– Пропустите… Во имя Аллаха! Моего мужа убили гяуры. У меня нет денег, чтобы заплатить.
Мать плакала, ребятишки жались к ее ногам.
– Или плати, или отойди. Не задерживай погрузку…
Боевики оттеснили женщину. Ахмад уже пересчитывал деньги, полученные от следующих пассажиров.
Вот старик сажает на борт двух молодых людей, судя по возрасту, внуков, отдав за каждого по две пятисотевровые купюры – одна была разорвана и аккуратно заклеена скотчем. Сам же остался на берегу, несмотря на умоляющую речь одного из ребят, второй беззвучно молился, перебирая четки. Глядя на него, Евгений вспомнил, что надо поддерживать имидж, и принялся пощелкивать гематитовыми бусинками, бормоча под нос унылое: «Бисмилляги рахман э‑р‑рагим!»[4] (единственная молитва, ему известная). Это и еще несколько ходовых фраз – вот и все, что он знал на арабском.
Это Барсуков знает арабский – иракский и сирийский диалекты… английский свободно опять же. А еще Жор… э‑э‑э… капитан‑лейтенант сечет в артефактной технике. Не то что они – серые головорезы. Быть ему адмиралом – да вот что‑то не завидует Брагин его грядущим подчиненным.
– Теперь ты, – обратился Ахмад к затравленно смотрящему арабу средних лет.
– В‑вот… – Тот протянул боевику тощую пачку затрепанных турецких лир с фейсом Ататюрка.
Джейхун недовольно поморщился, мол, тоже мне валюта, но взял.
Охранник там‑сям провел металлоискателем, и тот заверещал возле чемоданчика.
– Что у тебя там? – напрягся он. – Показывай!
Араб показал ящичек с прозрачной крышкой, под которой расположились поддельные китайские «Ролексы».
– Вот, эти часы – это все, что у меня есть… Я простой мирный торговец…
– Оставь ему это барахло, Саид, – бросил Джейхун. – Глядишь, обменяет в Фамагусте на пару лепешек…
Евгений подумал, что, как бы там ни было, сириец играет превосходно. Сирийский военно‑морской офицер, бывший связист Саббах Тарир, командир группы местного сопротивления. Он идет первым. За ним – в первой группе – Касатка и Барс.
Во второй – Олеся и он. Заурбек остался на берегу, на нем лежала самая, пожалуй, важная часть операции – обеспечить отход.
Впереди вспыхнул скандал. Охранник обнаружил спрятанные кем‑то из беженцев под бурнусом два длинных кривых кинжала. Тот попробовал было что‑то доказывать, срываясь на визг, что‑то говорил, что они достались ему от отца, а тому – от деда. Но Джейхун коротко махнул рукой, и скандалист полетел с причала, сбитый ударом приклада. Очередь равнодушно двинулась дальше. С оружием, даже холодным, на борт не пускали. На это во многом и был расчет, когда планировалась операция.
Старлей слегка напрягся и тут же успокоился. Оружие у них при себе, конечно, было, но его обычным детектором не засечешь.
Углепластиковые и керамические финки и стилеты, спрятанные в подошвах башмаков, пара фарфоровых кастетов в вещах и разобранные на части пластиковые же арбалеты с отравленными стрелами – две штуки. Было еще кое‑что – двести граммов пластита в недоеденной лепешке у Натальи. С пару килограммов мелких «дымарей». И три пистолета «Страйк» – «Глок» особой модификации. В которых пластиком было заменено все, что только можно. Даже ствол был из все того же углепластика – с тонким стальным вкладышем (дай Аллах, выдержит полсотни выстрелов, но они тут войну вести не собираются). Конечно, остались самые важные детали, вроде пружин и затворной группы, те были металлическими, их‑то и нес Саббах в тайнике чемоданчика с китайской дешевкой. Там же была и пригоршня радиодетонаторов.
– Готовь посудину к отплытию, но не спеши, через три часа подвезут новое стадо! – распорядился Джейхун по рации. – Примем на борт еще сотню человек.
– Но…
– Я так сказал. Не забывай, Насим, кто тут хозяин. Загонишь их в трюм…
– Хорошо, Ахмад‑эффенди, – упавшим голосом ответили с корабля.
Вскоре шлюпка наполнилась. Матросы столкнули ее на воду, затарахтел мотор. Люди, стоявшие на берегу, провожали счастливчиков завистливыми взглядами. Для тех, кто плыл к «Нардизу», война уже, считай, закончилась.
А для пятерых бойцов, сидящих в этой шлюпке, все вот‑вот только начнется.
* * *
…На то, чтобы достать арсенал, ушло пятнадцать минут. Еще столько же времени девушки собирали его в доставшемся им закутке за натянутой простыней. Все отработано не по одному разу.
Затем Наталья и Олеся достали свои смартфоны, точнее, кое‑что, внешне напоминающее смартфоны. За съемными панельками на торце открылись разъемы нестандартного вида. Затем оба изделия были вручены Барсукову – тот соединил их, пощелкал клавишами, всмотрелся в цветную картинку и довольно хмыкнул.
К мобильной связи прибор никакого отношения не имел, а стоил столько же, сколько две хорошие иномарки. Спецназовцам прибор был хорошо знаком – специальный датчик, с помощью которого они найдут груз. Цифры, светившиеся на дисплее, показывали, что искомое где‑то рядом.
– Но только, – предупредил Барсуков, – у него после активации срок работы два часа, потом нужно перебирать заново и настраивать, и не здесь, а в лаборатории на особом стенде.
– Спасибо и за это. Надеюсь, что нам хватит и одного, – проговорил старлей.
* * *
Выстояв не такую короткую очередь и заперев дверь гальюна, Барсуков присел на унитаз в классической позе орла. Лицо спецназовца выражало крайнюю степень озабоченности.
Капитан‑лейтенант Георгий Ильич Барсуков не зря провел несколько бессонных ночей. Придуманный им план был на удивление прост, и при этом докопаться до сути было практически невозможно.
План родился как вспышка после очередных часов мучительных размышлений над рассказами сирийских агентов и нескольких беглых матросов с Джейхунова «Ноева ковчега» на тему порядков на борту. Он тогда предложил вместе с агрегатом добыть и материалы из компа этого деятеля, если будет возможно. И Корин согласился, если это не помешает основной задаче. Теряет хватку старик. Лично Барсуков не разрешил бы ничего, что хоть как‑то выходит за рамки основной задачи. Опять же, с другой стороны, понятно – это еще старая советская школа. Адмирал хоть и не в высоких чинах, а в раньшее время послужить успел. А тогда как? «Живот положи» на алтарь великого дела, и весь сказ. А дело‑то, может, и великое, да вот «живот» маленький и всего один.
Еще раз мысленно прокрутив в уме дальнейший сценарий, Барс поправил куфию и повернулся перед замызганным зеркалом. Сунул руку в штаны и вытащил стилет, тут же исчезнувший в рукаве.
