Хотя лично ей еще не довелось успешно провести ее, Солчава обладала превосходными навыками хирурга и целеустремленностью; очевидно, эти качества дополняли друг друга. Подумав об Антоне, она твердо решила, что Михаил Реммар будет ходить.
Реммар сознавал, что попал в надежные руки. Если Солчава сказала, что он будет ходить, он будет ходить. Особенно потому, что ротный сержант Леонов, второе «я» Полярника, не принимал никаких отговорок.
Когда Солчава получила результаты анализа и начала аккуратно складывать инструменты, явился рассыльный с приказом собирать вещи.
Когда Наташа вошла в кабинет Мур, на лице отражались все ее чувства, хотя она и старалась принять бесстрастный вид.
— Подполковник Мур, я хирург… Будьте любезны объяснить мне, почему я направлена в батальон? — сказала она.
— Девуку провел у Верещагина тридцать месяцев. Его нужно сменить, — ответила Мур. Прежде чем он забудет, с какого конца берутся за скальпель, подумала она про себя. И добавила: — Если Магомет не идет к горе, сама гора отправится к Магомету.
— Значит, подполковник Верещагин потребовал этой замены? — резко спросила Солчава.
— Наташа, Варяг даже не узнает, что Девуку сменили, пока ты не выйдешь из самолета.
— Мне трудно поверить, что вы задумали эту перестановку по причине, которую сейчас назвали.
— Конечно. Ты права, Наташа. Что ты думаешь об Антоне?
Стройная женщина запнулась, обезоруженная ее словами.
— Не знаю… Я видела его всего дважды — когда мы танцевали «казачок» в моей палате и еще когда вы страшно смутили его.
В ее словах сквозило осуждение. «И это уже не в первый раз». Лицо Мур на мгновение осветила радость. «Ведь верно — он тогда сморщился, как от боли». Ее голос внезапно смягчился, сделался почти робким:
— Пожалуйста, Наташенька, расскажи! Солчава на мгновение задумалась:
— Он показался мне очень хорошим человеком. Казался застенчивым, очень тихим, очень русским. Хорошо танцует.
Мур хмыкнула:
— Люди не часто называют Антона «хорошим человеком». А его мать была карело-финкой. Если напоить как следует, он начнет цитировать «Кале-валу».
— А «казачок»? — спросила Солчава.
— Батальонная традиция. Если хочешь увидеть Антона с лучшей стороны, подари ему семьсот красных роз на Первое мая. И ты поймешь.
Она улыбнулась своим мыслям.
— А ты когда-нибудь видела Хигути в кильте и пледе? Удивительное зрелище — японский пехотный офицер, командир батальона гуркхов, одетый как шотландский горец!
Солчава не ответила. Мур нашла нужным развить свою мысль.
— Наташенька, ты должна кое-что понять, если собираешься остаться. У каждого батальона есть свое лицо. Посмотри на подразделение Кимуры: они зимой снег не найдут! А ребятам Антона, с тех пор как я знаю их, всегда сопутствовал успех — а я их знаю очень, очень давно.
Она, сама того не замечая, теребила волосы.
— Ты знаешь, что он поддерживал Новую Сибирь во время беспорядков? Я полагаю, нет.
— Нет, я не знала этого.
— Один из тщательно хранимых секретов Его Императорского Величества. Глупо было посылать его туда. И только глупец мог предположить, что он будет повиноваться приказам. У Антона много грехов, но зря жертвовать людьми он не станет. — Она опустила подбородок на пальцы, сплетенные мостиком. — Конечно, он не долго терпел это безобразие. Исид-зу назначил к ним штабного офицера. Через четыре часа у этого офицера произошел несчастный случай с пистолетом. Заместитель Антона явился в кабинет Исидзу, закрыл дверь и сказал, что в батальоне больше пистолетных патронов, чем людей в его штабе.
Батальон Верещагина выказывал не очень-то много преданности всяким ассамблеям и адмиралам. Люди сражались потому, что им приказал Верещагин. Интересно, подумала Мур, что скажет Линч, если Антон в один прекрасный день прикажет своим прекратить огонь? Она уронила руки на стол и рассмеялась, словно услышала нечто невероятно остроумное. Она хохотала до слез.
Почувствовав слабинку, Солчава вновь перешла в атаку.
— Подполковник Мур… — начала она так осторожно, словно боялась сорвать голос.
Мур выпрямилась, расправила плечи. Глаза ее уже были сухими. Она приняла торжественный вид, словно собираясь посвятить Наташу в некую тайну.
— Тебе нужно быть на виду, Солчава. Кроме того, мне нравится Антон. Кстати, ты тоже. Это один из моих многочисленных грехов. И учти, мы пробудем здесь долго. Очень долго.
Солчава начала было что-то говорить. Подполковник перебила ее.
— Я говорила Антону то же самое, — продолжала Мур ровным тоном. — У Девуку хорошее оборудование, все, что потребуется от тебя, — работать. Возьми у Молли копию приказа и сегодня же отправляйся. И еще одно устное распоряжение: запомни все, что скажет Антон, когда обнаружит, что ты сменила Девуку. Я дорого заплатила бы, чтобы увидеть, как он вытаращит глаза.
Она замолчала и плотно стиснула губы.
— В этом батальоне у меня пятьдесят дочерей, и ты — единственная, кого я могу пристроить до того, как все развалится. Боюсь, этого не миновать.
Если Верещагина можно назвать головой, батальона, то Малинин вполне подходил на роль его сердца. Совместное чаепитие на рассвете с батальонным сержантом было ритуалом, которым Верещагин никогда не пренебрегал; только так зачастую можно вытянуть из него информацию. Услышав стук в дверь, Антон чуть приподнял бровь. Беспрецедентное вмешательство!
Войдя, Тимо Хярконнен коротко доложил новости, после чего его отправили разыскать Харьяло и Евтушенко. Верещагин прищурился и осторожно поставил стакан. По лицу Малинина ничего нельзя было прочесть.
— Знаешь, где эта школа? Отправляйся туда. Присмотри за Ёсидой и начни организовывать гражданское население. Я хочу знать мнение Рауля и Рет-тальи, — быстро и четко скомандовал Верещагин. Малинин кивнул и поднялся; лицо его по-прежнему было непроницаемым.
Минутой позже, в Йоханнесбурге, Симадзу спросил:
— Госпожа Брувер, кажется, вот этот костюм принадлежит вам? — По правде говоря, другой одежды в пределах видимости и не было.
Ханна не пыталась скрыть правду от аса разведки. Она взяла у него накидку.
— Пожалуйста, следуйте за мной. Вертолет из Претории заходит на посадку, и необходимо, чтобы вы и я присоединились на его борту к капитану Санмартину. Меня известили, что группа наемников захватила начальную школу и взяла заложников из числа преподавателей и учеников. Необходимо предотвратить волнения среди местных жителей и попытки вмешаться в ход операции. Одно время вы там преподавали. Потребуется ваша помощь.