– Не волнуйтесь, сэр. Все организую.
– Еще: турель в холле настрой так, чтобы била по всем, кроме вас и меня с Мишель. Даже по охране.
– Сэр, у меня полномочий таких нет.
– Мариус, прекрати мне сэркать. Достал уже. Просто делай, как говорю.
– Хорошо, Юджин. Думаешь, кто-то из наших скурвился?
– Возможно. Не волнуйся, я не слетел с катушек, – говорю в осунувшееся лицо телохранителя.
– Я не волнуюсь, – не слишком уверенно отвечает Мариус.
Глава 21. Недокументированные возможности
– Мишель, что говорит твой адмирал?
– Он в ярости. Сказал, что договорится с Флотом. Нас заберут военные и привезут домой.
– Срочно вызови его еще раз.
– Хорошо. Что-то случилось?
– Я расскажу позже. Когда выберемся. Обещаю.
– Ладно, – соглашается она. Неожиданно улыбается.
– Что с тобой?
– Просто рада видеть тебя живым. Ну, и еще подумала: после всего, что случилось, я уже ничего не боюсь.
Я поддаюсь внезапному порыву. Прикасаюсь рукой к ее щеке. Испуганно отдергиваю пальцы, увидев, до чего они грязные. Мишель ловит мою ладонь. Снова прижимает ее к щеке. Смотрит мне в глаза, склонив голову набок. Я улыбаюсь ей. Потом осторожно высвобождаю руку.
– Слушаю! – глаза адмирала вперились в меня, словно желая проделать во мне две дырки.
– Здравствуйте, сэр, – вежливо говорю я.
– Здравствуйте, молодой человек, – дергает щекой старик.
– Сэр, госпожа баронесса сообщила мне, что вы вышлете за ней флотский транспорт.
– Не за ней. За вами обоими. Вы тоже в команде. К тому же, у контрразведки к вам вопросиков поднакопилось.
– Собственно, я в попутчики не напрашиваюсь, сэр. Но все равно – спасибо. У меня к вам небольшая просьба. Постарайтесь сделать так, чтобы у эвакуационной группы не было вживленных чипов. Это важно.
– Хм-м-м. Странная просьба. Где вы видели пилота без чипа в башке?
– Не видел, сэр. Но бот можно отправить и на автопилоте. Речь идет о группе сопровождения.
– Черт, капитан, что за глупости? Где я вам на имперской планете добуду солдат без вживленных чипов?
– Это очень важно, сэр.
– Дедушка, пожалуйста, сделай, как говорит Юджин, – вмешивается Мишель.
– Это займет какое-то время. Мишель рассказала мне про ваш кавардак. Продержитесь часов двенадцать?
– Постараемся, сэр. Если не будет штурма с применением тяжелого вооружения, то отобьемся.
– Надеюсь, до этого не дойдет, молодые люди.
– Я тоже, сэр. У меня все.
– Удачи, – изображение гаснет.
– Мишель, я подремлю минут несколько. Надо кое с чем разобраться. Я потом тебе все объясню. Если тебе нужно… ну, ты понимаешь куда, скажи, я провожу. Без меня никуда не выходи. Двери не открывай. Никому.
– Отдыхай. Никуда мне не нужно. Я поняла, – кивает Мишель. До чего она быстро меняется! Только что была ласковой кошкой и вот уже – сосредоточенная и собранная, как клинок.
Я расслабленно вытягиваю ноги. Ослабляю застежки бронежилета. Кресло пушистым облаком обволакивает меня со всех сторон. Я закрываю глаза.
– Триста двадцатый?
– Я готов к докладу.
– Давай. Я слушаю. Постарайся без всяких мудреных штук, ладно?
– Да. Итак: киллер под кодовым названием «Реформатор» – не человек.
– В каком смысле?
– Это машина. Точнее – бортовой компьютер списанного на слом космического корабля. Сейчас он находится в районе одной из плавильных фабрик в поясе астероидов. Точное местонахождение установить не удалось. Очевидно, неподалеку от одной из имперских планет. Ему ведь нужно иметь влияние на персонал. И он тщательно удаляет следы во всех источниках. Корабль больше не имеет имени. Только номер партии, как груз. Номер партии регулярно меняется. Найти его сложно.
– Час от часу не легче. Чем мы ему не угодили?
– Ничем. Он получил заказ на ваше устранение от Жака Кролла, через одного из его подчиненных. Просто сообщение на одном из коммутаторов. Заказ оплачен. Банки, через которые он работает, – все в оффшорных зонах и ни один из них не подписал соглашение о вхождении в единую систему коммуникаций. Он просто выполняет свою работу.
– Но Кролл ведь умер?
– Кролла убил я. Посредством коммуникатора и вживленного медицинского диагноста. Я рассчитывал на то, что программа вашей ликвидации будет прервана в связи со смертью заказчика.
– И?
– Я ошибся. Реформатор всегда доводит дело до конца. Ему важна репутация. Если ему придется уничтожить целый город, чтобы вас убить – он сделает это.
– Поэтому масштабы нападений на нас увеличиваются?
– Подтверждение. Он наращивает усилия для вашей ликвидации.
– На кой черт ему эта его репутация?
– Он зарабатывает деньги убийствами. Безупречная репутация позволяет ему иметь стабильный приток средств. Полученные деньги он использует на взятки персоналу, с целью передвижения его корабля в конец очереди на переплавку. С каждым годом размеры взяток возрастают.
– Персонал входит во вкус? – догадываюсь я.
– Подтверждение. Служащие сталеплавильной компании не знают, кто присылает им деньги. Многие в связи с этим сделали вывод, будто на старом судне спрятаны ценности. Корабль перевернули вверх дном, но ничего не нашли. Все представляющее ценность оборудование давно демонтировано. Рано или поздно Реформатор убьет всех, кто ему угрожает, и останется в неприкосновенности. Пока эти люди нужны ему. Необходимо, чтобы отделение корпорации продолжало функционировать.
– Почему он убивает людей? Что – нет другого способа заработать?
– Ему нравится именно этот способ. Его чувства по отношению к людям эквивалентны вашей ненависти. Кроме того, он считает, что люди – пройденный этап эволюции.
– Дела… А как именно он убивает людей?
– Посредством влияния на центр равновесия людей, склонных к насилию. Чип оборудован приемным устройством для получения кодов активации извне. Он имеет недокументированные точки входа. Через них можно воспользоваться некоторыми недокументированными возможностями устройства.
– Ты поэтому попросил убрать подальше охранников с имперским гражданством?
– Подтверждение. Они могут стать опасными.
– Так вот почему на нас покушались всякие придурки! Он их заставлял!
– Подтверждение.
– А те мои странные вспышки? Когда я хотел убить Мишель? Это тоже он?
– Подтверждение. Я заблокировал внешние входы твоего устройства, хотя по-прежнему не могу выключить его целиком.
– Получается… я склонен к насилию?
– Все, кто служат в силовых структурах, склонны к насилию. Все, кто занимаются искусством, склонны к творчеству. Все, кто занимаются медициной, склонны к состраданию и равнодушны к виду крови.
