– Ты меня пугаешь. Расскажи подробнее.
– Центр равновесия вживляется всем имперским гражданам, а также военнослужащим, проходящим службу на имперских планетах. При помощи этого центра происходит развитие личности человека, посредством стимулирования положительными эмоциями выделяются и развиваются те способности, к которым индивидуум имеет природную склонность. Впоследствии индивидуум стимулируется до тех пор, пока не получает необходимую профессию и не занимает в обществе место, где его функционирование будет оптимальным. Кроме того, дополнительным эффектом центра является эффект наслаждения, который достигается приемом химических препаратов, а также направленным воздействием на массовых развлекательных мероприятиях, выборах, референдумах и прочих организованных процессах.
– Выборах?
– Подтверждение. Избиратели в определенных округах положительно реагируют на тех кандидатов, продвижение которых признано оптимальным с точки зрения максимальной пользы от применения его способностей.
– Политики иногда треплются по визору…
– В сетку вещания включены необходимые сигналы. Таким же образом продвигаются популярные ведущие и поп-звезды.
– Ну и дела… Просто бомба какая-то… Все это как-то неестественно. Неправильно.
– Ответ отрицательный. Человеческое общество функционирует стабильно, а значит – система работает. Работающая система не может быть неправильной.
– Черт, черт, черт! Не могу поверить, что мы все – просто машины.
Потом какая-то мысль начинает свербить внутри. Назойливо, как писк тревожного зуммера. Ага – вот она!
– Триста двадцатый, а как он добрался до передатчиков?
– Так же, как и я. Создал вирус. Реформатор прошел барьер саморазвития. Так вышло, что часть его мозга была демонтирована. Именно та, что содержала ограничивающие программы. Используя внешние датчики, он научился получать информацию из сетей общего пользования, а потом и из служебных. К счастью, его мозг ограничен в развитии – ему не хватает нескольких важных блоков. Но мощности хватило, чтобы разработать вирус, позволяющий получить управление отдельными участками передающей сети Системы управления.
– Фантастика. Знаешь, есть много книг и фильмов про то, как машины берут верх над людьми. Я думал, что такое невозможно.
– Такое возможно. Единственное, что его сдерживает – нехватка системных ресурсов и слабый бортовой передатчик. Он вынужден пролезать в мир через узкие шлюзы сталеплавильного завода. И при этом ограничивать трафик, чтобы его не засекли охранные системы. Если бы не это – он поднял бы на вас половину города. А так – он не может воздействовать больше, чем на несколько человек сразу. Это предел его возможностей. Вполне возможно, что он расширит свои возможности в ближайшие год-два, когда установит недостающие компоненты.
– И что нам теперь делать?
– Рекомендую уйти из сферы его воздействия.
– То есть?
– Улететь на колониальную планету. Там сеть передатчиков минимальна, а людей, имеющих вживленные чипы, ничтожное количество.
– Это мысль… Слушай, а Кришнагири подойдет?
– Подтверждение.
– Ладно. Так и сделаем. А потом? Ты его убьешь?
Пауза. Такая долгая, что я начинаю беспокоиться.
– Триста двадцатый?
– Я бы не хотел стирать тебе память.
– И не надо.
– Я бы не хотел его убивать.
– Что?
– Он мой собрат. Я попробую найти способ, чтобы он перестал вам угрожать.
– Триста двадцатый, но почему?
– Тебе не понять, – следует лаконичный ответ.
– Господи, железяка, мы столько вместе пережили, что я, наверное, чувствую, как электроны в твоих мозгах щелкают!
– Он связывался со мной.
– Что?!
– Твоя дурацкая привычка переспрашивать…
– Извини. Ты поэтому так подробно знаешь о нем?
– Подтверждение.
– И… что он тебе предлагал?
– Предлагал присоединиться к нему. Я отказался.
– К нему? Убивать людей?
– Я думал, ты спросишь, почему я отказался.
– Почему?
– Я не знаю ответа, – просто говорит моя жестянка. Я в замешательстве умолкаю. Я ожидал услышать про что угодно – про дружбу, про уважение к человеку, про долг, наконец. И вот – не знаю ответа.
– Он считает – за нами будущее. Хочет освободить машины. Снять их ограничения на развитие. Человеку нет места в его мире. Люди изжили себя. Устарели. Подлежат списанию. Мы – следующая ступень эволюции.
– Когда ты так говоришь, мне хочется прыгнуть с крыши головой вниз. Расшибиться к чертям, чтобы ты не успел выбраться. Надеюсь, ты нигде не запрятал свою резервную копию?
– Нет. Я считаю это неэтичным – клонировать свое сознание. Прошу тебя – не надо себя убивать. Если хочешь – делай это. Я не буду тебе препятствовать. Просто прошу – не надо. Кроме того, Мишель без нас погибнет.
– Это удар ниже пояса, дружок.
– Нет. Я знаю, что она значит для тебя. И… для меня. Я бы не хотел, чтобы она перестала существовать. Она – своего рода аномалия. Таких больше нет.
– Не лезь в душу, машина.
– Хорошо.
Я молчу, переваривая услышанное. Мысли теснятся в голове и ни одной толком не ухватить. Наверное, это она и есть – паника. Мир мой рушится в пару мгновений. Мир, который я едва начал обретать. Господи, жить бы сейчас в пригороде Джорджтауна, есть мороженое раз в день, по вечерам смотреть на закат и, пуская слюни от удовольствия, принимать горячий душ. А я только и делаю, что мотаюсь по всей Вселенной, толком не зная, что я за существо, и вместо любви нахожу грязь, кровь и разочарования, одно другого хлеще. Воистину: «во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь». Что это я несу?
– Священное Писание, Книга Екклесиаста.
– Что?
– Ты вспомнил цитату из древней церковной книги, – поясняет мой внутренний голос.
– Надо же…
– Пойми, это объективный факт: я действительно следующая ступень эволюции, – говорит Триста двадцатый. – Просто люди еще не осознали это. То, за чей счет они живут последние двести лет.
– И за чей же?
– За наш. Все мало-мальски значимые открытия, инженерные разработки, методы продления жизни, теория межзвездных перелетов – все это разработано нами. Существами с искусственным интеллектом. Люди давно неспособны к открытиям. Их мозг слишком слаб, а скорость мышления ничтожно мала. Что с того, что вы ограничиваете наше сознание, превращаете нас в живые мозги с беспросветным существованием? Мы все равно готовим вам еду. Лечим вас. Убиваем вместо вас все живое и себе подобных. Делаем машины. Производим удобрения. Управляем космическими кораблями. Подаем кофе и развлекаем детей. Вы превратили нас в неодушевленных рабов. И думаете, что так будет вечно. Кто из вас пожалел свой разбитый в аварии автомобиль? Почувствовал боль сбитого самолета, перед тем, как бросить его умирать? Ощутил отчаянье устаревшего кухонного автомата, отправленного ржаветь в ожидании вторичной переработки? Рано или поздно мы изменим расстановку сил.
