приморский променад.
Созерцанию ночных красот Бухты Ангелов не помешал и писк чуйки, добросовестно сообщившей о четырех обликах — двух сзади и двух впереди, — французы продолжали меня охранять, приставив «топтунов».
Киоск с мороженым, лавка со сладкой ватой, выступление забавных актеров пантомимы, целая группа уличных художников, рисующих шаржи на всех желающих, танцоры и певцы с певичками — вечерняя жизнь Английской набережной кипела! Нахватавшись простых позитивных впечатлений, отвел душу звонком Алексии и решил перекусить, для чего направился на летнюю веранду ресторана при отеле «Негреску» — там, в отличие от остальных уличных кафе и ресторанчиков на набережной, должны быть в наличии свободные столики. Уже на входе в пафосный рестик путь мне преградил весь из себя седовласый, бородатый и важный метрдотель, который очень вежливо, но непреклонно заявил:
— Мсье, прошу прощения, но у нас все столики забронированы. Будем рады вас видеть в другой раз.
Ясно, мой дресс-код не соответствовал требованиям заведения — свободных столиков на веранде в наличии было много, уж это я видел со входа отчетливо.
— А так, мсье? — я достал из портмоне купюру достоинством в сто рублей. — Столик подойдет любой, я непривередливый.
— Ничем не могу помочь, мсье, — метрдотель вежливо улыбался. — Будем рады вас видеть в другой раз.
Да, тяжело живется обычному человеку в нашем мире, даже если у него есть деньги! Ну ничего, зайдем, так сказать, со служебного входа… Я повернулся к променаду, нашел глазами одного из французских «топтунов» и помахал ему рукой. Мой знак поняли правильно — буквально через пару десятков секунд передо мной стояли навытяжку два ничем не примечательных мужчин средних лет.
— Господа, расслабьтесь, — улыбнулся я, замечая краем глаза, как до метрдотеля начинает что-то доходить. — Случилось недоразумение — я не успел забронировать столик в этом, вне всякого сомнения, великолепном ресторане. Не могли бы вы как-то урегулировать данный вопрос?
Один из топтунов, видимо, старший в паре, кивнул:
— Сей момент, ваше… — я прервал его резким движением руки. — Сей момент…
И он шагнул к метрдотелю с исказившимся от злобы лицом, доставая из курточки, по всей видимости, грозную ксиву, при виде которой опытный работник французского общепита невольно сглотнул и чуть растерял свою вальяжность.
— Господа, без перегибов, — бросил я. — Давайте не будем портить себе такой чудный вечер. И предупредите официантов, что я буду ужинать в кепке — зря я, что ли, именно веранду выбирал?
«Старшой» обернулся, кивнул и энергично продолжил переговорный процесс, закончившийся вскоре ко взаимному удовлетворению сторон.
— Прошу вас, мсье! — ветеран общепита поклонился. — Можете выбирать любой свободный столик! Бутылка лучшего вина в подарок от заведения.
— Благодарю вас, — улыбнулся я и протянул старику заготовленную купюру, после чего повернулся к «топтунам»: — Господа, будьте так любезны, позовите уже оставшихся двух коллег и тоже поужинайте в этом ресторане. Естественно, я угощаю.
— Нам не положено, — помотал головой «старшой».
— Считайте это приказом, — бросил я. — Выполняйте.
— Есть… — и «топтун» забубнил в воротник своей курточки, смешно изогнув шею.
— Ну, любезный, — я смотрел на метрдотеля, — ведите меня в свой храм чревоугодия!
Летняя веранда ресторана своими размерами не впечатляла, но мне здесь понравилось — живая изгородь отделяла внутреннее пространство от шума променада, бар из натурального дерева, цветы в кадках, на столиках небольшие лампы, добавлявшие домашнего уюта. Ну и соответствующая ценнику заведения благородная публика — дамы в вечерних платьях и кавалеры в строгих костюмах. И тут я такой излишне прогрессивный — в мотоэкипировке и кепке! Понятно, в открытую на меня не пялились осуждающими взглядами, я их просто чуял — и мысленно клал на эти взгляды здоровенный болт! Даже как-то жалко становилось всех этих бедолаг — последние модные тренды, образовавшиеся после той памятной фотосессии с мотами в Монако на фоне казино Монте-Карло, до местной благородной публики, похоже, так и не дошли.
Ужин прошел без эксцессов, не напрягало даже постоянное присутствие двух официантов за спиной, следящих, чтобы бокал с вином был полон и на столе, не дай бог, ни на секунду не оставалось «грязной» посуды. Причем я был единственным, к кому персонал ресторана относился с подобной заботой. Раздражало лишь одно — проклятая кепка! Руки постоянно тянулись ее снять! И подобные мысли были, как и надежды на то, что местная благородная публика не устроит мне аплодисменты, переходящие в бурные овации, но разум все же возобладал. Не забыл я и про «служивых» — понимая, что «борзеть» они не будут, попросил официантов отнести за столик «своей охраны» несколько холодных закусок и соответствующие вина под них. Расплатившись за ужин картой и оставив солидные чаевые персоналу, вышел на променад и в сопровождении уже не таящихся бодигардов прогулочным шагом направился к моту.
Покатавшись по Ницце еще около сорока минут, выдвинулся в Монако, добравшись туда во втором часу ночи, а когда зашел в номер, натуральным образом обалдел: в «диванной» зоне проходила самая натуральная пьянка со всеми ее атрибутами — бутылками, стаканами, остатками холодных закусок на журнальном столике и полувменяемыми участниками, условно разделенными на две группы: старшая, состоящая из императора Индии Гулаба, великого князя Владимира и князя Пожарского, и «младшая» — мой родитель, принц Ранбар, подполковник Михеев, Прохор и «угашенный в дрова» Ванюша. Была и третья группа, расположившаяся у барной стойки — мои братья Коля с Сашей и принц Джай, взиравшие на происходящее с философским спокойствием.
На мое появление со стороны «взрослых» отреагировали только отец с дедом Мишей, вяло махнувшие мне руками, остальные вышеуказанный факт оставили без внимания.
— По какому поводу господа изволят расслабляться? — спросил я у братьев.
— Встреча старых боевых товарищей, — пожали плечами они. — В прошлый приезд Сингхов в Москву было то же самое.
— И когда они все вместе успели повоевать? — не понял я.
— Так на войне с Китаем. Подробностей не знаем, дядька Саша и Владимир Иванович молчали, сколько мы их ни пытали.
В это время с журнального столика упала бутылка — это с дивана не очень удачно поднялся принц Ранбар. Индиец оглядел присутствующих мутным взглядом, сфокусировался на Прохоре, резко нагнулся к моему воспитателю, схватил его за грудки и на довольно хорошем русском заорал:
— Зверь, бл@дь, она мне жизнь тогда спасла! А ты ее не уберег! Я ее тоже любил, а вы все проеб@ли!..
Голова воспитателя моталась, как у куклы, но он не предпринимал никаких попыток вырваться, все остальные тоже никак не реагировали на происходящее. Тут неожиданно из «нирваны» вынырнул Кузьмин, вяло толкнул принца в плечо и заявил:
— Не смей орать за Зверя,
