Вспоминая имена высокопоставленных родственников Императора, Киаран размышлял о том, кто же из них решил нарушить многовековую традицию и вступить в борьбу за трон? Ведь не могло «Сестринство» существовать так долго без прикрытия со стороны кого-то из верхушки правящей пирамиды, точно так же, как не могла бы и «Заря» продолжать действовать в обход интересов каждого, кто правил этим миром.
Обязательно должны были фигурировать некие предатели, примкнувшие к одной из сторон, которые наверняка рассчитывали после переделки мира урвать большие куски от общего пирога. Узнает ли Киаран когда-нибудь имена этих людей? Или он умрет раньше, чем секрет будет раскрыт?
— Вот ты где, — Аудроне вошла в его комнату без стука и осмотрелась, как будто была здесь впервые.
Киаран обернулся к ней и невольно улыбнулся. В спортивном костюме синего цвета она смотрелась так же неформально, как и он.
— У нас даже одежда одинаковая? — удивился Киаран, подходя к ней и обнимая.
— Мой размерчик поменьше твоего, — Аудроне прижалась щекой к его груди. — Уверена, мама за ужином попросит персонал сделать несколько фотографий и скинуть их в сеть, чтобы вся Луита оживилась и обсудила наши парные спортивные костюмы.
— Пусть щебечут. Чем больше они будут обсуждать эти пустяки, тем меньше станут вспоминать, что будущий «зятек» Сюзанны Мэль — сын предателя.
Аудроне отстранилась и снова осмотрелась.
— Тебе нравится эта комната? — спросила она, пробегая взглядом по интерьеру, обильно украшенному золотом.
— Я могу не отвечать на этот вопрос?
Аудроне засмеялась и кивнула.
— Конечно.
От этой отделки у Киарана рябило в глазах. И стол из дерева, и стулья, и шкафы с комодом и, тем более, кровать, пестрили резными элементами, покрытыми золотым напылением. Картины неизвестных художников в позолоченных рамах и камин из белого мрамора, в котором создавалась иллюзия горящих поленьев, напоминали Киарану, что жизнь привилегированного сословия на Луите очень сильно отличается от жизни простых смертных. Никакой лаконичности форм и незамысловатого дизайна. Все помпезное, дорогое и, естественно, сделанное на заказ из природных материалов, а не дешевого пластика.
И хотя сам Киаран вырос в доме далеко не простой дженерийской семьи, роскошь в их владениях была более скромной и не так сильно бросалась в глаза. Мебель из дерева и шелковые обои не смотрелись помпезно, а картин и всяких статуэток было намного меньше, чем в доме Сюзанны Мэль. Киаран хорошо помнил, как мог поутру найти мать на кухне, потому что она жарила пышные дженерийские оладьи, не доверяя этот ритуал личному повару. И когда приходил отец, то всегда обнимал мать, целовал ее и помогал накрыть на стол. Обычная семья собиралась за завтраком и обсуждала всякие пустяки, вкушая сладкие оладьи, которые приготовила хозяйка дома.
Киаран не заметил, как задумался, глядя при этом на кровать, а Аудроне тихо стояла рядом и наблюдала за его поведением.
— Ты умеешь жарить оладьи? — внезапно спросил ее Киаран.
— Пышные, тонкие, сладкие, пресные, — начала перечислять она. — Какие ты любишь?
Он нахмурился:
— Дженерийские…
— Пышные и сладкие, — утвердительно кивнула Аудроне. — Завтра пожарю.
— Не нужно, — он покачал головой. — Я просто так спросил.
— Я просто так пожарю, — она обняла его и чмокнула в щеку. — Перед ужином я хотела провести тебе экскурсию по дому. Ты как, не против?
— Только за, — Киаран сжал ее тощие ягодицы и оторвал Аудроне от пола.
Она засмеялась, цепляясь за его плечи.
— Будешь носить меня по дому?
— А ты этого хочешь? — спросил он, задирая голову.
— Я всего хочу, — признала она, глядя в его синие глаза.
— Для «всего» ты пока не окрепла.
Она закатила глаза.
— А теперь экскурсия, — он направился к двери.
— Может, поставишь меня на ноги? — уточнила Аудроне.
— Тебе плохо у меня на руках?
