Лилия действительно не могла. Сжав кулачки, она закричала:
– Прекратите, идиоты!
На нее никто не обратил внимания.
Сгрудившиеся вокруг Хонгра гости тем временем продолжали что-то бурчать, но не проявляли признаков агрессии. А в небе показалась черная точка. Она стремительно росла и превратилась в миниатюрный полицейский вертолет. Из него раздался голос:
– Что происходит, граждане? Не хочет ли кто-то из вас обратиться в полицию?
– Пусть он скажет, – произнес металлическим голосом Александр и указал пальцем на Хонгра.
Его жест повторили все остальные:
– Пусть скажет!
Хонгр всегда гордился тем, что неплохо соображает. Вот и сейчас он быстро понял: его хотят разыграть, продемонстрировать, как противник власти машин над людьми будет просить у машин защиты от людей. Стоит только потребовать помощи у полицейского робота-вертолета, и его аргументация против вмешательства искусственного интеллекта в жизнь людей, точнее, управления общества разумными машинами, рухнет.
– У нас все в порядке, – объявил Хонгр. – Мы просто танцуем.
– У нас все в порядке, – хором повторили остальные.
– Приятного времяпрепровождения, – пожелал воздушный страж, прежде чем улететь.
– Силен, – констатировал Александр, хлопнув Хонгра по плечу. – Мало кто устоял после такого представления.
– Молоток, – подтвердил Хао Дордж.
– А вы со всеми так поступаете? Это что-то вроде «прописки»? – поинтересовался Хонгр.
– Да нет, не со всеми, – ответил Александр. – Так, по настроению… С Витей Ореховым забавно получилось. Он просил прислать вооруженный наряд полиции и три пожарных автомобиля с водометами, чтобы забрать его отсюда. Правда, Витя?
Крепыш-блондин, которого Хонгр отметил как возможную жертву при прорыве, кивнул. Выглядел он смущенно.
– Не кажется ли вам, что вести себя подобным образом просто глупо? – спросил Хонгр.
– Нам кажется, что это забавно, – ответила Василиса. – Каждый развлекается, как может. Мы любим флэшмобы. А новичков проверяем. Ты проверку прошел на «отлично».
– А если бы не прошел?
– Усвоил бы урок – все в мире относительно, – заявила хорошенькая русоволосая девушка в шортах и синей футболке. – Машины могут быть полезны, а могут быть опасны. Но надеяться все равно надо и на себя, и на друзей.
– Спасибо за науку, – Хонгр слегка поклонился. – Вы и правда кое-чему меня научили. Ну а сейчас я вынужден вас покинуть – дела.
– Не обижайся, – попросил Хао Дордж.
– Какие обиды? Я тоже развлекся, – через силу улыбнулся Хонгр.
Народ разошелся. Кто-то отправился за очередной порцией вина, кому-то наконец достался кусок мяса.
Хонгр зашагал к домику для гостей – забрать ментальный обруч. С ним он сразу направился к автомобилю. У ворот, рядом с кустом жасмина – увы, не цветущим, – его догнала Лилия.
– Я не думала, что они собираются тебя разыграть, – сказала она. – Обязательно бы предупредила. Извини.
– Тебе-то за что извиняться? – спросил Хонгр. – Я не в обиде. А твой Александр умен…
– Ты сомневался?
– Нет. И все же его поведение показалось мне странным. Каким-то детским, что ли. Я считал его взрослее.
– Думаю, он просто дурачился. Без далекоидущих целей.
– Таких, как выставить меня дураком или сдать в полицию? – спросил революционер. – Возможно.
– Возможно, – эхом отозвалась Лилия.
– Будет время – приезжай, – предложил Хонгр. – Можешь вместе с Александром. Убьем и съедим настоящую овцу.
– Ты считаешь, что сделал мне заманчивое предложение? – удивилась Лилия.
– Шучу, – ответил Хонгр, садясь за руль. – Лучше приезжай без Александра.
* * *
Активировать команду «бэк-1» и наслаждаться своим детством. Фея Моргана – словно и не колдунья с мифического острова Авалон, а кролик из Зазеркалья. «Съешь меня», «выпей меня»… Можно попробовать. День был напряженным, как и все дни здесь, и немного удовольствия – если новая программа его гарантирует – пойдет мне на пользу. Я мысленно потянулся к панели управления имплантатами, выбрал нужный пункт меню и очутился в бабушкином саду после дождя.
Погода стояла хмурая. Того и гляди снова начнет капать. Верхушки кустов малины поодаль были на уровне моих глаз, хотя полного роста еще не достигли. С пушистых узорчатых листьев свисали холодные капли. Я стоял на дорожке из потемневших бетонных плит, промокшие сандалии холодили голые ноги и слегка жали, но мое внимание было поглощено другим. Рядом с дорожкой, возвышаясь над календулой и стрелками подорожника, цвела красная роза – единственная в бабушкином саду. Капельки воды, осевшие на лепестках, делали ее похожей на драгоценное украшение, и еще роза пахла…
А сколько было в саду мелких, давно забытых, но таких дорогих сердцу деталей! Вишня с четырьмя стволами, на гладкой красно-коричневой коре которой причудливыми завитками застыл янтарный клей. Прибитая дождем зола от костра, который мы с дедушкой жгли позавчера вечером. Покосившийся крольчатник, где шебуршали маленькие серые комочки. И площадка за ним, прежде засыпанная золой, куда отец натаскал плодородного грунта и посадил редиску и огурцы. Он поливал их каждый вечер, придя с работы. От отца пахло креозотом, самым ярким запахом железной дороги.
Главное было даже не в том, что я видел сад своего детства, а в ощущении присутствия. Бабушка готовит обед на веранде – крупно режет помидоры, которые зальет ароматным подсолнечным маслом, жарит рыбу, варит картошку. Дедушка еще в школе – хотя школа далеко, почти за километр от дома, но в то же время она рядом, здесь, и главное, сейчас! Отец тоже на работе, и мама скоро приедет, а пока мы с бабушкой одни под серым дождливым небом – она в доме, а я в мокром саду своего детства. И на душе ощущение такой безмятежности, такой невинности и покоя…
Во многих знаниях многие печали, а что мы знаем в восемь лет, какие проблемы нас заботят? Главное наслаждение в этом возрасте – познание мира. Обычную розу с бледно-красными лепестками и капельками воды на них, ее цвет и запах ты запоминаешь на всю жизнь. Так же, как и завитушки древесного клея, который срываешь только потому, что тебе этого хочется, и клей кажется необычным, красивым – почти как янтарь, которого ты ни разу в жизни не видел… И ты раскладываешь его на беленом подоконнике снаружи окна, не слишком заботясь, что от дождя «янтарь» может размокнуть и потечь.
Я очнулся с мокрым от слез лицом. Не вышел из вирта – именно очнулся. Программа разбудила во мне воспоминания, но я не был властен над ними, не мог выйти на улицу или хотя бы сойти с дорожки. Я вспомнил детство в мельчайших подробностях, но не контролировал процесс. Полное погружение без возможности что-то изменить. Да и нужно ли? Зачем что-то менять в таких воспоминаниях?
