Сестра Анна завопила словно ее резали, пытаясь незаметно спрятать пистолет поглубже в свою отличающуюся изрядным минимализмом одежду. Дроу немного подумала и стала ей попевать, закрыв лицо руками и пряча во рту маленькое лезвие, смоченное парализующим ядом, к которому у самой Инельды давно был выработан иммунитет.
— О какие кобылки! — один из хозяйственно спрыгнувших на борт джонки разухабистого вида то ли малазийцев то ли китайцев, окинул наполненным неприкрытым мужским интересом взглядом сжавшихся у борта девушек. Реакция застигнутых врасплох жертв на обвешанных автоматами и кровожадно выглядящими мачете для рубки бамбука головорезов была абсолютно прогнозируемая и вполне привычная, поэтому новые хозяева приступили к неторопливому обследованию своего, уже своего кораблика, без особой спешки и нервов.
Рывком выдернув из пространства между какими то пропахшими рыбой ящиками «потерявшую сознание» монашку и легко закинув ее себе на плечо капитан пиратской шхуны, судя по раздаваемым им на лево и направо командам, протянул в сторону Инельды руку и на ломанном английском приказал:
— Красотка идет со мной. Иначе я ее немного резать.
Размышления, если и отразившиеся на лице иллитири, то были полностью растворены в изумительнейшей маске отчаянья и страха, нарисованной легчайшими воистину профессиональными штрихами эмоций. И если Станиславский был бы ещё жив, то лишь при одном взгляде на лицо дроу, он бы отдал многое если не все чтобы перетащить такую одаренную актрису в свою группу.
Ой, идиоты! — Думала дроу, шагая по палубе корабля охотников на оказавшихся без защиты женщин. — Ой, придурки! Да с их трупов, похоже, и взять то особо нечего будет! Тащить на плече пленницу без предварительного обыска, ограничившись простым облапыванием? Да чтобы при подобной процедуре что-то нашлось, это что-то должно быть тяжёлым двуручником! А меня так и вообще всего один хуманс с какой-то подозрительно ржавого вида автоматической хреновиной контролирует, да и тот слишком близко прижался, пытаясь легкими ударами оружейного ствола по ягодицам намекнуть, чего попавших в руки этих животных самок ожидает.
— Шагай-шагай! — подтолкнул ее в спину, вернее чуть ниже, узкоглазый конвоир, смотрящий тем не менее, в сторону оставленной без экипажа лодки. Там проводили поверхностный осмотр в поисках различных заначек и кто-то уже тащил топор, чтобы прорубить днище. — Чёрная, — дорогу пленницам заступило косматое и седое нечто, похожее на форму жизни, зародившуюся в глубинах парикмахерской, где стригли исключительно пожилых тружеников ликвидации радиационных катастроф. — Плохо. Дешёвая будет.
— Чёрная, — не оборачиваясь согласилось оригинальной транспортное средство сестры Анны. — Но хорошая, по европейски ладная, а не пугала желтоглазое, каких сами негры любят. Будет стоить меньше, чем белая, но тоже не мало. Так, помоги мне открыть дверь.
Путь девушек и их пленителей завершился у надстройки, где, очевидно, находился спуск в глубины шхуны.
— Гляди-ка, — мысленно удивилась глава гильдии убийц, скрываясь в трюме и изготавливая лезвие во рту для прицельного плевка. — Или у меня начались слуховые галлюцинации, или у этого чуда действительно есть мозги! Вот только как он умудряется столь виртуозно ими не пользоваться?
— Ну-с, — завернув в ближайшую каюту моряк, или, скорее, пират уронил монахиню в мини юбке на стоящий практически у входа топчан и немедленно полез к ней под одежду. Служительница культа вяло завозилась, «приходя в сознание» и якобы пытаясь сопротивляться.
— Опа! Что это тут у нас! В его руке красовался маленький блестящий револьверчик. Конвоир дроу тем временем решил, что он свою задачу выполнил и тоже может переходит к более активным действиям. Он даже отложил в сторону свой ржавый автомат, чтобы тот не мешал ему развлекаться, а для излишней гарантии собственной неотразимости извлек из-за пояса нож, которым попытался немного пощекотать гордую дочь подземелий.
— Если бы мои наставники, чтоб их пауки сожрали, увидели, как мне пытается угрожать железом такой неумеха, они бы померли, — решила Инельда, с взвизгом вжимаясь в стену и хватаясь за руку человека, якобы чтобы уберечь себя от пореза. Лезвие, покинувшее ее рот, вонзилось неудачливому насильнику в глаз, не убив на месте, но мгновенно парализовав, и главе гильдии убийц пришлось придерживать свою очередную жертву, чтобы та в падении не наделала шума. — От хохота!
— А у сучки плохие игрушки, — зловеще усмехнулся капитан морских разбойников, отвешивая девушке не сильную, скорее даже символическую пощечину. — Опасные и глупые сразу. Кто, интересно, надоумил тебя таскать с собой подобную пукалку? Да из нее даже чтобы застрелиться, придется изрядно помучиться и то не факт, что получится с первой попытки.
— Не надо, — замахала руками на мужчину сестра Анна, — не бейте! Это подарок мамы! Она дала мне его на случай, на случай… В помещении раздался громкий хлопок. Главарь пиратов с удивленным выражением лица завалился на топчан, который стал не ложем любви, пусть даже насильственной, а последней в его жизни опорой.
— Дебил, — устало выдохнула сестра Анна, тиская в руках еще один маленький пистолетик, только телесного цвета и практически плоский. Извлекла она его, если глаза дроу не обманывали, откуда-то с внутренней стороны бедра, где тот крепился непонятным непосвященным образом. — И вожак большой стаи дебилов. А у меня к берете всего один запасной магазин!
— А зачем нам она? — философски осведомилась Инельда, обшаривая трупы. — Здесь, думается мне, и без нее найдется целый арсенал.
— Да щас! — не согласилась с ней монашка. — Подруга, брось этот хлам, работай лучше своими ножиками. У этих косоруких недоумков такое расстрелянное до состояния металлолома оружие, что траекторию полета пуль из него не возьмется наметить ни один предсказатель!
Попытка высунуться в коридор привела к закономерному срабатыванию первого пункта закона подлости — того самого говорящего о том что подлянки всегда случаются неожиданно.
И неожиданность эта заключалась в том что в открытый проем трапа упал один из пиратов, совершенно бездарно упал, обнимая большую пластиковую канистру, еще недавно бывшую бензобаком на той злосчастной джонке. Упал, прокатился по трапу, с влажным хрустом ломая правую ногу в районе бедренной кости и заорал. Наверное, ни одна судовая сирена не в состоянии повторить интенсивность и самое главное смысловую наполненность данного вопля — просто по той причине, что затащить оную в длинный узкий резонирующий коридор не додумался бы ни один идиот. Рванувшаяся было к катающемуся по настилу и завывающему малазийцу дроу быстро поняла всю бесперспективность этого действия, стоило лишь ей расслышать множественный дробный перестук ног по ржавому металлу трапа. В результате все же сделавшая несколько шагов Инельда оказалась прямо на виду высыпавших на крик, как горох из мешка бандитов.
