отводит глаз от Марата. Марат рассказывает об Арпине, все слушают его с изумлением и состраданием, забрасывают женщину вопросами и говорят, что готовы помочь освободить ее дочерей. В коридоре за дверью стоит Ева. Она хочет войти в комнату, но вместо этого бесшумно спускается по лестнице и выходит на улицу.
Городской смог стал еще гуще. Фонари по краям дороги с трудом освещают сами себя. Объявлено чрезвычайное положение, но комендантский час действует после полуночи. Улицы практически безлюдны. У Евы есть час, чтобы побродить и собраться с мыслями. Она натягивает на голову капюшон зеленого плаща, чтобы прикрыть глаза.
Итак, Гербера больше нет, но ему на смену пришел еще более ужасный тип, которого Ева видела несколько дней назад. Доза лишен эмоций. Он хладнокровно рассчитывает все и вся и готов идти до конца. Доза – символ жестокости. Его сила заключается не только в мечах-бумерангах. Он умеет преобразовываться, хотя никто не видел его преображенным. В городе не будет выборов. Это значит, что постоянно будут воспроизводиться новые и новые Герберы. Нищета и преследования никуда не денутся. За последние годы гиены стали неуправляемыми. Крупные гиены начали самостоятельно принимать решения, они вышли из-под контроля. Фабрика, на которой их содержат и разводят, находится за городом, на Севанской трассе. Ева думает, что нужно взорвать фабрику.
А сестры Гербер? Через неделю их казнят. Завтра начнутся аресты в квартале шшатинок. Нужно поспешить с началом войны. Только так можно всех спасти. Ева понимает, что у нее слишком маленький отряд – едва наберется человек сто. Мало, очень мало. Нужно поговорить с Шшати. У Евы появляется новый план.
Улица озаряется: рядом с Евой проезжает машина. В конце улицы машина останавливается и гасит фары. Ева замедляет шаги. Полиция? Девушка меняет маршрут, плутая по проходам между домами, выходит на другую улицу. Нужно возвращаться домой. Машина появляется снова и на этот раз тормозит рядом с ней. Ева тоже останавливается, но не оборачивается к преследователям.
Боковое стекло приспускается. Из машины раздается голос:
– Ева, садитесь, есть разговор.
Девушка поднимает взгляд. В машине темно и ничего не видно.
– Садитесь, Ева, времени нет. – В мягком и спокойном голосе чувствуется акцент.
Она заглядывает в окно: автомобиль пуст. Почти. В нем какие-то странные половинчатые люди. Над Евиными веками начинают светиться бирюзовые линии, и она ясно видит двух сидящих в машине людей. Ева открывает дверцу и садится.
– Знаете, как долго мы вас искали? – говорит сидящий за рулем высокий и полупрозрачный парень. Его голова еле умещается в машине. Второй сидит на заднем пассажирском сиденье рядом с Евой. Половина его лица прозрачна, вторая половина вообще невидима, даже своими бирюзовыми глазами девушка не может разглядеть его как следует.
– Мы братья-близнецы. Я Даво, за рулем Сероб. Нас называют братьями-лорийцами, – говорит полуневидимка, улыбаясь. – Такие братья и сестры есть во всех городах, тоже близнецы. В Берде, Алаверди, Степанаване, Горисе – словом, много где. Вот так попарно мы живем во всех городах и селах. И хотим присоединиться к твоему отряду.
– Ваша сила в способности исчезать? – спрашивает Ева.
Братья переглядываются. Сидящий за рулем Сероб оборачивается и смотрит Еве в глаза:
– Ты многое можешь видеть, верно? Значит, сама догадаешься.
Ева вглядывается пристальнее и покрывается мурашками. Она вспоминает холодную землю, в которой похоронены козлята.
– Вы мертвы?
– Да, но не бойся, мы обычные люди. Мы не окончательно умерли. Мы в процессе! – смеются парни. – И так как времени у нас мало, мы должны как можно быстрее решить вопрос власти кровопийц. А еще мы хотим понять, отчего исчезаем.
Ева грустно смотрит в сторону:
– Нас так мало – едва наберется сотня. И даже если нас будет двести – этого все равно очень мало.
– Ева, – говорит Даво, – ты не думай. Нужно действовать. К нам присоединятся парни и девушки из всех городов. В один только отряд лорийцев наберется больше двухсот человек. Мы будем ждать твоих приказаний. Большинство уже в городе, другие в пути. Так как дороги охраняются, наши пробираются лесами.
– Что нужно сделать, чтобы понять тайну вашего исчезновения? – спрашивает Ева.
– Все, у кого рождаются близнецы, живут в страхе, – отвечает Сероб. – Мы слышали, что разгадку знают жители одной из пещер. Но, сколько бы мы туда ни ходили, там никого не было. Словом, дорогая Ева, одна из наших сверхспособностей – способность исчезать. – Сероб снова смеется. – Все мы умеем драться. Нужно хорошенько врезать этим мерзавцам.
Ева улыбается, благодарит и обещает, что свяжется с ними в течение двух дней.
Возвращаться домой трудно. Трудно смотреть всем в глаза. Говорить со всеми. Еве хочется побыть одной. Она поднимается в свою комнату и запирает дверь.
– Не хочет с нами говорить, – замечает Марат, глядя на закрывающуюся дверь в конце коридора.
– Оставьте ее в покое. Она готовится к войне, – откликается Мэри и предлагает гостям подумать о тактике предстоящей войны.
– Утром расскажем Еве о наших планах, – соглашается Марат.
Ева садится на стул у окна. Она сердится на себя за растерянность, за спутанность мыслей, за чувство, что стоит на краю пропасти.
– Неужели мне страшно? – спрашивает она себя. – На первой войне не было ни страха, ни сомнений, а теперь я словно маленький ребенок, потерявший все навыки ведения боя и готовый спрятаться под кроватью и остаться там навсегда.
Из угла комнаты начинает дуть. Потолок намокает, и с него капает на пол. Ева чувствует, как теплеет ее шея. Она оборачивается и видит, что в тени стоит Человек-зонт. Он медленно приближается. Глухой звук от соприкосновения его обуви с деревянным полом успокаивает Еву. Она не знает, что сказать. Ее покидают последние силы. С отрезанной косы свисают несколько белых волосков – подарок Пастуха Арутюна. Белые волосы блестят от наружного света. Ева молча рассматривает тень на полу.
– Ева, – говорит Человек-зонт, – ты меня не простила, я знаю. Ты меня не звала, но я пришел. Близится день войны. Ты наконец восстановишь справедливость. Я хочу, чтобы ты знала: я бесконечно люблю тебя. Люблю каждый день, каждый час.
Ева бросается в ноги Человеку-зонту:
– Забери меня отсюда! Не оставляй меня одну в этой беде. Я не хочу воевать. Я не хочу ничего менять. Сомнения меня измучили. Забери меня и оставь в своих воспоминаниях! Все забудут обо мне. Я не хочу войны.
Человек-зонт встает на колени и берет холодные руки Евы в свои. Смотрит на две черные линии на ее запястье.
– Хочешь,
