— Прекратите, сударыня! — Учитель поморщился, помахал в воздухе рукой, разгоняя дым. Оса сыграла в кроткость — потупила глазки, не глядя ткнула сигаретой в пепельницу и приняля позу «школьница-ляля на уроке», предано глядя совершенно честными и пустыми глазами на Учителя. Ей и так все было ясно, предстоящая операция виделась легкой и простой. Было лишь одно «но», «но» случайно знакомое и не опасное, «но» по имени Сергей Воронцов, не совсем профессиональное и не достаточно подготовленное.
— Вы выбрали «образ», сударыня? — задал вопрос Учитель и внимательно посмотрел в глаза одного из своих лучших агентов.
— Да, господин. Учитель. — Оса обожала выдерживать эту паузу, отчего её шеф бесился ещё больше. Что касается «образа», в котором предстояло работать, то тут она солгала. В «образе» главное — достоверность, а достоверности можно достигнуть, только если послушаться внутреннего голоса, синтуитивничать, причем непосредственно перед «работой».
— И какой же вы предстанете? — нетерпеливо спросил Учитель.
— Я предстану… амазонкой. На стальном коне! Разрешите идти, господин? Учитель?
Маленький лысыватый человек нервно дернул щекой и кивнул — да, мол, свободна. Оса встала, покачивая греховными бедрами, процокала каблучками к двери, и каждый локон её тщательно уложеных волос сообщил бы искушенному взгляду, что она прекрасно знает, о чем думает сейчас особь мужского пола, смотрящая ей вслед…
Есть время жить,
Есть время умирать…
«Я не Рэмбо, я только учусь.
Но гранотомет помогает нам делать настоящие чудеса…»
Шутка спецназовцев
Ясным, теплым, истинно весенним, не смотря на только начавшийся март, утром Сергей Воронцов, как обычно, приехал в НИИЭАП, перекинулся парой слов с другими телохранителями, дожидаясь, пока «его» машина выедет из гаража.
Ребята из «ОО» поговаривали, что к апрелю, скорее всего, институтских снимут с режима охраны, и им всем светит по две недели отпуска.
«Вам-то отпуска, а мне, наверняка, дадут пару дней на отдых, и опять — каждый день «на ремень»!», — подумал Воронцов, садясь в подъехавшую машину.
Пожилой водитель, мужик тертый и немногословный, пока ехали к Пашутинскому дому, молчал, и уже возле арки, где он обычно дожидался своих пассажиров, вдруг сказал:
— Сергей Степанович! Ты подзадержись минут на десять в квртире, я за маслом съезжу! Понимаешь, какая-то сволочь ночью из движка половину масла слила! То ли водила с дежурки, то ли архаровцы из внешней охраны… Боюсь, как бы не полетел движок… У меня синтетика была залита, я на машине не экономлю, так они, суки, и позарились, представляешь?! Я быстро, куплю канистру, зальюсь, и через двадцать минут я тут, идет?
Воронцов кивнул:
— Только не тяни! Если в двадцать минут не укладываешься, бросай все и возвращайся! Потом купим твое масло, по дороге в институт!
Пашутин открыл дверь, как всегда, взлохмаченный, с синими, от недосыпа, кругами под глазами.
— Привет! Ну как, посидел над своими бумагами? — спросил Воронцов, входя в прихожую.
— Посидел… — махнул рукой Игорь: — Да только без толку! Вылезла у меня одна ошибочка… Вообщем, всем ошибкам ошибка! Просчет в работе проектировщиков! Чего теперь делать, ума не приложу! Чаю будешь?
— Буду! — кивнул Воронцов: — Тем более что Иваныч просил нас подзадержаться минут на двадцать, у него ночью какая-то сволочь масло слила, поехал покупать.
Попили чай. Унылый Пашутин хмуро отпускал короткие и мрачные реплики по поводу своего возможного будущего.
— Так, получается, твой Прибор неработоспособен? — спросил Воронцов, прихлебывая ароматный чай из большой, полулитровой кружки.
— Да он ещё месяц назад работал! — ответил Игорь, кроша в пальцах печенье: — И проектной мощности достиг, и показатели почти в норме… Но, понимаешь, ещё много что надо доводить… Есть кое-какие нюансы.
— Ну, а использовать-то его сейчас можно?
— Можно! — кивнул электронщик: — Можно, хоть завтра!
И тогда Сергей задал вопрос, который не давал ему покоя все то время, которое он работал в НИИЭАП.
— Игорь, а для чего он служит, твой Прибор? И почему он так нужен… кому-то?
Пашутин бросил на Воронцова быстрый взгляд, потом вдруг показал пальцем на потолок и прижал его к губам, мол, не здесь поговорим.
Воронцов молча кивнул, встал, отнес свою чашку в раковину, кивнул за окно:
— Ну что, поехали, что ли? Иваныч, наверное, уже прибыл!
Сергей перекурил, ожидая, пока Пашутин одевался в своей комнате. Наконец, все было готово, и они вышли из квартиры на лестницу. Игорь захлопнул глухо лязгнувшую дверь, и вдруг, быстро и настойчиво потащил Воронцова вверх по лестнице, на площадку между вторым и третьим этажами.
— Понимаешь, Сергей, я не могу говорить о своей работе у себя дома! Мне кажется, что Урусов и его «ОО» «понавтыкало» мне микрофонов, и я боюсь последствий… А что касается Прибора, то он… по идее, это очень нужная людям штуковина. Она, то есть, он не только поглощает электро-магнитные волны разных частот и длин, он ещё и стабилизирует те электро-магнитные колебания, которые испускает человеческий организм…
— Вроде «кремлевской таблетки»? — спросил Срергей.
— Ну, нет конечно… «Кремлевская таблетка» — это так, ерунда. Наш Прибор… Он может в корне изменить современную медицину, понимаешь? Поэтому, я думаю, он и нужен «господину Никто» — это же золотая жила, Клондайк! Он, кстати, даже работу локаторов и лазеров сбивает, расстраивает! Я главную идею взял из тех разработок, которыми мы с Ковалем, помнишь, ты про него спрашивал, ещё в НПО «Айсберг» занимались. Только тогда мы чисто на «войну» работали, и делали все наоборот, такую… электронную пушку, что ли. Но там работа прекратилась в самом начале — результаты были нулевыми, я и тогда особо не верил в ту идею, а сейчас понимаю, что мы занимались полной ерундой, хорошо, хоть не в пустую — придумали принцип действия улавливающего контура… А потом все вообще пошло прахом — Коваль погиб, финансирование прекратилось, мы же на бюджете сидели. Материалы засекретили, и отдел сократили, как бесперспективный… Ну, а сама идея — осталась, только переложил я её, по своему, так сказать, во благо! Ну, и получился в результате наш Прибор — универсальный поглотитель электро-магнитных излучений, создающий вокруг себя «чистую» зону! Но только это — большой секрет! А что это тебя вдруг заинтресовало?
