Подозрительный звук заставил его остановиться, когда до дома оставалось шагов тридцать. Джу мгновенно подобрался, скользнул к забору палисадника, в тень от густых кустов сирени и жасмина, и оставшееся расстояние прокрался, не издав ни единого шороха. Кто-то возился на крыльце с его стороны дома. Сопел и бренчал чем-то вроде набора ключей или отмычек. Грабить у Джу было что: коробочка с восемью ларами, а еще две отцовские сабли – легкая саврская в дорогих ножнах, с узким клинком и малым изгибом, какими щеголяет при дворе высокорожденная молодежь, и вторая – тяжелая таргская, иззубренная и древняя, то ли фамильное оружие, которое не перешло по какой-то причине к Волку, то ли военный трофей – историю ее Джу очень хотел бы узнать, но было не у кого. Мысль о том, что в архиве хватились дела № 213, он отбросил, потому что в таком случае к нему бы не пришли в одиночку. А пыхтящий и бренчащий человек на крыльце был один.
Когда Джу приблизился к калитке в свой садик, он расслышал парочку сказанных вполголоса в адрес трута и огнива слов, выпрямился и хотел уже спокойно войти, когда Шан, тщетно пытавшийся зажечь свечной фонарик, констатировал:
– Подкрасться тебе не удалось, Джуджелар. Во-первых, ты распугал всех трещоток в траве. А во-вторых, я тебя ждал.
Джу закрыл за собой калитку на щеколду.
– Здравствуйте, господин Шан, я очень рад, что вы зашли в гости. Но почему так поздно?
Шан поднялся с крыльца и спрятал огниво за пояс. Кажется, он даже был почти трезв. Трагическим голосом господин Шан сказал:
– Так ты не знаешь, что с Агларом случилась большое несчастье?
– Какое? – всерьез обеспокоился Джу. Он сразу подумал про давешнее ранение. Вдруг серьезно?..
– К нему приехала мама и две сводные сестры. Они взялись его лечить. Знаешь, что это такое, когда к Аглару приезжает мама? Это потоп, пожар, нашествие иноплеменных… Единовременно. В общем, я счел за меньшее зло для себя бежать, бросив друга в окружении неприятельских войск. Джу, можно я у тебя переночую?
Джу поджал губы.
– Можно, – сказал он. – Только у меня нет ни лишнего матраса, ни одеяла. И кровать всего одна.
Он отпер дверь и на ощупь снял с полки лампу, чтобы зажечь. Шан уже проник внутрь. Когда засветился слабый огонек, гость окинул взглядом обшарпанные голые стены и рассохшийся пол.
– Да, небогато ты живешь, – кивнул он. – Может, как-нибудь разделим – один на матрасе, другой на кровати?
Под матрасом у Джу лежало ворованное дело.
– Воды у меня тоже нет, – сказал он. – Не откажите в любезности, сходите к соседям на колодец. А я пока посмотрю, что тут можно разделить. – И он вручил Шану ведро.
Когда Шан, опешивший от такого практичного гостеприимства, беспрекословно принес воду, бумаги были упакованы в старое голенище, засунуты в дырку за плитой, дырка заткнута веником, а сам Джу ворошил в кухонном сундуке тряпье. У него был в запасе зимний плащ из казенного обмундирования и кое-какая одежда, которую, свернув, вполне можно было использовать вместо подушки.
– У них там были какие-то грядки… – смущенно поведал Шан, устанавливая ведро с водой рядом с умывальником. – Короче, я их заметил только по пути обратно. Темно…
Джу представил, что произойдет завтра поутру, когда учительское семейство обнаружит, что их грядки именно «были», и с трудом удержал вздох.
– А что у Аглара с рукой? – спросил он, делая из одежды сверток и вручая его Шану.
Шан пошел в комнату устраиваться на ночлег и отвечал оттуда:
– Да чуть вся кровь не вытекла. Еле остановили.
– На службу он завтра идет?
– Что ты, какая служба. Он синий, как пятидневный труп. Мамаша его в оборот взяла надолго. Она трактирщица из Матолоша, попробуй ее переупрямь. Ее сам префект боится. Да и незачем это Аглару…
Джу ложиться спать не торопился. Зачерпнул воды в чайник, сел перед плитой на корточки и стал засовывать в топку дрова.
– А с кем же теперь я буду работать? – спросил он.
Шан уже улегся на полу, забрав себе матрас.
– Может, со мной. А может быть, сам. Ты хорошо начал. Это твоя идея была – идти на суконные склады?
– Моя, – признался Джу. – Но совершенно случайная.
– Ну уж не скромничай. У префекта на тебя большие надежды. С твоими рекомендациями можно было сразу на оперативную работу, без стажерства. И офицерское звание авансом…
– С какими рекомендациями? Откуда вам все про меня известно, господин Шан?
– С такими. Кто там за тебя поручился, тебе самому лучше знать. Но у префекта глаза были на лбу. У Аглара тоже…
Голос Шана ослаб и звучал совершенно сонно. Из комнаты вскоре послышался умиротворенный храп.
Джу сел на пол перед плитой и призадумался. Он зря надеялся, что Иль его освободит. Он все равно оставался прицеплен к сыщику на поводок, как собачка. Просто поводок сейчас отпустили на всю длину. Можно ли с этим что-то сделать? И нужно ли? Спроста Шан ему сейчас болтает или имел в виду предупредить, что и он послан присматривать за Джу? Что вообще означает эта настойчивая и непрошеная опека? Не стоит ли приравнять такую заботу к слежке?.. Аглар, если вдуматься, тоже вел себя странновато. Смотрел ревниво и подозрительно. И вообще…
Джу оборвал золоченую бумажку с коробочки чая, скомкал и бросил в огонь. Она ярко вспыхнула и рассыпалась пеплом. Если бы все, что не нравится и угнетает, можно было так же легко и просто сжечь. А ему что остается? Смириться? Ждать? Или попробовать бежать из-под надзора? Хотя бы и к Волку…
То, что Натаниэль Лаллем провинился перед послом Фай Ли, понятно было с первого взгляда. На аудиенцию к государю его не брали. Вместо этого он был приставлен к дюжине рабочих, пришедших в усадьбу подпилить не в меру разросшиеся деревья – как раз те, при помощи которых легко попасть на ту сторону ограды – и исправить что-то еще по желанию новых хозяев. Дина, судя по всему, ему тоже велено было обходить десятой дорогой. Нэль только издали едва заметно кивнул советнику и сразу куда-то скрылся.
Сам господин посол был настроен решительно и по-деловому. Осмотрел запряженную четверней карету из Царского Города и присланный для сопровождения кортеж, вроде бы остался доволен, велел сначала погрузить короб с каким-то подарком государю, потом отдал последние распоряжения по Большому Улью, забрался в карету сам и разрешил усесться Ли Фаю. Для неофициальной беседы брать большее количество людей на территорию Царского Города господин посол отказался сам. Остальные таю должны были приехать позже для представления двору.
Дин надеялся, что господин посол понял правильно все его наставления, не поднесет государю неприличного подарка, не оскорбит поведением, хотя на неофициальной встрече ему простительны были бы кое-какие вольности и несоблюдение этикета. В Царский Город он отправился несколько раньше таю.
