с бывшим обезьяньим владыкой… К ужасу беспомощно лежащего на полу шимпанзе кукольная голова была еще жива. Безумный аватар Клопоморта щелкнул беззумбой челюстью прямо перед носом оторопевшего Чимпа 22. Говорящий Сверчок на кукле, примотанной проволкой к Алтарю, еле слышно прошипел: "Ненавижу…" После чего пуговичные глаза Пиноккиоида один за одним лопнули, осыпав лицо шимпанзе мелкими осколками…
Расторопный скороход сообразил придавить голову куклы к полу странным полосатым ботинком. Где голова, после недолгой агонии вскоре благополучно издохла. А о сосновом теле Пиноккиоида вторым ударом топора позаботился предусмотрительный кадавр-дворецкий Бэррим.
Микайла неприлично выругался. Но особо в сквернословии не усердствовал, вовремя припомнив наставления Чимпа 22 о такой важной добродетели владык, как проявление хладнокровия в непростых ситуациях. И вообще, глядя со стороны, можно было подумать, что отрока расстроила гибель куклы с душой Клопоморта, а не почти удавшее покушение на его жизнь. Отрок посмотрел на останки Пиноккиоида, и печально сказал:
– Зря ты это, старик… Мог быть хоть так жить, в науках магических меня наставляя…
И только потом Микайла заметил во что превратился его замечательный костюм из кожи морского единорога. Потеки от яичницы на сале, лохмотья укропа и прилипшие кружки резаных томатов опрятности одежде явно не добавили.
Тут уж всем досталось на орехи, включая самого себя:
– Чтобы я, баран такой, еще раз взялся проводить некий опыт, не надев специальной одежи – такого не будет! Вы, любезный Бэррим, радетель устоев и поборник благочиния, прикажите портному Кристиану наготовить мне белых халатов в достатке. Пусть хоть из саванов перешивает, но чтоб были. И проследите, чтоб карманы в халатах глубокие были для всякого инструмента… Хорошо еще, господин Бэрррим, что я вас, этакого блюстителя традиций, не послушал, и со сковороды яичницу по привычке давней откушал. А то бы точно лежал бы теперь здесь, помирая, с пробитой носом проклятой куклы шеей, кровушкой истекая…
Разобравшись с кадавром-дворецким, Микайла перевел внимание на Чимпа 22:
– Теперь с вами, господин генерал, заклюй вас дятел в темя…
Шимпанзе во время самобичевания отрока и последующей выволочки Бэрриму с помощью кадавра-гонца изучал останки разрубленного Пиноккиоида. Он уже успел в общих чертах понять суть коварного замысла Клопоморта, и потому осмелился перебить изволившего гневаться повелителя:
– Сэр Микайла! У! Позвольте получить мне причитающееся наказание позже! У-у! Сейчас нужно как можно скорее исполнить один простенький, но важнейший Ритуал. Что делать, я скажу… И – ради Ханнумана, повелитель, если вам дорога жизнь, аккуратно, не касаясь открытых частей тела, снимите перчатки! У! Но не вздумайте после этого трогать то, что осталось от мерзкой куклы! Эта дрянь пропитана ядом Магической Гадюки! У-у!
Чимп 22 был как никогда серьезен. Микайле ничего не оставалось, как послушаться разбирающегося в подобных делах бывшего обезьяньего владыки. Пусть шимпанзе и оплошал, недооценив коварства старого черного мага…
Тут же из уст Чимпа 22 посыпались приказы.
Скороход Малгранда Муко был тут же отправлен в уже знакомую читателю оранжерею. Сказать безымянному кадавру-истопнику, чтобы тот хорошенько растопил камин. Бэрриму было велено сложить останки Пиноккиоида в специальную гробовидную шкатулку и отправляться в помянутую оранжерею. С последней просьбой оставшемуся без носильщиков Чимпу 22 пришлось обратиться непосредственно к Микайле:
– Повелитель! Мы с вами сейчас сходим в личные покои Клопоморта, возьмем нужное для Ритуала и также спустимся в оранжерею. Ритуал нужно успеть провести до полудня, пока незримое сияние Магической Звезды благоприятствует.
