— Что он мелет? — заметив за его плечом лицо своей подруги, взвыла Шеина. — Кстати, вы же только перешли границу?
— Только что? А… так это у тебя такие тормозные посыльные. На границе мы были еще вчера утром, а тут не так уж и далеко… Во дворце мы уже час с лишним… — не дав жене вымолвить и слова, фыркнул Сема. — Слишком много комнат… Проще быть не пробовала? Купила бы типовую «двушку» и горя бы не знала… Кстати, могу выдать ипотечный кредит…
— Клод!!! — заорала королева. — Заткни его!!! А то я за себя не ручаюсь…
— Фу, какая ты негостеприимная… — поморщился Ремезов. — А ведь я тебе собирался передать привет от Деда… Поцеловать в носик и прилегающие окрестности…
— От Мериона? — против воли вырвалось у королевы.
— Нет. От себя… — заметив, как покраснела Шеина, воин расхохотался. — А Дед просил прижать к груди и слегка приласкать… Ты что такая буйная? Что-то случилось?
— А вы не знаете? У меня армия пиратов и дикарей на носу!!!
— Надо чаще умываться… — хохотнул Сема. — Ладно, не паникуй. Шучу. Насколько я знаю, еще сегодня утром они были на островах. Значит, мы прибыли вовремя и сможем немного позабавиться…
— Позабавиться? Они вот-вот высадятся на побережье, а вас всего двадцать человек!
— Не высадятся… — отодвинув мужа в сторону, буркнула баронесса. — И нас не «всего», а ЦЕЛЫХ двадцать два… Хватит бурчать! Давай займемся делом…
…План Ремезова отдавал сумасшествием. Однако через четыре часа после появления в ее дворце воинов короля Ольгерда Шеина вдруг поймала себя на мысли, что постепенно начинает проникаться их уверенностью в себе. Да и, в общем, было с чего. Во-первых, данных о количестве и местах расположения вражеских солдат у баронессы Золиа и ее мужа было гораздо больше, чем у нее. Несмотря на то, что они только что совершили безумный по скорости передвижения переход по горам и не могли иметь никакой возможности их получить. Во-вторых, из их рассказа стало понятно, почему объединенная армия, уже завершившая перевозку последних солдат в огромные лагеря на островах архипелага Сотни Клыков, все еще не трогалась с места. Оказывается, их высадка на земли Нианга должна было начаться одновременно с вторжением армии Ордена на территорию Аниора. То есть ориентировочно через пять-семь дней. И, в-третьих, некоторые из идеек Семы, при всем их кажущемся безумии, могли и сработать. По крайней мере, верить в это хотелось. Очень. Поэтому сразу после совещания и короткого обеда Ремезов, Клод, их воины, десяток телохранителей Шеины и сама королева умчались в Леннокс.
Удивительно, но факт — ни Сема, ни Клод, ни их воины абсолютно не удивились решению королевы Нианга принять личное участие в их безумном рейде. Мало того, они дико веселились, наблюдая за истерикой обеих министров, посвященных в подробности предстоящей отлучки. Уже потом, во время дикой скачки, королева сообразила, что личное участие их короля во всех мало-мальски значимых для Аниора стычках не могло не сказаться на мнении подданных Коррина о правомерности участия самодержцев в вооруженных конфликтах. А вот ее подданные, увы, к этому не привыкли. И, оставаясь без ее «чуткого руководства», как выразился Сема, впадали в тихую панику или ступор.
«Если мы переживем эту войну, то им придется смириться и не с таким… — в какой-то момент решила королева. — Клод привыкла, значит, смогут и остальные».
…Дорога до Леннокса заняла меньше суток — меняя лошадей на каждой почтовой станции, небольшой отряд несся, как выпущенный из арбалета болт. Что интересно, перед самым въездом в город «вымотанные» переходом из Аниора солдаты короля Ольгерда выглядели заметно свежее, чем толком ни чем не занимавшиеся до их появления в столице гвардейцы Шеины. Да и сама королева, еле сидящая в седле, то и дело ловила себя на мысли, что могла бы спокойно спать у себя в покоях, вместо того, чтобы нестись неизвестно куда и неизвестно зачем. Впрочем, стоило ей почувствовать запах моря и увидеть мачты стоящих у причалов кораблей, как упаднические мысли, вызванные запредельной усталостью, куда-то испарились. А вместо них возникло чувство необратимости перемен. Почему-то светлых и хороших.
Глава 29. Десятник Байлар Ренк
Последние две недели брат Байлар не находил себе места: с таким трудом собранное им войско, устав ждать начала обещанной великой войны, постепенно выходило из-под контроля. Ладно пираты — привыкшее к долгому ожиданию добычи сборище мерзавцев всех мастей можно было успокоить, выкатив на песок рядом с их лагерями бочки с выпивкой. Употребив внутрь омерзительное по вкусу пойло, островитяне роптать не переставали, но делали это заметно тише. И без особого задора — по большому счету, ежедневное безделье и пьянство устраивало абсолютное большинство экипажей. Исключение составляли их капитаны — претендующие на обещанную долю от добычи, они в среднем два раза в сутки появлялись перед шатром десятника Ренка и интересовались датой начала боевых действий. А, услышав очередное «скоро», пытались вытребовать себе дополнительную долю «за ожидание».
Заметно сложнее было с дикарями — каждый вечер, не дождавшись появления на горизонте корабля с посыльным от сотника Игела, брат Байлар скрежетал зубами и клял свое счастье. Ибо то, что творилось во всех лагерях Ар'нейлов, можно было передать только одним словом — «ужас». Три с лишним тысячи воинственно настроенных людоедов, изнывая от безделья, слонялись по лагерям, задирая обеспечивающих их продовольствием островитян и требуя обещанной крови от всех встречных не-дикарей. Причем если в первые дни после прибытия на архипелаг возникающие между двумя частями огромной армии трения были почти незаметны, то по прошествии полутора недель проблемы стали серьезнее некуда. Например, третьего дня один из интендантов пиратов обнаружил рядом с палаткой вождя одного из племен свежеобглоданные останки человека и чуть не лишился чувств. На следующий день пропало два матроса со шхуны, стоящей на якоре рядом с островом Косого Отрога. В тот же день сам брат Байлар, проходя мимо ужинающих дикарей, заметил человеческое бедро, жарящееся над костром. И это было не самым худшим — пропажа пары десятков местных жителей его совершенно не пугала. А вот недовольство вождей Ар'нейлов, нарастающее с каждым днем, вызывало в нем панический ужас.
Поэтому, привязывая к лапке предпоследнего оставшегося у него почтового голубя донесение, он мысленно повторял фрагменты написанного им текста:
…Напряжение в армии стало критическим. Через сутки, максимум двое, ситуация станет неуправляемой. Если ДО этого момента я не получу вашего приказа, то начну боевые действия самостоятельно, действуя согласно ранее утвержденному плану. Иначе мы потеряем единственный шанс повлиять на ситуацию в регионе…
