— Что?
— Чудо, фес тебя.
— Да,— сказал Цвейл, кивая. — На что это было похоже, Гол?
— Я и сам размышлял над этим,— добавил Дорден.
— Ну... — начал Колеа.
Позади нее, они смеялись и выкрикивали. Крийд шла между рядами пустых коек. Он могла чувствовать улыбку на своем лице. И она не пропадала. Колеа вернулся. Колеа вернулся! Это должен был быть почти самый лучший день в ее жизни. Наравне с днем, когда ее произвели в сержанты, и днем, когда Кафф сказал, что любит ее.
Она даже не представляла, как скучает по Колеа, и она отлично знала, что всем обязана ему. Если бы не он, она бы умерла на улицах Уранберга.
Она нашла койку Колеа, и копалась в его ранце. Все было так четко и точно, все сложено и упаковано. Колеа бы ее гаково возненавидел за тот беспорядок, который она делает.
Признаков фигурки не было. Она перевернула ранец и вытряхнула содержимое на матрас. Одежда, боеприпасы, набор для бритья, вакса для сапог, игральные карты, пачка гололитических принтов в пожелтевшем конверте.
И фигурка. Уродливая гакова вещь. Пестрая раскраска была еще хуже, чем она помнила.
Она отложила ее, и начала складывать вещи обратно в ранец. Принты выпали из старого конверта, когда она взяла его.
Она посмотрела на них.
Мужчина. Женщина. Маленький мальчик. Ребенок. Групповые фото, индивидуальные. Отец держит новорожденного. Мать и ее дети.
Мужчиной был Гол Колеа. Моложе, ясное дело. Опрятный. На одной он был одет, как шахтер.
Она замерла.
Хотя они были и на годы моложе, он узнала лица детей. Далин и Йонси.
И мать. Она видела мать всего лишь несколько минут. На железнодорожной станции С4/а, улей Вервун. Крийд пыталась помочь ей с ребенком и коляской. А потом начали падать снаряды.
Гак! Она видела, как умерла эта женщина, эта женщина на фотографиях. Мать детей, которых Крийд сейчас считала своими.
Так какого черта эти фотографии делают в ранце Гола Колеа –
— Нет,— сказала она. — Святой Император, нет!
Она поднялась и упала, опрокинув открытый ранец с койки. Вещи Колеа упали на пол. Она начала собирать их и заталкивать в сумку.
Тревога начала выть, так громко, что она подпрыгнула.
— Извините, что прерываю вас, леди,— кричал Роун, звуча как угодно, но только не с извинениями. Он проталкивался сквозь толпу Призраков вокруг Колеа. Сирены выли.
— За работу. Архивраг на орбите и высаживается, и мы ожидаем массированную наземную атаку в течение часа. Оденьтесь, снарядитесь, приготовьтесь и выдвигайтесь. Если вы верующие, просите Императора о благословении. Если вы миряне, то зажмите голову между ног и поцелуйте себя в задницу. Вот так. Именно так. Толпа Призраков немедленно рассыпалась, солдаты побежали к своим койкам, натягивая одежду, приготовляя оружие.
— Так плохо? — спросил Корбек, вставая рядом с Роуном.
— Хуже, чем ты даже можешь представить,— ответил майор.
Они подошли. Инкарнадин, Шрам, Путь Зла. Двигаясь рядом, друг с другом, как охотничьи собаки, под углом в двадцать градусов к плоскости эклиптики. И Ревенант? Где же он был?
Заходя сбоку, по направлению к солнцу, они уничтожали корабли пилигримов. Все транспортники конвоя уже были испепелены.
Эсквин напрягся. Это все еще можно было осуществить. Это все еще было тактически возможно. У него было три корабля. Омниа Винцит была мощным флагманом. Лаудэйт Дивинитас была тоже на что-то способна.
Фрегат Слава Кадии вполне мог показать себя на высоте.
Их командующие появились перед ним на палубе стратегиума, красные голоформы.
Капитан Каск со Славы.
Капитан Массинга с Лаудэйт.
— Император, который дает нам жизнь, так же дает сейчас нам испытания,— сказал Эсквин.
Обе голоформы кивнули.
— Ситуация не безвыходная, несмотря на то, что они против нас. Массинга, Ревенант твой. Отправь его в ад.
— Отправлю, командующий флотом.
— Каск, со мной. Мы принимает этот бой к сердцу.
— Император защищает,— протрещала голоформа Каска по воксу.
