– Этот уровень повышенного фона торсионных полей с отрицательной полярностью, – словно извиняясь, предупредил Хенна. – Под действием этих полей разум как бы расслаивается, позволяя нашим сотрудникам эффективнее решать поставленные перед ними задачи. Но долго подвергаться воздействию отрицательных полей опасно, поэтому сотрудники проходят обязательную в таких случаях специальную процедуру смены полярности. Это происходит в специальных энерго центрифугах – помещениях, где восстанавливается естественный баланс биологических полей. Не хочу пугать, но были случаи, когда особенно чувствительные к торсионным полям индивиды, клялись что видели будущее, прошлое и даже настоящее каким оно могло стать, под действием разных факторов. Многие существа чувствительны к тонкому миру, называемому нами для легкости определения параллельным. И если при положительном кручении торсионного поля вы контролируете себя и свои мысли, при отрицательном как правило нет. Не известно точно, почему так происходит, но есть предположение, что таким образом наш мозг перенастраивается на функцию считывания информации из биополя планеты. Это то, что мы называемым бессознательным сомнамбулизмом или, по-вашему – прозрением.
– Мы на Земле тоже серьезно занялись изучением этих полей… – гордо начал Родин, но внезапно с остекленевшим взглядом сел на гладкий пол и зарыдал навзрыд.
– Брось дурачиться! Сейчас не время для этого. Вадим? С тобой все нормально?
Я обеспокоено склонился над ним, положив руку ему на плечо, но беллатрианец жестами успокоил меня и призвал не беспокоиться по этому поводу:
– Не волнуйтесь, коммандер. Это скоро пройдет, и ваш человек снова станет как прежде. А пока не желаете передохнуть в специально экранированной комнате для гостей? Вы никогда не ели живых личинок туареса? Уверяю, такого лакомства вам никто больше не предложит.
– А где здесь туалет? – Кот с позеленевшим лицом прикрыл рот ладонью, борясь с тошнотой.
Хенна сразу догадался, о чем речь и вызвался его проводить, оставив меня и Вадима в полном одиночестве. Постепенно странное оцепенение овладело и мною, спекая мысли в комок однородной массы. Пульсирующий зеленоватым свечением коридор без окон и дверей, внезапно стал вытягиваться в длину. Это продолжалось пока обе его стороны не растворились в дымке бесконечности. Обойдя теперь заливающегося смехом Родина, я медленно зашагал по коридору, зачем-то пытаясь, дотянутся до обеих стен. Потом мне стало совсем худо – я смог увидеть себя со стороны, не покидая собственного тела. Это были очень странные чувства и ощущения.
– Только бы не сойти с ума. Только не сейчас. – Стал повторять я, словно заклинание.
Опустившись на пол, я крепко стиснул шлем ладонями, только чтобы не слышать вопли и мольбы умирающих людей, погибших во время трагедии 2013 года. Вокруг меня больше не было стен беллатрианского института криптоники. На улице снова суровый ноябрь 2014 года – пик эпидемии Радости жизни. Города и деревни превратились в единый погребальный костер. От скверны избавлялись исключительно посредством огня – единственно действенное и доступное средство в тех обстоятельствах. Вибрирующие вопли горящих заживо некроморфов заглушались треском автоматов и стрекотом пролетающих низко над вершинами деревьев вертолетов гражданской авиации с беженцами на борту.
Картинка помутнела. Я увидел себя стоящим на краю обрыва у бушующего тридцатью метрами ниже зловещего штормового моря. Прилетевший курьер от полковника Высокова привез серебристый порошок, не оставлявший от тел ничего кроме пепла. Теперь тела некроморфов сгорали дотла, а мы больше не тратили время, разрубая их на мелкие кусочки.
Поднявшись с пола, я медленно побрел в противоположную сторону коридора. Из-под моих ног вырывались зеленые снопы искр и разряды молний. С каждым новым шагом глянцевый пол коридора уступал место сотрясающейся от ударов рубки "Атласа-Виктории". Вокруг носились обезумевшие от страха члены команды, озаряемые красными всполохами аварийного освещения. Мои барабанные перепонки болезненно пульсировали от воя сирен тревоги. Прямо по курсу корабля на обзорных экранах стремительно росла черная как нефть однородная масса, к которой мы приближались на огромной скорости. Вцепившись в поручни ограждения, я яростно отдаю приказания, но в один из моментов теряю опору под ногами и отлетаю к стене, когда чудовищной силы удар сорвал со стен мониторы, вырвал из пола тяжелые пульты планетарных локаторов и целые сегменты палубы. С потолка, словно отвратительные щупальца спрута вывалились гроздья искрящих проводов и шлангов с кислородом. Мгновенно вспыхивает пожар, за секунду охватив все видимое пространство. Из сминающегося корпуса с ревом вырвались белесые фонтаны замороженного воздуха. Я с ужасом почувствовал обжигающие прикосновения ледяного вакуума космоса, когда неудержимая сила потащила меня мимо разрушенных палуб прямо к рваной пробоине, за которой царила лишь тьма и смерть. Я дико закричал в страхе.
– С Вами все нормально, коммандер? Может, спустимся на нижние уровни?
Раскачивающийся под ногами пол вновь обрел устойчивость. Надо мной склонился озадаченный Хенна, позади которого ошалело, мотают головами бледные как смерть Родин и Кот. Им тоже, как и мне приходилось не сладко. А тут еще головокружение и слабость.
– Вот это вставило! – только и смог я вымолвить, ощупывая себя, словно был не совсем уверен в собственной целостности. – Много разных глюков у меня бывало, но это нечто! Официально заявляю, с этого дня я никогда больше не засну!
– Мне очень жаль, не надо было сюда вообще подниматься. Я провожу к выходу…
– Ни в коем случае! – я схватил Хенну за плечо, сжав металлизированную ткань его одеяния. Заметив неприкрытое удивление, отразившееся на его лице, поспешно выпустил. – Простите. Мы не из тех людей, которых можно так просто напугать обычными видениями.
– Вот именно! – поддержал Вадим. – Мы приходим к мысли, что вы это делаете намеренно!
– Может быть, никакой Немиры и не существует? – подлил масла в огонь Кот.
– Зачем мне вас обманывать? – глава университета сердито фыркнул, став на мгновение похожим, на огромного каймана вставшего на задние лапы. – Если с вас еще недостаточно, тогда продолжим экскурсию. Идите за мной и не прикасайтесь к светящимся символам.
Многозначительно и довольно переглянувшись, мы ускорили шаг, догоняя рассерженного беллатрианца. Приложив руку к пульсирующему знаку спирали, он шагнул прямо в стену, сразу же посторонившись в сторону. Мы словно деревенщины по привычке сначала ощупали дымчатую поверхность стены, не нащупав твердой преграды, зашли с опаской следом за ним.