Микайла бережно стянул перчатки и положил на край стола. Выбрасывать добрые вещи было не в его правилах. А яд и отмыть можно. Слуг у него для подобных дел теперь имелось предостаточно. Тяжело вздохнув, молодой черный маг сказал:
– Вот оно как бывает. Дядька Клопоморт снял перчатки в таверне, чтобы жирными блинами не испачкать. Тут-то хозяин таверны Перстень Жизни у него приметил и Китоусу о том доложил. Тем самым запустив череду трагических для старого мага событий. А я те же самые перчатки надел для проведения Ритуала, дабы в руки занозу не поймать. И тому благодаря жив остался… Судьба…
После чего отрок повторно вздохнул и, прихватив подставку с головой Чимпа 22, двинулся исполнять задуманное бывшим обезьяньим владыкой…
36.
Приготовления к Ритуалу Одушевления Полуденного Призрака не заняли много времени. (Надо заметить, маги сотворяют Полуденных Призраков весьма редко. Но генерал Чимп 22 после покушения на повелителя тянуть с этим делом до полуночи не хотел. Ибо может обернуться себе дороже. Мало что за день случится. А использовать предоставившийся шанс поскорей узнать у Клопоморта нечто важное упускать было никак нельзя. К тому же в местах обитания Полуденных привидений никогда не появляются назойливые Призрачные Туристы со вспыхивающими ярким белым светом коробочками в полупрозрачных руках.)
Останки Пиноккиоида уже благополучно сгорели в оранжерейном камине сюрреалистическим фиолетовым пламенем. Прах куклы тщательно, до единой крупинки, собран в зольницу. Истопник – худой кадавр в длинном пальто, на котором недоставало пуговицы – наскоро выкопал неглубокую, где-то с ярд глубиной, могилу. После чего по приказанию Чимпа 22 взялся сеять через решето старую золу из камина, чтобы набрать ведерко сажи. Бэррим аккуратно сложил возле могилы принесенные бойцами Кутуза свежеотрубленные головы тринадцати врагов. (Не сыскавшим денег и воинской славы головам наемников различных Рас была уготована судьба стать важнейшими для Ритуала Одушевления ингредиентами.)
Кадавр-лекарь Франкенштейн принес два больших стеклянных бутыля свежей крови. У черных магов кровь – ингредиент самый что ни есть ходовой. И потому, внемля советам Бэррима и Чимпа 22, новоявленный маг Микайла велел запастись кровью впрок в преизрядном количестве. Сказал, что "когда еще случай представится столько врагов зараз перебить.
Микайла, сообразуясь с указаниями шимпанзе, аккуратно поместил в могилу вынутый из шкатулки артефакт Душа Призрака – сгусток из белого пластичного материала невообразимой формы. (Однако находящийся в той шкатулке еще один артефакт – причудливо изогнутый дугой деревянный брусок с шариком на одном конце – Чимп 22, довольно скалясь, велел оставить на столике.) Рядом с Душой Призрака отрок не без некоторой жалости бросил ровно пять золотых монет. Поверх артефакта дворецкий аккуратной пирамидкой сложил отрубленные головы Зимних Дедов, Ворчуний, гоблинов и прочих агрессоров.
Привычный к обращению с лопатой безымянный кадавр-истопник споро закопал могилу. После чего Бэррим обильно полил могильный холмик кровью из бутылей. А Микайла не жалея, от всей души посыпал крупной поваренной солью и произнес нужное заклинание: "Крекс! Фекс! Пекс!".
И тут на виске отрока сверкнул золотистым огнем шрам в виде буквицы "М". Но работу чего на этот улучшило Умение "Мастер" так и осталось тайной за семью печатями. Ни один из
