отдающими слегка красноватым светом, и развешанными по стенам постерами, стилизованными под папирус, на которых были каллиграфические иероглифы. Такой контраст современного интерьера и освещения с элементами традиционализма и персоналом, форма которого чем-то напоминала шёлковые кимоно, производил на меня очень приятное впечатление. Ещё и запах с нотками мяты, исходящий от увлажнителей воздуха, был в тему. Классно, короче говоря, я остался очень доволен. Надеюсь и еда будет на таком же высоком уровне.
Проводив заинтересованным взглядом удаляющуюся девушку, ответил:
— Это не удивительно, ночка выдалась не из лёгких. Ещё и доктор накачал меня лекарствами.
Я вытянул над столом правую руку, она всё ещё еле заметно подрагивала. Вены, обычно не заметные на моём предплечье, такая у меня особенность, они были достаточно глубоко посажены, вздулись и явно выделялись.
— Ну, вижу ты уже заглядываешься на девушек, так что не так уж всё и плохо, — беззлобно пошутила египтянка.
— Просто люблю красивых людей, — пожал я плечами, распаковывая одноразовые палочки. — Особенно нестандартно красивых, с необычной внешностью. Такой уж я эстет.
— И что же в ней такого необычного? — удивилась она.
— Ну видишь ли, — я задумчиво склонился над тарелкой. С чего бы начать? С лосося или всё-таки гребешков? — Я редко встречал людей полуяпонского происхождения. Меня зацепило то, как гармонично в ней сочетаются азиатские и европейские черты.
— Ты серьёзно? — не поверила Шей, ловко подхватывая палочками гребешок. — Ты же говорил, что провёл почти сто лет в разных мирах. И что, не успел насмотреться на метисов?
Заметив, как блаженно она зажмурилась, тоже решил начать с гребешка. Действительно, очень вкусно. Свежее, упругое мясо с мягким морским вкусом и нотками сливочной сладости. Ещё один плюс в копилку этого ресторанчика.
— Ну, это сложно объяснить, — я задумчиво склонил голову. — Если честно, то я всё ещё в восторге от такой смеси культур, царящей у вас в Оси. Да, практически век в других мирах, но это было очень странное время… Понимаешь, там я всегда был очень сконцентрирован на получении навыков, а не жил обычной жизнью, она как-то всегда проходила мимо. Поэтому я до сих пор склонен формировать впечатления, сравнивая всё со своим родным миром. А там я даже не был за границей, что уж говорить, я и из дома-то выходил не так уж часто. Вот и удивляюсь тут у вас, подобно узревшему цивилизацию туземцу. У нас там и прогресс чуть позади был, не сильно, но ощутимо.
Девушка с интересом слушала меня.
— И каково это? — задала она вопрос. — Ну, я имею ввиду то, кем ты себя ощущаешь, спустя столько лет.
Сделав глоток из бокала «Саппоро» (Да, было тут точно такое же пиво с этим названием), ненадолго замолчал, собираясь с мыслями.
— Я и сам затрудняюсь ответить себе на этот вопрос… Но, бесследно для моей психики, это точно не прошло. Я часто ловлю себя на том, что стараюсь сохранять привычки и особенности поведения из своей первой жизни. Наверное, чтобы не забыть себя окончательно. Хотя всё же склоняюсь, что между тем парнем, кем я был, и мной теперешним осталось что-то общее. Я, скорей всего, просто дал тому, что было внутри волю, сломал барьеры и попытался отбросить всё лишнее и вредное для новых задач. Прости, что так скомкано и абстрактно, но как уж выходит. Стараюсь быть с тобой максимально честным. Это, кстати, для меня — редкий и необычный опыт.
— Нет, всё нормально. Я думаю, что тебя понимаю, — Шей грустно улыбнулась. — Я могу сказать о себе примерно то же самое. Если вспомнить какой жизнерадостной и наивной девочкой я была до тех страшных событий… То да… Это будут два разных человека. В чём-то конечно похожих, но новые условия заставляют людей сильно меняться. И если у них этого не получается — они умирают. Но признаюсь, я иногда с каким-то особым трепетом перечитываю книжки, которые обожала в те далёкие времена. Чтобы, как и ты, хоть изредка напоминать себе, кем была раньше. Я боюсь навсегда отдать контроль той холодной и расчётливой части себя, что помогла мне выжить.
В этот момент моя чёрствая натура ощутила близость с этим человеком. Это чувство для меня очень редкое, все последние его проявления я испытывал только в разговорах с Кирой, но ожесточённо гнал их прочь, так как понимал, что это существо другого порядка, и она просто играет со мной. Сейчас же я замер в удивлении. Шей действительно пытается меня понять и у неё это, кажется, успешно получается.
Хотелось как-нибудь выразить эти эмоции, но встать и обнять или взять её за руку — показалось мне какой-то глупостью, поэтому решил ограничиться словами. Я посмотрел ей в глаза и сказал:
— Я всё ещё не понимаю, что сподвигло тебя на то, чтобы остаться рядом со мной, но сегодня ещё раз убедился, что очень рад тому, что мы встретились.
Шей улыбнулась, на этот раз не грустно, а как-то смущённо.
— Просто доверилась чутью, на этот раз полностью. Разумом я понимала, что ты очень опасен и от тебя надо убегать, но мне не хотелось. И да, я тоже рада.
— Наверное, всё же стокгольмский синдром. — дурачась, нарочито удручённо покачал головой я.
— Да ну тебя, Икс! Не порти момент!
Удовлетворив разыгравшийся аппетит, мы вышли на улицу и сели в новую машину. Я, как обычно, приземлился на пассажирское сидение.
— Что, даже не хочешь сесть за руль? — спросила Шей, заводя мотор. — Как тебе эта новая малышка?
— Ну машина как машина, выглядит солидно, салон удобный — пожал плечами я. — Никогда не понимал: чего-такого сакрального все находят в управлении четырёхколёсным высокоскоростным железным гробом?
— Сам ты гроб! — возмутилась она. — И чего, даже в детстве в машинки не играл? У вас там такое было не принято?
— Принято конечно, но я не играл.
— Кажется, поняла, значит ты по мотоциклам? Любишь, чтобы ветер в лицо и чувство свободы, всё такое…
— Неа, я люблю ходить пешком. Ну или ехать с комфортом, только в качестве пассажира. А в детстве я любил, чтоб мне книжки вслух читали. Ха, сейчас вспомнил, что ещё любил по телевизору реслинг смотреть.
