически мотал головой, но продолжал бежать. Резво взобрался на гребень, куда направил его наездник, и легко спустился по крутому склону.
Роди понимал, что на раненом ящере ему от погони не уйти, и решился на отчаянный шаг. Оказавшись у подножия бархана, он резко повернул маниса вправо и принялся лупить пятками чешуйчатые бока, заставляя разогнаться. По его расчетам, он должен был выскочить прямо на командира отряда охранников, наверняка огибающего сейчас бархан.
Преследователь с разбитым лицом поднялся на гребень, разгадал маневр беглеца и стал кричать, предупреждая товарища. Но ветер относил слова прочь. Поэтому, когда Роди на полном ходу появился из-за песчаной косы и, заорав, повел ящера на таран, командир не успел отреагировать и уклониться.
Манис задрал голову и врезался грудью в бок сородича. Роди держался за поводья мертвой хваткой, но все равно чуть не полетел на песок следом за противником.
Над местом столкновения поднялись клубы пыли. Раненый манис под Роди едва не оступился, подминая под себя опрокинутого сородича и его всадника. Роди стал настегивать его, заставляя выбраться из образовавшейся кучи-малы. Наконец манису это удалось, и он снова побежал вперед. Пыль шлейфом потянулась следом.
Расслабляться было рано — оставался третий охранник. Роди оглянулся и увидел его. С перепачканным кровью лицом, с диким взглядом, преследователь гнал своего маниса, размахивая иззубренным тесаком, и приближался с каждым мгновением.
Роди снова ударил пятками по бокам ящера. Он уже не выбирал направление — лишь бы оказаться подальше от страшного сверкающего лезвия. Лицо охранника выражало такую ярость, что не приходилось сомневаться — как только догонит, сразу искромсает на куски.
Они скакали в пустыню. Роди старался огибать высокие барханы, чтобы сохранить ящеру силы как можно дольше. Какое-то время удавалось удерживать дистанцию, но вскоре раненый манис стал уставать. И расстояние начало сокращаться.
Роди не мог разглядеть за пылью, но представлял, что преследователь злорадно ухмыляется, предчувствуя скорую расправу над беглецом. Их разделяло не больше десяти корпусов маниса. Скала Перст и двое охранников остались далеко позади.
У Роди появилась мысль остановиться, попробовать договориться — торговаться же он умел. Но что он мог предложить разгоряченному погоней командиру отряда? Ни денег, ни ценных вещей не было, а коробку с жидкостью он не отдаст ни при каких обстоятельствах. Оглянулся. Пять или шесть корпусов.
