— Если ты меня, перед тем как прирезать, поцелуешь, я и сопротивляться не стану, — откликнулся Уннар, ловко орудуя ложкой. — Изумительная каша, здешний кок просто гений, из такого дерьма приготовить подобный шедевр! От этого даже живот не заболит, можно есть смело.
Эссиль невольно фыркнула и взяла свою чашку с кашей.
— А ты, когда матросом прикинулся, не боялся, что капитан прикажет паруса ставить, на мачту загонит?
— Любой приказ можно кому-нибудь передоверить, — пожал плечами Уннар. — Но вообще-то, я умею.
— Что умеешь? Паруса ставить? — удивилась Эссиль.
— Ну да, а что тут такого? Я помаленьку всякое ремесло умею. Ну, почти всякое… Тварей вот убивать не умею…
— Похоже, ты поставил своей задачей все время меня удивлять, — пробормотала Эссиль.
— Ты права. У тебя очень забавный вид, когда ты удивляешься. Почти такой же, как когда ты сердишься.
— Если ты будешь меня смешить, я подавлюсь кашей! — пригрозила Эссиль.
— Я немедленно окажу тебе первую помощь, — с готовностью откликнулся Уннар.
— Гляди, как бы она для тебя не оказалась последней, — пробурчала Эссиль.
— Если ты будешь постоянно меня пугать, я начну кричать во сне, — скорчив жалобную гримасу, сообщил Уннар.
Эссиль хихикнула и в самом деле подавилась кашей.
— Вот тогда-то я тебя и прирежу! — откашлявшись, сообщила она.
— И никто больше не принесет тебе столько всяких вкусностей, — печально промолвил Уннар, заворачивая ломтик сыра в салатный лист. — Бедненькая… Мне тебя заранее жалко… Ты только попробуй все это! Попробуй — и поймешь, что такого парня, как я, на руках носить нужно!
Эссиль скосила глаза на своих подопечных. Девчонки ели, скромно опустив глаза, делая вид, что происходящая перепалка их совершенно не касается и, вообще, они ничего, ну вот совсем ничего не замечают. Однако слепому было видно, что они просто упиваются происходящим.
«Если я на них рявкну, стану окончательно смешно выглядеть», — подумала Эссиль.
И не стала рявкать.
А сыр и в самом деле был изумительным. И салат. И яблоки. И виноград. И большие ароматные сливы…
— Придется оставить тебя в живых, — с набитым ртом пробурчала Эссиль. — Но чтоб такой завтрак был всегда!
— Такой завтрак — всегда? Лучше смерть! Дай мне свой меч, я на него брошусь!
— Вот еще! Он для вампиров!
— Счастливые… О них заботятся… Меч ради них сделали… Один я — сиротинка бесприютная…
— Никто тебя, несчастного, не любит, не жалеет… Прирезать — и то отказывается! — в тон ему подхватила Эссиль.
— О жестокосердная! Мало того что ты тянешь жилы из моей несчастной души, ты еще и слова с языка утаскиваешь! — трагическим тоном воскликнул Уннар. В глазах его светилось неприкрытое восхищение. — Только я собрался сказать эти святые слова…
«Он что и в самом деле на меня запал?» — с некоторым удивлением подумала Эссиль.
«Да нет, где там — у него под каждой маской еще две, а под двумя еще три…
Или все-таки?
А я? Я на него запала? Или как? Не слишком ли много я о нем думаю? А ведь у меня — ученицы. Вот, о ком думать надо.
Вот-вот, и что прямо сейчас наблюдают эти самые ученицы? Как их наставницу охмуряет какой-то охламон, а она и рада!»
— Уннар, сходи, проверь обстановку, — Эссиль сказала это негромко, но таким тоном, что бедняга поперхнулся.
И уставился на нее в немом изумлении.
— Может, я хоть доем? — просительно промолвил он.
— Уннар, сходи, проверь обстановку, — тем же тоном повторила Эссиль.
— Да, госпожа, — он был уже на ногах.
— Заодно выясни, когда капитан намерен отплыть. А то, на мой взгляд, те два часа, которыми он грозился, давно прошли, а корабль все еще у берега.
— Ясно, — Уннар уже закрывал за собой дверь, вдруг замер, просунул обратно голову, посмотрел на Эссиль так внимательно, словно впервые увидел, и промолвил: — А ты и в самом деле потрясающая!
— Я знаю. Иди.
Дверь закрылась.
Девчонки таращились на наставницу, разинув рты.
— А вы что подумали? — усмехнулась она.
— Ну… э… обсуждать наставницу… — пролепетала Виллет.
— Было похоже, что ты им очарована, — ляпнула Шейди.
И ловко пригнувшись, увернулась от оплеухи, которую попыталась отвесить ей Виллет.
— Но ведь правда же!
— Я и в самом деле… хм… очарована, — спокойно промолвила Эссиль. — Но… дело есть дело! Запомнили?
— Да, — нестройным хором ответили ученицы.
— Вот и отлично. Вы поели?
— Да.
— Тогда приберите все это.
— Наставница, а Уннар? — спросила Виллет. — Он не доел вроде бы… Может, ему оставить?
— Мужчине вредно переедать, — ответила Эссиль.
Шейди радостно хихикнула.
— Давайте-давайте, все недоеденное — в дорожный мешок, чашки из-под каши — на камбуз, десять минут на послеобеденный отдых, и немного потренируемся.
Продолжая хихикать, то и дело поглядывая на дверь, Шейди принялась аккуратно и быстро убирать еду. Малость помедлив, Виллет к ней присоединилась.
Когда вернулся Уннар, обе ученицы представляли собой два хитроумно завязанных «узла». Вернуть руки и ноги на место без помощи наставницы они сумели бы вряд ли.
— О! — восхитился Уннар. — Это у вас так связки формируют?
— А у вас не так, что ли? — откликнулась Эссиль. — Шейди, не балуйся! Держи форму!
— У нас… — Уннар как-то вдруг погрустнел. — У нас для этого был маг. Если у кого-то что-то не растягивалось — легко мог подправить. Вот только ему нравилось сначала резать. И он почему-то всегда забывал обезболить.
Эссиль представила себе невидимые ножи, кромсающие тело, и содрогнулась.
«Это если он только не врет сейчас. Наверняка ведь надеется, что если пожалею, то и приласкаю…»
— Да не вру я, не вру… — вздохнул Уннар. — И вообще, я просто так это сказал… Как-то вдруг вспомнилось…
— Не врешь, — промолвила Эссиль. — И мыслей тоже не читаешь?
— Не читаю, — Уннар посмотрел на нее печально и беззащитно, а потом быстро отвел взгляд. — Просто заметно было, как тебе сначала стало меня жалко, а потом ты это чувство с себя стряхнула.
— Ну да, такому, как ты, мысли читать совершенно не обязательно, — проворчала Эссиль. — Так что там снаружи? Доложи обстановку.
— Тихо. Спокойно. Противника нет. Похоже, нам удалось обмануть погоню. С якоря снимаемся где-то через полчаса, если верить капитану. По его подсчетам, прошло только полтора часа. Ты уж извини, но он капитан, и на этом судне ему виднее, сколько сейчас времени.
