приняли какое-то решение? Не озвучите его нам? — я с порога взял быка за рога.
— В общем, мистер Санчез, мистер Колтон, если вы можете нам помочь, то принимайте командование. Мы все-таки не военные люди, так что тут реально вам и карты в руки.
— Прежде чем мы согласимся, есть парочка моментов. Господа, я не гарантирую вам, что мы спасем вообще всех. Мы постараемся спасти максимум. И второе: заражен — равно мертв. Мы можем извлечь одного паразита за 3–4 часа операции при наличии соответствующего оборудования. Ну, может быть, прооперируем 5–6 человек за день, если у вас осталось достаточно врачей. Все. Вот только пока мы будем оперировать одних, другие будут заражены. У нас просто нет выбора. Помочь зараженным мы не можем — это приговор для остальных, так что те, кто заражен Дэворарами, увы, обречены.
— А как вы вообще их будете вычислять, зараженных этих? Всех же через сканер не прогонишь.
— Скажем так. У нас есть два метода: медленный и быстрый. Быстрый позволяет найти зараженных в массе, медленный — провести индивидуальное сканирование каждого во избежание ошибок.
— Ни черта не понял…
— Оставьте это нам.
— Придется. Так что делать будем?
— Так-с…для начала…
Через час «господа» уже очень сильно пожалели, что согласились на мое руководство. Через систему оповещения они довели до всех, что прибыли военные, для того чтобы управлять эвакуацией — я пришел к выводу, что проще «подать» упрощенную клюкву, чем доводить до всех и каждого реальное положение вещей. Срача будет меньше — это факт.
После я оставил дока и Колесникоффа с картами и планами, чтобы они решали проблему точки эвакуации, точнее выбирали наиболее удобное место, а сам в сопровождении Фалькона и Рейнгольда прошел с инспекцией по базе. Пришлось устроить разнос почти полусотне человек, а парочку возмущавшихся отправить в нокаут, чтобы восстановить дисциплину.
Сейчас мне нужно, чтобы каждый делал свое дело. Причем делал, как положено, не филонил. Иначе…
Мой подход быстро дал нужный результат. При нашем появлении уже часовые не зевали, не клевали носом.
Я прошелся по периметру и указал, где можно, сильно сократив количество тех же тяжелых пулеметов, перебросив их на другой участок, где они будут более полезны, не потерять в качестве обороны.
Но в целом картина и впрямь была удручающей почти во всем. У «партизан» не хватало практически всего самого важного для обороны — снарядов для противотанковых гранатометов, лент для тяжелых пулеметов, да и самих тяжелых пулеметов. Ну, хоть легкое стрелковое имелось в нужных количествах, как и патроны к нему. Уже что-то…
Область, которую они держали в обороне, была неразумно растянута. Похоже, в нее включили кучу жилых домов не по соображениям безопасности, а потому, что там жили чьи-то родственники, друзья и так далее. В итоге вместо компактного заселения выживших в крупные здания типа того же ТЦ периметр был сильно растянут, что создавало массу проблем в плане обороны.
Понятное дело, что с учетом постоянных налетов Дэвораров патроны быстро заканчивались, а доставлять их вовремя не всегда получалось. А чем это грозит? Прорывом и гибелью всех, кто находится в «безопасной зоне».
Изменить это прямо сейчас было все равно невозможно, но при эвакуации мы столкнемся с нерешаемой проблемой. Охранять эту территорию в случае массового вторжения что Дэвораров, что людей, нереально. Впрочем, учитывая размеры шаттлов, о которых говорила Элен, тут их и посадить то некуда, жилые районы с плотной застройкой. Так что делать? Выдворить отсюда людей, отсечь это место? Видимо, да.
Док вышел на связь и затребовал, чтобы я и мое сопровождение отправились на сталелитейный завод. Кажется, он нашел нужное место для посадки шаттла, но нужно мое одобрение и согласование с местными — владельцами того самого завода. Идиотизм, но на заводе оказалась охрана, которая всерьез, несмотря на ситуацию, была готова не пускать никого на территорию. Решать проблему силой Санчез не хотел, он призывал меня и Рейнгольда в роли тяжелой артиллерии для вразумления «вратарей».
