— Куда тюкнуть? — не понял лысый.
— Да тюкай куда-нибудь, я уже держать не могу… — прохрипел Глик
Послышался удар топора, и тела двух великанов наконец расцепились.
— Переваливай! О-оп!
Тело грохнулось на носилки, и все перевели дух.
— Ох, еще один остался, — сказал Глик. — Стоп, а это что такое? Панцер, ну-ка посвети сюда…
— Это же босс! Мистер Гриффит!
— Может, он еще живой? — предположил Панцер.
— Давайте скорее снимем с него второго быка… А то они его, наверное, задавили…
Тело второго охранника сдвинули в сторону, и глаза Сэма Гриффита неожиданно открылись.
— Где я? — спросил он слабым голосом.
— Вы дома, сэр. То есть здесь, в морозильной камере… — обрадованно сообщил Глик.
— Я хочу встать…
— Поднимите его! Только осторожнее! Осторожнее! — Люди засуетились вокруг Гриффита, толкаясь и наступая друг другу на ноги. Наконец его поставили в вертикальное положение, и Сэм сделал первый шаг.
— Ох-х… Что здесь было? Где Уманду?
— Уманду здесь, на носилках, сэр! Панцер, посвети фонариком на Уманду! — крикнул Глик, продолжая придерживать босса.
Луч фонарика выхватил обугленное лицо и проступивший оскал зубов.
— Что это?! — испугался Гриффит и зашатался.
— Извините, сэр, что не предупредил вас, но Дик Уманду погиб… И… Картер с Блоу тоже.
— Картер с Блоу? — Гриффит уставился на Глика широко раскрытыми глазами. Его обожженное и лишенное растительности лицо выглядело как маска из фильма ужасов.
— Пойдемте на воздух, сэр. Здесь ужасно пахнет…
Поддерживаемый с обеих сторон, Сэм Гриффит вышел в коридор. Он все еще находился в шоке и тупо таращился по сторонам.
Неожиданно он остановился и сказал:
— Йохан!
— Что, сэр?
— Йохан взорвал нас!
Расталкивая толпу рабочих, к Гриффиту пробился Буч Стефан, заместитель Дика Уманду.
Он тут же отстранил Глика и вместе с охранниками повел Гриффита к выходу из хранилища.
— Как, вы сказали, его зовут, сэр? — уточнил Буч.
— Йохан…
— Мы найдем его, сэр. Он никуда от нас не денется…
— Поздно, Буч, он сгорел вместе со всеми… Он сгорел вместе со всеми…
В какой-то момент Сэм Гриффит отключился и только послушно перебирал ногами. В игровом зале царил полный разгром, но Сэм равнодушно скользил взглядом по разломанной мебели, окровавленным людям и рассыпанным по полу фишкам.
«Это просто страшный сон, и я обязательно проснусь», — подумал Гриффит.
Удачно выведя машину из-под обстрела перехватчиков, майор Крун попытался отключить опознавательный код, который на все запросы честно сообщал, что судно принадлежит флоту Нового Востока.
Радар показывал, что справа приближается пара «ЕССО». На одном из них был лейтенант Орестос.
— Сволочь! Какая же сволочь! — ругался Крун, адресуя свой гнев и лейтенанту Орестосу, и управлению специальных операций. Ведь это они дали «добро» на уничтожение его бомбардировщиков.
Майор Крун даже представил, что сказали Орестосу полковник Мартин или командующий Тайлеран: если возникнет угроза провала, группа бомбардировщиков должна быть уничтожена.
Да, именно так все и было, и Орестосу дали право убить майора Круна и всех его ребят — пятьдесят первоклассных пилотов.
«А чего же ты ждал, Крун, ведь ты не на флоте — ты с потрохами продан УСП. Тебе сказали живи — ты живешь. Тебе сказали умирай — так, будь добр, умри без стонов…» — так думал и страдал майор Крун, и на его глазах выступали слезы бессилия.
Двойка перехватчиков подходила все ближе. Через несколько секунд их ракеты должны были разнести в тонкую пыль бомбардировщик и его не нашедший применения смертоносный груз.
— Сэр, это Эрик Буш! — Майор узнал голос одного из своих пилотов, — Прощайте, сэр!
— Прощай, товарищ! — крикнул в ответ Крун. Пеленгатор выдал тревожный сигнал — ракеты пошли на цель.
«Вот так, Крун, Орестос сошел за „своего“, а ты сыграл роль простачка…»
Полыхнул ярккй огонь, и ракеты одна за другой ударили в обломки уже горящей машины.
Бомбардировщик «баккара» перестал существовать, а сквозь облако его обломков проскочила пара перехватчиков.
Головную машину пилотировал лейтенант Орестос.
— «Вершина», ответьте «Стрелку»…
— «Стрелок», слышу вас хорошо.
— Задание выполнено по второму варианту. Совместными действиями с пограничниками противник уничтожен…
— Вас понял, «Стрелок», возвращайтесь домой.
Адмирал Леггойн смерил доктора Фонтена не слишком дружелюбным взглядом и сказал:
— Что ж, проходите, доктор, присаживайтесь. И вы тоже, мисс…
— Это Шарон Йорк, она моя… э… коллега. Она — биолог.
— Да? А я уж думал, что вы на Ганнибале женились от скуки…
— Ну что вы, адмирал, — смутился Фонтен. — Мы просто вместе работали…
— Да уж, наслышан о ваших успехах, — вздохнул Леггойн. — Сто двадцать восемь погибших, сто тридцать шесть раненых, а опаснейшие магические роботы — на свободе.
— Так получилось, адмирал, — развел руками Фонтен. — Увы, я ничего не смог поделать. Куда они, кстати, подевались?
— Хороший вопрос, доктор. Я как раз хотел у вас об этом спросить. Неужели вы думаете, что вас доставили с Ганнибала на мое судно только потому, что я соскучился по вас и по мисс Йорк?
— Извольте, адмирал, я готов обсудить эту проблему…
«Готов обсудить проблему, сволочь, — подумал Леггойн, — как же он меня подставил. Как он меня подставил…»
Адмирал даже жалел, что бомбардировщики не сумели добраться до Ганнибала и доктор Фонтен сидел перед ним живой и здоровый. Пребывание в пустыне пошло ему на пользу, и Фонтен выглядел помолодевшим. Адмирал догадывался, что тут приложила свою мягкую ручку мисс Йорк.
Леггойн внимательно за ней наблюдал и пришел к выводу, что она только хотела казаться наивной дурочкой и сексуальной машинкой.
— Есть данные, что магические роботы покинули Ганнибал на небольшом судне, которое угнали со стоянки в городке геологов, — сказал адмирал и посмотрел на своих гостей. Сначала на Фонтена, а потом на мисс Йорк.
— И куда они направились? — спросил доктор.
— Точной информации нет. У нас есть только некоторые предположения…
— А как же системы контроля, адмирал? Судно не иголка — ведь Ганнибал находился под контролем ваших служб, — удивился Фонтен.
— Так-то оно так, но метка небольшого судна оказалась очень неустойчивой, и куда оно пошло, в конечном итоге никто не знает. Однако подозреваю, что скоро узнаем. Они ведь не могут долго обходиться без… живых людей?
