половиной часа.
В девятнадцать часов тридцать минут те же мотоциклы и броневик так же неспешно прокатились мимо нас обратно в посёлок. Вот только бойцы в колясках у пулемётов сменились. Остальные наверняка в кузове броневика сидят. По пятнадцать минут он на каждую засаду тратит? Или между перекрёстком и деревней есть ещё один секрет?
Рассматривая карту, позаимствованную в своё время мною у мотоциклиста, я продолжал додумывать свою идею ухода на север. Дело в том, что если о войне на западном направлении в моём времени было достаточно много информации и что-то осталось в моей памяти, то что творилось в это время здесь, на севере, я вообще ничего не знаю.
Где сейчас проходит линия фронта? Куда уже дошли финны? Когда они взяли Петрозаводск? Дело в том, что в Мурманск вести детей нельзя. Я только перед этой поездкой узнал, что голод на севере был не меньший, чем в блокадном Ленинграде. И это несмотря на то что большинство грузовых союзных конвоев приходили именно в Мурманск, а не в Архангельск.
Я же не местный и не питерский, я московская офисная крыса. Сюда я туристом прикатился, прокладывая маршрут на навигаторе, сверяясь по подробной туристической карте и с превосходством оглядывая окружающие меня пейзажи из комфортабельного салона японского «паркетника». Именно поэтому я располагаю только разрозненной информацией моих молодых помощников, но никакой конкретикой по текущему положению дел ни они, ни я не владеем.
У меня была одна идея, но она была именно голой идеей. Если бы нас было прежнее количество, то при наличии полутора десятков крепких мужиков детей можно было бы нести на руках. Но теперь у нас кроме детишек ещё и еле двигающийся старшина, и мы с Сашкой с периодически отваливающейся одной головой на двоих. И с командой Густава Брандта, намертво запечатавшей все твёрдые дороги, поэтому выход отсюда только один. Он нестандартный, но надёжный. Вот только невероятно сложный.
– Слышь, Степ. Ты не знаешь, откуда пошла поговорка: «И рыбку съесть, и промежуточный вариант, и косточкой не подавиться?» Явно из этих мест. Здесь рыба – основной продукт пропитания. Ибо даже картошка не растёт.
Степан посмотрел на меня с тревогой.
– Ты чего? Как сам говоришь, крышей поехал?
– Вот и я не знаю. Смотри, как интересно получается. Мы сидим здесь уже почти целый день. За это время прошло двенадцать колонн машин, и через каждые два часа ездят телеги с переодетыми полицаями. По ним часы можно сверять, но ездят они не просто так, а внимательнейшим образом рассматривают обочины дорог и пыль на придорожной траве.
Как только мы с тобой дорогу пересечём, уже через пару часов нам на хвост упадут егеря. Это к гадалке не ходи. А нам необходимо на ту сторону дороги. Это тоже не обсуждается. Конечно, ты можешь мне сказать, что мы свои следы заметём вениками, и полицаи не заметят нашего перехода, но это тупиковый выход. Может, и не заметят, но я бы на это не рассчитывал – они местные, а значит, по лесам ходили. Полицаи могут сделать вид, что не заметили, а могут сразу упасть нам на след. И мы с тобой егерей прямо к детям приведём.
Я почти уверен, что у любого самого маленького мостика через любой даже мизерный ручей стоит секрет из хотя бы пятака егерей. Это не загонщики, а простые наблюдатели и следопыты. В случае нашего обнаружения они просто пойдут за нами, к нам не приближаясь и оставляя условные знаки для основной группы загонщиков. Эти же секреты работают контрольными точками проверки движения полицаев. Наверняка Брандт уже нашёл продукты, оставленные Ристо, и обнаружил Лембоева-старшего, но чтобы прочесать все леса и болота в том направлении, ему необходима как минимум дивизия обычной пехоты, которую ему никто не даст.
Одна поисковая группа с рацией ушла по краю болота в лес, но это им ничего не даст кроме потери времени. Сейчас Брандт не знает, что мы ушли в ту сторону – слишком много направлений поиска. Я для этого их столько и налепил, чтобы раздёргать роту на несколько поисковых отрядов, но время сейчас работает против нас.
Пока гауптштурмфюрер перекрывает все дороги в надежде, что он нас всё же зацепит, но ещё через пару дней рота, не найдя никаких следов, опять соберётся и в полном составе начнёт прочёсывать единственное перспективное направление нашего движения. Можно не сомневаться, что максимум через трое суток после этого они наткнутся на следы Ристо. То есть получается, что они всё равно нас найдут, а мы им поможем, если сейчас пойдём через дорогу.
Когда мы планировали уход в эту сторону, вы мне сказали, что в пятнадцати километрах от заимки лес пересекает река, соединяющая цепочку озёр, и даже предположили, что мы сможем её пересечь. Причём, по словам Ристо, это единственное узкое место между двумя озёрами. Наша идея была дойти до реки и переправиться на ту сторону, но перебраться через реку с егерями на хвосте нереально. Нас прижмут к реке и уничтожат, а детей захватят. Поэтому, Стёпа, начинаем быстро перебирать ногами. Нам с тобой теперь до ночи бегать.
– Куда? Хоть объясни. Вот неугомонный-то! – ошарашенно пробормотал Стёпка.
– В посёлок небезызвестного тебе Микку. Только там мы сможем без проблем перейти через дорогу. Давай вперёд. На привал встанем, всё объясню. Нам ещё засаду обходить.
Ну, до ночи не до ночи, а почти до утра мы посёлок обходили. В посёлке присутствовали финны, и достаточно много. Только на центральной улице стояло более двух десятков автомашин и, соответственно, с десяток часовых. Часть была мимо проезжающая – видимо, какой-то маршевый батальон. Расквартированы финны были компактно и охраняли себя сами, но мы прошли спокойно и даже никого не зарезали.
Машины мы тоже минировать не стали, хотя руки так и чесались. К сожалению, обнаруживать себя было нельзя. Был бы нас хотя бы с десяток, можно было бы организовать нападение с отвлечением внимания на себя, и тогда Ристо с детьми прогулочным шагом ушёл бы от Брандта, но сейчас придётся лепить другую отмазку.
Вышли из деревни через поляну, на которой у местных коровы пасутся. Этот луг Ристо со Степаном обнаружили ещё в прошлый раз, так что в некотором плане нам было проще. В том смысле, что нам теперь со Степаном помыться бы не помешало, но взрывающихся мин там точно не было. Я до этого и не знал, что коровы