Добрались мы туда минут за двадцать, а дальше начались детабы. Рейнгольд пару минут пытался договориться, а потом плюнул и принялся убеждать охранников в том, что они обязаны помочь, пропустить и не препятствовать, ибо «…враг на пороге, и лишь объединившись, люди смогут уцелеть. А иначе все будем гадами сегментированными ползать, брюхом асфальт протирая!» Клянусь, я еле сдерживал улыбку, боялся заржать от всего этого словесного потока. Неужели Рейнгольд думает, что это сработает?
Каково же было мое удивление, когда речь его таки сработала. Охрана дружно отворила ворота и выступила в роли гидов. М-да, век живи — век учись, Фрэнк. Можно не стрелять в людей, а просто задавить их пафосом речи, будучи абсолютно уверенным в той чуши, которую несешь. И вуаля — плюс десяток бойцов в твоей армии.
С другой стороны, Рейнгольд лучше знал местных и прекрасно понимал, на что нужно давить. Быть может, поэтому у него все и получилось.
Сам по себе заводской комплекс представлял собой территорию, обнесенную крепким каменным забором высотой метра в три, увитым поверху кольцами колючей проволоки. Внутри был расположен десяток литейных цехов, а посредине находилась площадка для складирования готовой продукции, приспособленная под прием транспортно-грузовых шаттлов, так что размеры были вполне подходящими для наших целей.
Во-первых, сама площадка: шаттл тут легко сядет. Во-вторых, забор завода может стать дополнительной защитой, зоной безопасности. Так что идея, озвученная мне Риком, сразу понравилось. Ну а сейчас, когда я все увидел воочию, лишь убедился в правильности принятого решения.
Меня посетила еще одна идея, но для проверки возможности ее реализации нужен был кто-то местный. На глаза попался веселый белобрысый паренек с козлиной бородкой на лошадином лице и умным выражением серых глаз слегка навыкате.
— Друже, а скажи мне, сколько цехов сейчас вообще работает?
— Вон те два, что ближе к въезду. Остальные «на прогреве».
Ну, понятно — автоматы работают, но продукция не выпускается, нельзя останавливать процесс совсем. Сталь залипнет на формах, желобах — короче, везде. Технология со времен древности не слишком-то изменилась. Тут плавится, там прокатывают, туда грузят…
— Стоп-стоп-стоп! Мне интересно другое. Из всех этих цехов, — я обвел рукой полтора десятка зданий комплекса, стоящих этаким кольцом вокруг складской зоны, — только два функционируют в данный момент?
— Ну да. Я же вам…
— Погоди же ты, не тараторь, как тебя там? — я глянул на наклейку с фамилией, висящую на груди: Андреев С. Черт, сколько тут славян, а? — Так вот, Андреев. Мне нужно знать про остальные цеха. В них можно, пусть и без комфорта, но безопасно разместить людей? Подумай и скажи.
— А что значит «безопасно»?
— Это значит, что сделав шаг влево или вправо, они не провалятся в расплавленный металл, например.
— А-а-а! Ну, так-то да, места там много. Вот только, как я уже говорил, там все равно будут всякие опасные места — жерла печей, например. Если туда влезть — сгоришь. И штабеля всякого проката если вытянуть снизу, то можно обрушить на себя все сверху, и…
— Я понял, спасибо.
Да, это нам подходит. Понятно, что родителям придется внимательно следить за детьми, и все равно полностью эксцессов не избежать. Зато взамен получаем условную крепость с обороной еще и внутри — здания так выстроены, что обезопасить второй периметр будет легко, как и точку эвакуации. А толстая стена защитит не только от большей части Дэвораров, но и от вооруженных людей. Я уже ее пощупал — сложенная из местного камня, толщиной почти в метр — это была самая серьезная преграда из всех, что я видел тут, в городе. Почему ополченцы с самого начала не экспроприировали этот завод — я не знаю. Видимо, действительно народ очень хотел оставаться у себя в домах и никуда не перемещаться.
Тем не менее, придется. Это место компактное, должно вместить всех людей, подлежащих эвакуации, а главное — защищать его будет куда проще, чем жилой квартал. Да чего там, тут бойцов можно поставить в метре друг от друга, так что если даже Дэворары соберут огромную орду — хрен они смогут сюда прорваться.
— Так, слушайте меня! — сказал я, найдя всю троицу и дока возле
