палату. Де Ревель обещал заехать в течение дня, как освободится, уступив мне свой кабинет на ночь. Перехватив бутерброд, я завалился спать.
Вставать с первыми петухами очень не хотелось, но какой-то петух блевал прямо под моими окнами. Недолго думая, вылил ему на голову ведро воды, что удачно осталось после прошлой уборки помещения. Отборный мат оповестил меня, что я попал точно в цель. Быстро одевшись, спустился вниз. Найти похитителя моего сна было просто, я шёл на петушиный крик.
— Не надоело орать, умник? — задал я вопрос мужику, на что он попытался с разворота ударить меня в голову. К моему удивлению это оказался пятый сотник, причём он был явно под сильными парами дешёвой алкашки.
— Сотник, ничего не перепутал, ещё раз махнёшь рукой, я тебе башку оторву и насру прямо в горло — он меня уморил своим поведением.
— Сдохни, сука! — заорал сотник, потаюсь незаметно достать нож из сапога. Желание на отлично, исполнение хромало, максимум на троечку. Я не стал ломать ему игру и отошёл назад. Заодно зрители подтянулись, из-за моей спины показались трое бойцов первой роты, из казармы тоже вывалило пару десятков. Жестом остановил бойцов, которые хотели скрутить сотника.
— Хочешь показать мне мастерство владения ножевым боем, так я не против, только чего так рано? — я сделал ещё шаг назад и достал один из своих ножей — только вот последствия будут неоднозначные.
— Я тебе сердце вырежу, мразь, и похер на де Ревеля. Ему недолго здесь осталось командовать — сотник перехватил поудобнее нож и двинулся на меня. Я пожал плечами и стал ждать развития событий.
В итоге ничего не дождался. Мой противник неплохо изучил возможности нанесения ударов сзади, пока жертва ничего не подозревает. А вот лицом к лицу сотник смог выдать только подобие вентилятора, размахивая ножом в разные стороны, злобно рыча, как медведь обожравшийся забродивших ягод, плохо улёгшихся на падаль в желудке.
Одно разочарование, поэтому просто отвожу руку с ножом и полосую по запястью. Крик боли, и нож падает на землю.
— Ты ножик то подними, чего он валяется — озабоченно говорю дяде, который ошарашенно прижимает кисть к груди — нехорошо так, я с ножом, а ты нет. Некрасиво получится, когда резать на ленточки начну — и делаю два шага назад, видно, что боится подвоха.
Сотник медленно поднимает нож работающей рукой, не спуская с меня взора очей своих. Вдруг с диким криком устремляется ко мне, пытаясь насадить меня на нож как на вертел. Ухожу в сторону, перехватываю рабочую руку и выворачиваю кисть на болевой, нож снова падает. Пробиваю плечевую мышцу насквозь и бью прямой в челюсть. Сотник по инерции начинает пятиться назад. Пинаю его ногой, он отлетает на косяк двери, с подшагом бью ещё раз. А потом моя уже коронная фишка, пробиваю ножом ключицу и подвешиваю очередного идиота на стене.
Сотник потерял сознание, поэтому не мешал слушать тишину вокруг меня. Я посмотрел на толпу, чувствуется только страх. Это хорошо, наконец меня восприняли всерьёз. Значит надо закрепить эффект.
— Ты, ты и ты — наугад указал на троих почти добровольцев — снимите его с двери и верните мне нож — приказ был выполнен мгновенно, трясущимися руками мне вручили нож, даже успели оттереть от крови — а теперь повесьте сотника.
— Господин — один из троицы даже заикаться начал — он же наш командир, как я его повешу?
— Боец, вспомни, что говорил полковник де Ревель насчёт подчинения мне и моих приказов? — добродушно спрашиваю просителя.
— Вы его голос, ваши приказы, его приказы — почти прошептал боец мне ответ.
— Сотник напал на меня с ножом, фактически напав на командира полка — продолжил я свои логические выводы — попытка убийства командира, к тому и я и полковник дворяне — поднимаю руку с браслетом — наказание только одно, смертная казнь. Но ты можешь занять его место, если хочешь. Ведь ты хочешь? Или может кто-то ещё? — я склонил голову набок и посмотрел на остальных.
— Нет, господин лейтенант! — отчаянно стали отказываться все непричастные.
Сотник очнулся ровно в тот момент, когда на него накинули петлю. Кто-то предусмотрительно заткнул ему рот тряпкой. Наверное, боялись, что сболтнёт лишнего перед смертью. Сотник в ужасе мычал, вращая глазами. В это время три сотни построились перед ним красивым. Все молчали, некоторые даже дышали через раз. Только сейчас на многих накатывало озарение, что хлебное место превратилось в опасное для здоровья предприятие. Ведь обмороженному лейтенанту даже не надо пытаться таскать их в суд. Браслет будет убивать их прямо в казармах. Возможно, кто-то из них будет так же весело дёргаться в петле, как и пятый сотник, ведь Лоренц Вангард, цепной пёс полковника, только что выбил бочку из-под его ног.
Глава 17
Через два часа на построении больше сотни псевдобойцов отказались от продолжения службы. К вечеру, после откровенного избиения тренировочными мечами, еще пятьдесят человек. Когда полковник де Ревель въехал на территорию казармы, на плацу стояли, еле держась на ногах, сто тридцать человек. Мы поздоровались и прошли в его кабинет, я снова сел ближе к окну и смотрел как остатки от трех сотен брели в казарму.
— Здорово ты проредил сорняки — усмехнулся Теон, протягивая мне бокал с вином — самое интересное, что у меня на приёме уже побывало двенадцать аристо собственной персоной. Половина интересовалась судьбой повешенного, остальные пеклись о судьбах своих бывших дружинников, которые вдруг оказались не у дел.
— Пытались давить? — интересуюсь я — на жалость или совесть?
— За сотника ни слова, как только узнавали причину — ответил де Ревель — а после этого у большинства за рядовых уже разговор не клеился.
— Ты не доволен? Слишком быстро, может быть? — на всякий случай интересуюсь — я ведь не знаю все реалии местного общества и взаимоотношений дворян.
— Ты сделал за два дня то, что я не мог сделать два года — довольно произнёс де Ревель — а что до политики, то всё просто. Кто кого сожрал, тот и прав. Главное, чтобы поменьше крови среди простолюдинов и налоги платились исправно.
