Но самым опасным было не это.
Стоило только бросить взгляд вниз, себе под ноги, как тотчас же голова начинала идти кругом из-за того, что под ногами разверзалась черная бездна.
А бежать нужно было точно по прямой. К тому же Хамерхаузен забыл спросить у парня, какой ширины будет дорожка, которой он их обеспечит. Так что приходилось надеяться на лучшее, а исходить из худшего: шаг вправо, шаг влево – лучше и не думать, что там.
Они успели.
Парень протянул Регине руку и помог ей запрыгнуть на берег. После чего упал на колени и поймал ткнувшийся в берег шар.
– Если не поймать, он так и будет кататься от берега к берегу, – объяснил он, поднимаясь на ноги.
Незнакомец протянул в сторону руку, в которой держал шар, и разжал кулак. Шар остался лежать у него на ладони. Он чуть приподнял руку. Шар аккуратно скатился к нему в рукав и будто исчез там.
Все действия длинноволосого были похожи на тщательно выверенные и заранее отрепетированные движения фокусника. Да и сам парень запросто мог сойти за эстрадного артиста. Вот только пробежка по воде была настоящей. И это был вовсе не трюк. А что-то, чего Хамерхаузен пока не понимал. Поэтому все, что он пока мог сказать, было:
– Спасибо.
Парень кончиками пальцев откинул упавшую на лицо прядь волос.
– Да не за что, – улыбнулся он открыто и чисто.
Он не играл словами, а говорил то, что действительно думал.
Регина оказалась более многословной, чем ее спутник.
– Это было круто! – радостно сообщила она. – Я бы не отказалась повторить.
Парень снова улыбнулся и сделал движение руками, как будто собирался предложить девушке снова пройтись по воде. Но вместо этого сказал:
– Я должен помочь вам отыскать путь.
– Это было бы здорово, – улыбнулась в ответ рыжая. И тут же, решив, что сейчас самый подходящий момент, представилась: – Меня зовут Регина. А это, – кивнула она на Хамерхаузена, – Виир.
Сделано это было столь пренебрежительно, что человеку постороннему сразу должно было стать ясно, что главенство в этой паре по праву принадлежит Регине.
Но парень, похоже, был более проницателен, чем предполагала рыжая.
– Я – Король Ящериц, – представился он и протянул руку Хамерхаузену.
Имя нового знакомого показалось Вииру несколько странным. Но, в конце концов, это было Усопье, о котором он практически ничего не знал. Поэтому, никак не проявив своего удивления, Хамерхаузен вежливо улыбнулся и пожал протянутую руку.
– Мы весьма благодарны вам… – начал он речь, которая в общих чертах успела сложиться у него в голове.
– Пустяки, – не дослушав, прервал его Король Ящериц. – Ты же сам видел, мне это ничего не стоило.
Он легко и непринужденно перешел на «ты». Виир решил последовать его примеру.
– Что это за шар, который ты запустил по воде? – спросил он.
Парень сделал изящное движение рукой. Шар выкатился из рукава и вновь оказался у него в ладони.
– Просто шар, – сказал он и протянул шар Хамерхаузену.
Виир взял шар. На первый взгляд это был действительно самый обыкновенный шар, сделанный из какого-то очень легкого металла.
– Но он сделал воду твердой, – сказал Виир, возвращая шар владельцу.
– Для этого он и предназначен.
– Но как он это делает?
– Понятия не имею, – легким движением руки Король Ящериц закатил шар в рукав.
– Можно спросить, откуда он у тебя?
– Конечно, можно. Мне его подарил Кунтор.
– А?..
– Ты хочешь узнать, кто такой Кунтор?
– Да.
– Кунтор – скарабей. Но шар сделал не он. – Парень отрицательно мотнул головой. – Точно не он. Скарабеи такими вещами не занимаются. Шар дал Кунтору кто-то из гуманитариев. Они-то как раз мастера до подобных штучек. Любят создавать вещи, о свойствах которых не имеют представления.
Все, что говорил Король Ящериц, здорово смахивало на бред. С точки зрения здравомыслящего человека. Но, с точки зрения здравомыслящего человека, шара, способного мгновенно обращать воду в твердую субстанцию, не существовало. Однако Хамерхаузен сам держал его в руках. Означать это могло только одно: в Усопье от здравомыслия следовало отказаться.
– Как вы оказались на острове? – спросил Король Ящериц.
– Мы попали туда ночью, – первой ответила Регина, которой не нравилось то, что на нее совершенно не обращают внимания. – Было жуть как темно. Мы шли, не разбирая дороги. И сами не поняли, как оказались на острове. То, что это остров, мы поняли только утром. Ночью же мы просто искали местечко посуше.
– В самом деле странно, – добавил Хамерхаузен. – В темноте мы добрались до острова, не скажу, что совсем ног не замочив, но точно не замочив их выше щиколоток.
– В этом нет ничего странного, – сказал Король Ящериц. – Вы, конечно же, слышали про мангровые леса.
– Разумеется, – снова вылезла на первый план Регина.
– Понятия не имею, что это такое, – вынужден был признаться Хамерхаузен, подозревая, что именно этого и ждала от него рыжая, также ничего не знающая о мангровых лесах.
– Это определенная экосистема, складывающаяся в регулярно затапливаемых приливных зонах, – объяснил Король Ящериц. – Здесь примерно та же самая картина. Только вода поступает не с приливом, а поднимается из глубины. Когда вода уходит, остаются только редкие бочаги. Которые, кстати, представляют собой немалую опасность для тех, кто в них попадет. Так что вы должны радоваться тому, что не угодили ночью в один из них.
В то время, когда Король Ящериц говорил, за спиной у него раздалось шуршание листвы и треск ломающихся веток. Звуки были настолько отчетливые, что парень ну никак не мог их не слышать. Но почему-то он старательно изображал из себя глухого.
– Как называется это место? – осведомилась Регина таким тоном, будто она находилась на светском рауте и интересовалась именем автора висящей на стене картины.
– Это – просто болото, – ответил Король Ящериц. – А место вокруг называется Лунным Карантином. Странно, что вы этого не знаете.
Последнее замечание было сделано вполне обыденным голосом, подразумевавшим, что все в Усопье просто обязаны знать, что здесь – Лунный Карантин.
Какое-то время все трое стояли, прислушиваясь к хрусту веток в кустах.
– Там кто-то ползает, – не выдержав, сказала Регина.
– Да, – кивнул Король Ящериц.
И все. Никаких комментариев.
– Почему вы ищете свой путь в Лунном Карантине?
Хамерхаузен не знал, что ответить. У него складывалось впечатление, что человек, именующий себя Королем Ящериц, живет в каком-то своем мире, имеющем не так много точек пересечения с тем миром, что знал Виир. И это, наверное, было правильно, поскольку он вполне комфортно чувствовал себя там, где Виир с Региной уже несколько раз чуть было не погибли.