— Атакующая скорость! — приказал Эсквин.
— Атакующая скорость! — передал Велосэйд по стратегиуму.
Валдимер прислонился к переборке. Его сердце колотилось.
Гигантский корабль Омниа Винцит, с ее намного меньшей сестрой-фрегатом Славой Кадии сбоку, рванули прочь от холодного света Херодора на трио вражеских боевых кораблей архиврага.
Позади них через мгновение, тяжелый крейсер Лаудэйт Дивинитас развернулся налево, и, включив свои двигатели на полную, понесся к Ревенанту.
Ревенант уничтожал корабли пилигримов, разрывая их, как бумажные цели в цирковой палатке. Некоторые начали убегать. Это дало Ревенанту всего лишь движущиеся цели. Его орудия прочесывали полупрозрачную верхнюю атмосферу.
Торпедный залп с приближающегося тяжелого крейсера потревожил щиты Ревенанта, и он развернулся, чтобы встретить Имперский боевой корабль.
Тяжелый крейсер был на треть больше, чем украшенный золотом вражеский корабль. Истребительный заслон распространился из него, как облако пыли, и был незамедлительно встречен заслоном противника. Как только огромный корабли встретились, выбрасывая лучи света и плазму, волны истребителей нахлынули друг на друга, облако на облако, частички пыли, летящие в вечность.
Лаудэйт Дивинитас стрелял целыми залпами лэнсов и торпед. Ревенант отвечал, щиты мерцали белым светом. Он обстрелял всю заднюю часть Лаудэйт, когда проплывал мимо.
Имперский тяжелый крейсер затрясло. Один из его щитов снесло. Он выстрелил в ответ.
Ревенант поймал заднюю часть Лаудэйт, повернувшись носовой частью на сорок пять градусов. Нос смотрел прямо на Лаудэйт, на его упавший щит.
Ревенант выстрелил из основных лэнсов.
Лаудэйт Дивинитас не взорвался. Он развалился на куски в серии кашляющих, припадочных толчков.
Последний толчок оторвал энжинариум, и ударная волна уничтожила девять кораблей пилигримов на якоре.
Ревенант опустился в верхнюю атмосферу, и начал извергать дроп-поды и десантные корабли.
Сотни дроп-подов и кораблей.
Слава Кадии ударила Шрам так сильно, что он загорелся. Эсквин почувствовал запах победы, когда увидел, что вражеский корабль разворачивается.
Шрам принес себя в жертву, потратив последнюю мощность реактора, толкая себя вперед. Он протаранил Славу посередине, и два корабля сцепились друг с другом, пылая, как маленькая звезда на близкой орбите.
Путь Зла и огромный Инкарнадин избивали Омнию Винцит своими орудийными батареями. Эсквин чувствовал боль от щитов.
— Цель – главный корабль, Велосэйд,— задыхаясь сказал он.
Шумлен пронесся и подлетел к открытой и освещенной палубе правого борта Инкарнадина.
Он чувствовал, как вжимается в грави-кресло, когда работали двигатели. Его прицел зафиксировался на выходе ангара.
Осталась одна ракета.
Что-то полетело к нему.
Летучая мышь, точно. Но действительно, как летучая мышь. Темная, крючковатая форма. Маленькая, быстрая, не кораблик типа Цикада, в этом он был уверен. Что-то ксеносовское. Весьма ксеносовское.
Он заложил вираж, охотясь. Летучая мышь пронеслась вокруг и была позади него. Шумлен попытался развернуться, попытался взять такой угол, чтобы выстрелить последней ракетой. Летучая мышь не предоставляла ему такой возможности.
Шумлен резко разворачивался снова и снова. Он не мог ее потерять.
Он развернулся в последний раз, и завыли сирены остановки.
Топливо кончилось. Он летел по инерции.
Летучая мышь пронеслась мимо него и затем вернулась, скользя рядом с ним.
Шумлен посмотрел на нее. Его системы распознавания выдали подтверждение.
Ворон.
Корабль темных эльдар типа Ворон.
Он планировал рядом с ним секунду, и затем направился прочь.
В его Молнии больше не было энергии. Шумлен осмотрелся, застряв в космосе. Широкая надстройка Инкарнадина плыла перед ним.
И встретила его, как скала. Его маленький кораблик взорвался, и на секунду осветил все вокруг, когда его снесла массивная носовая часть боевого корабля. Инкарнадин это даже не почувствовал.
