хлещет, как из поросёнка. Пришлось рукав от куртки отрезать.
Кое-как располосовал его, изобразил что-то вроде тампонов и небрежно закрепил двумя связанными между собой лоскутами. Получилась полная хрень, но кровь вроде остановил.
– М-да, специалист из меня, конечно… – пробормотал я, глядя на проделанную работу. – Ладно, пойдёт себе, что ли.
Голова немного кружилась – видимо, крови потерял не так уж и мало, плюс подошло время отходняка от адреналина. Боль поспособствовала его появлению. Но несмотря на всё это, я поднялся на ноги и отправился в путь. Хрен его знает, сколько мне осталось с такой раной, заражение там теперь гарантированно, так что нужно спешить.
Надеюсь, успею выйти к посёлку и получить хоть какую помощь, прежде чем заработаю температуру, и необратимые последствия. Нет, у меня, конечно, остаётся вариант сдохнуть и возродиться на Турнире, но так будет немного обидно. Свалить, столько перетерпеть и вот так просто сдаться? Не про меня эта песня.
Первый час я прошёл на злости, второй уже давался не так просто, хоть и психовал жёстче. Пару раз даже в волка корягой кинул. Знаю, что он не виноват, через секунду уже попросил у него прощения, но бесит, блин! Бегает туда-сюда с довольной рожей, даже белку какую-то схомячил.
Третий час пути был настолько тяжёлый, что я уже готов был выстрелить себе в голову, но всё ещё сдерживался. По его завершении сделал привал и вскрыл тушёнку. Немного полегчало, в плане сил, но вот рука болела нещадно. Рану дёргало при каждом ударе сердца, а ныла она, вообще, не переставая. Это очень сильно раздражало и мешало сосредоточиться.
Ну вот спрашивается, какого хера я согласился на выпивку, если знал: ничем хорошим это не кончится. Зарекалась свинья в грязь не лазить… Ладно, что уж теперь себя корить – сделанного не воротишь.
С водой начались проблемы к концу второго часа. Запасы я успел пополнить ещё вчера, перед тем как за стол сел. Но кровопотеря сопровождалась дикой жаждой, так что полтора литра я выхлебал очень быстро.
В лесу, конечно, всегда можно обнаружить ключ, но сегодня мне не везло. Он уже пару часов назад остался позади, сейчас я ковылял по какому-то полю. Деревья попадались, но так, скорее, чахлыми кучками, нежели сплошным покровом.
Местность не выглядела ухоженной в том смысле, что земля не разработана. Всё поросло дикими цветами и сорняком. Наверняка летом всё это выглядит красиво, пёстро, но сейчас только начало весны и оно просто покрыто зеленью. В случае опасности даже спрятаться будет негде.
– Ну что ты будешь делать? – выругался я, когда сразу после этих мыслей, волк развернулся и зарычал.
Я как-то сразу вспомнил, что опустошил половину магазина, перезарядил автомат и повернулся в сторону опасности. Стрелять не спешил, как и держать оружие в боевом положении, однако с предохранителя всё же снял.
Минут пять ничего не было видно, но затем послышалось ритмичное поскрипывание, а вскоре показался и сам виновник звука. Дорога в этом месте слегка поднималась в горку, потому я не сразу увидел повозку. Зато Шершавый – молодец, учуял.
Может быть, и стоило его прогнать, но я не стал. Так и дождался повозку с волком, сидящим в ногах и автоматом, висящим на груди.
– Здорова, командир! – крикнул я деду в телеге. – До столицы не подбросишь?
– И тебе не хворать, – ответил тот, с опаской осмотрев меня и зверя. – А это у тебя волк, что ли?
– Не, отец, это заяц, – не очень смешно отшутился я.
– Какой же это заяц?! – удивился извозчик. – Уж больно на волка похож.
– Вот такие нынче зайцы, – пожал я одним плечом, так как второе болело. – Мутант.
– Чегось? – округлил глаза он. – Я чёйт половины понять не могу из того, что ты там лопочешь.
– Подвезёшь до столицы? – повторил я свой первый вопрос.
– А не знаю, – ответил старик. – Может, ты душегуб какой? Я тебя в телегу пущу, а ты меня придушишь. У тебя вон и рука вся в кровищи, заяц ещё этот, который волк.
– Ну так а сейчас мне что мешает тебя придушить? – задал я резонный вопрос.
– А кто ж тебя знает? – развёл руками тот. – Можть, в глаза боязно смотреть, а можть, ещё чего?
– Ну это мы так с тобой до утра будем варианты перебирать, – вздохнул я. – Мне бы к лекарю какому.
– Болит? – с участием в голосе поинтересовался тот.
– Ещё как, – поморщился я.
– Это где же тебя так угораздило? – продолжил сыпать вопросами старик.
– Да там, – я неопределённо махнул рукой ему за спину. – Какие-то уроды из леса выскочили, еле ноги унёс. Да ты пусти в телегу, я по дороге расскажу.
– Ладно, только зайца своего отгони, – расплылся в улыбке извозчик. – Кобылка вон нервничает, дальше топать не желает.
– Шершавый, – обратился я к зверю, – давай, родной, побегай где-нибудь, видишь, дядя очкует.
Волк, получив команду, тут же подскочил и неспешной походкой посеменил чуть в сторону от тракта. Там он обернулся и застыл, продолжая наблюдать за нами.
– Умный зверь, – с уважением покивал старик. – Ну чего встал столбом? Просился в телегу, так лезь.
– Иду, не зуди только, – буркнул я и вскоре развалился на сене, даже соломинку вытянул и в зубы себе вставил.
– Ну, рассказывай, – тронув с места кобылу, завёл беседу старик.
– Да нечего особо рассказывать, – буркнул я. – Иду себе спокойно, никого не трогаю, а тут эти как выскочат, давай орать, денег требовать. Ну я и побежал.
– А с рукой чего? – старик уселся в пол-оборота, чтобы и меня видеть и за дорогой следить.
– На сук напоролся, – без зазрения совести соврал я. – Обернулся посмотреть, не догоняют ли и напоролся.
– М-да, невезучий ты какой-то, – усмехнулся тот. – А в столицу чего прёшься?
– За медицинской помощью, – продолжил я нагло врать дальше.
– Это за какой такой? – удивлённо уставился на меня старик. – К колдунам, что ли?
– Да ты что, отец?! – возмутился я. – Я человек приличный, не на помойке себя нашёл. Ко всяким проходимцам не хожу.
– Эт правильно, –
