На этом всё, большего говорить не стоило. Частой практикой подобных «собеседований» речь Султана была отточена до последнего слова. Поэтому он многозначительно и дружелюбно замолчал, изучая ее реакцию.
Конечно, она подумает. Они все думают, пока не подходит время выселяться на улицу или живот не сводит от голода. И тогда они приходят. Приходят и пополняют ряды его «хорошего коллектива». Если всё выйдет так, как он предположил, через неделю Жанар придется расстаться со статусом любимой жены. Хотя…
Эту лошадку силой объезжать не выйдет. Да и не стоит спешить, как сказали бы мудрые люди. По всему видно, что не целована девка, к гадалке не ходи. А потому Темирбаев обязан насладиться, медленно и со вкусом, процессом ее соблазнения. Пусть сперва научится работать руками и ртом, притрется и узнает законы «Пути», но главное блюдо он обязательно отведает сам.
Погрузившись в грезы, уже почти материализовавшиеся, он даже не услышал вопроса метелки.
– Что?..
– Я спросила, как вас найти? – повторила она негромко.
– Спросите «Шелковый путь», юная тайна, – удовлетворенно кивнул Султан. – Его в городе знают все, и меня – тоже. Надеюсь, что когда мы увидимся вновь, вы позволите мне узнать ваше имя.
Последнюю шутку метелка не поняла, вновь зажавшись и даже отодвинувшись, но Темирбаев приказал себе не забивать голову. Рыбка почти пришла в его сеть, и нечего портить настроение.
Вежливо кивнув девке и бросив еще один пристальный взгляд на прикрытое окошечко, из-за которого за ним наверняка наблюдали, Айбар двинулся к выходу. Неспешно, чинно. Чтобы успеть в деталях рассмотреть и даже записать на «балалайку» коротко стриженного мужчину с автоматом, притороченным к пузатому походному рюкзаку.
Город оказался точно таким, как он его себе представлял. Жалкое сборище лачуг, палаток и временных бараков, будто ракушки лодочное дно облепившие десяток более монументальных построек прошлого. Виднелись и новые объекты, такие, как зал городских собраний или крытый базар. Но в целом Тайга производила впечатление цыганского табора, только-только разбившего очередную стоянку.
Любой город – большая деревня, даже Анклав. Со своими простыми деревенскими амбициями, законами и надеждами. Отличаются только масштабы и жестокость тех, кто стоит у руля. Причем наиболее ярко это проявляется или в огромных, или в крохотных образованиях.
Тайга исключением не была. Пыжилась, из кожи вон лезла, чтобы показать, что стремится к развитию, но выходило не очень убедительно. Большинству местных, наверное, так не казалось, иначе бы не стекались со всей северо-западной Сибири десятки и сотни приключенцев.
Но Вебер считал иначе, успев повидать и Новосибирск в пике развития, и знаменитую небоскребную Москву. Поэтому скепсис не могли извести ни многочисленные антенны-тарелки с клеймами «Наукома» и «СиКорпа», ни стационарный армейский наноскоп, замаскированный на входе в город, ни достойный сигнал доступа в сеть, ни ветряные мельницы и самодельные солнечные накопители.
Его заметили сразу, только вошел в городок, да и скрываться смысла не было. Плечистые малые в одинаковых армейских куртках провожали взглядами, отчитывались начальству, заносили его лицо в базы данных «балалаек» и проверяли по совпадениям. Он не обращал внимания. Быстро сориентировавшись в скудном десятке тайгинских улиц, двинулся к ближайшей закусочной. Сначала поесть, затем отдохнуть с дороги и только потом выйти на контакт с Колокольчиком – план был именно таков. В том, что Тайга имеет хорошее покрытие связью, он уже убедился.
В кафе, носящем громкое название «Дунган», но к национальной пище не имеющем никакого отношения, Илья занял самую удобную позицию. Спиной к стене, недалеко от дверей. «Смерч» и рюкзак положил рядом на пол, пистолетную кобуру еще заранее предусмотрительно перевесил на бок под руку. Посетителей было немного, а присутствующие быстро сменялись, заглотив пайку и убежав по делам, что также устраивало Вебера.
Он демонстративно дождался официанта, не спеша подходить к стойке. Заказал самое дорогое, что было в условном меню. Жрачка оказалась поганой, из субпродуктов самого низкого качества. Но сейчас было не до капризов, и Вебер неспешно и старательно съел всё до последней крошки. Расплатился, потягивая жидкий чай, и тут-то всё и началось.
Наверное, думал он чуть позже, стоило уйти, не дожидаясь чая, но раз уж так вышло…
Вебер считал себя верным семьянином. Убежденным, не помышлявшим об измене даже в ярком водовороте Анклава, где можно всё. Искренне любил жену и дочь, вспоминая о них значительно чаще, чем это делают мужчины его возраста. Но когда в «Дунган» неуверенно вошла светловолосая девушка, одетая в меховой самошитый полушубок, сердце Ильи предательски дрогнуло. Пусть всего на секунду, но он дал-таки слабину, уставившись на лицо девчонки с бездумным восхищением.
Оно, впрочем, быстро прошло, Вебер умел брать себя в руки. Прошло, сменившись недоумением, что такая красавица может делать в царстве беспринципных ублюдков. Да еще и с таким видом, будто впервые за семнадцать лет выбралась из дому погулять. Хлопала глазищами, как выпущенный в волю ручной зверек, сразу давая понять, что к чему. Только мишени на спине не хватало…
Вебер хорошо видел, как загорелись глаза хозяина закусочной, стоило девчонке достать деньги. Ох и дуреха. И всё же было в красавице что-то такое, от чего Илью посетила не только жалость или тоска. Что-то такое, ради чего стоит сокрушать зло в любых его проявлениях. Сокрушать вообще всё, что выбрало другую сторону баррикад.
Отвернувшись, он принялся изучать двух мужичков без возраста, вошедших в «Дунган» следом за метелкой. Скользкие типы, пришли не просто так, но девка даже и не пыталась заметить угрозу.
Уселась в дальнем углу, оставшись, как на ладони. Уже через несколько минут перед ней нарисовался толстяк из администраторской кабинки. Начал что-то шептать, доверительно наклоняясь вперед. Та слушала, иногда что-то спрашивала, но Вебер видел, кому принадлежат вожжи разговора.
А затем в столовую вошел усатый мужчина, и Илья предпочел отвернуться. Хозяин, сразу заметно. Может быть, закусочной. Может быть, вожак местного криминала. А может быть, и отец города, таких хорошо видно, особенно если и не скрывают. Пышет властью, как печка жаром. За усатым неприметно впорхнул поднебесник со старомодной косичкой, обмотанной вокруг шеи. Длинный и жилистый, как морской канат, при массивных «дыроделах» на бедрах. Глаз затянут бельмом, что выглядит весьма зловеще…