— Хорошо, но не вполне удобно.
— Ответ дипломата, — Киаран опустил ее на пол и взял за руку. — Хотел спросить тебя: в моей комнате есть скрытые камеры? Явных я не нашел.
Аудроне замялась.
— Понятно, — сделал вывод Киаран. — А в твоей есть?
— А ты как думаешь?
Киаран тяжело вздохнул, и Аудроне ободряюще похлопала его по плечу.
* * *
Дом осмотрели бегло за сорок минут. Крыло рабочее, крыло для персонала, крыло спальное, оранжерея, кухня и столовая, бассейн открытый, закрытый, спа-зона, спортивный зал, банкетный зал и музейная комната, где хранились коллекции картин, статуи, оружие древних луитанцев, сувениры из поездок и памятные подарки.
Глядя на убранство резиденции семьи Мэль Киаран вспоминал скромный двухэтажный особнячок, в котором вырос. Он внезапно понял, что скучает по густому ворсу ковров, устилающих пол под босыми ногами, по запаху благовоний, постоянно витающему в воздухе, по ярким цветам, стоящих в вазах на полу, и по лимонаду, который мама приносила ему на веранду, когда он учил уроки там. В его воспоминаниях дом всегда ассоциировался с уютом, теплом и чувством защищенности, которое улетучилось, когда матери на его глазах не стало.
Раньше Киаран гнал от себя воспоминания о родительском крове, потому что они казались ему болезненными и фальшивыми, пропитанными предательством отца и гибелью матери. Сейчас же он внезапно понял, насколько место, где он чувствовал себя любимым и защищенным, отличалось от дома, где выросла Аудроне.
Даже самые красивые убранства и раритетные предметы искусства казались ему ничем иным, как «откупом» за секреты, которые хранили эти помещения. И пусть они были обставлены с любовью к роскоши и с определенным вкусом, фальшь будто сочилась ото всюду, куда попадал Киаран. Теплые полы из белого мрамора казались холодными, стены, выкрашенные в разные цвета — слишком темными, высокие расписные потолки — давящими на плечи, а цветы в вазах — чересчур экзотическими.
Киаран понял, что Аудроне не показала ему ни свой рабочий кабинет, в котором он уже побывал в ее воспоминаниях, ни библиотеку, которую она однажды упомянула вместе с именем жениха номер два. Киаран не счел уместным ее об этом спрашивать. Возможно, Аудроне и вовсе не ходит больше в те помещения, не желая прокручивать в голове отвратительные картинки из прошлого. Как и сам Киаран больше никогда не появлялся рядом с домом, в котором погибла его мать.
— Моя комната, — Аудроне распахнула перед ним дверь и пригласила войти.
— Я живу на третьем этаже, а ты на первом. Как мило, — Киаран не скрывал сарказма.
— Не расстраивайся, — Аудроне едва не засмеялась. — Я не стану закрываться на замок.
Киаран осмотрелся и улыбнулся. Он как будто попал в квартиру, которую Аудроне арендовала в особняке матери. Здесь были гостиная, гардеробная, спальня, уборная и веранда с видом на пляж. Стены везде светлые, мебель хоть и резная, но не такая вычурная, как в других помещениях, полы деревянные, лакированные, несколько разноцветных ярких ковров на них. Киаран остановился у картины с изображением поля с луитанскими вальками и перевел взгляд на одинокую вазу с алыми цветами на прикроватной тумбочке.
Аудроне подошла к нему со спины и приникла всем телом, обвив руками талию.
— Нравится? — спросила она.
— Да. Здесь даже дышится свободней.
Киаран поднял глаза и оценил темный-бордовый балдахин, присборенный у высоких опор каркаса кровати. Мысленно, он уже представил, как опустит его и скроет их с Аудроне от окружающего мира.
Она, словно заглянув в его мысли, тут же прижала ладонь к его паху и начала массировать. Киаран медленно отстранился и отошел на несколько шагов.
— Прекрати! — предупредил он. — Сейчас у тебя секса не будет!
Аудроне обиженно надула губы.
— После ужина приедет Тартас и немного пошаманит, — Киаран понизил уровень громкости. — А после, если ты будешь хорошо себя чувствовать, я с радостью исполню все твои фантазии на этой кровати со спущенным балдахином.
