Вадим вернулся на станцию и для вящего исследовательского паритета прогулялся в левый тоннель. Да, это если стоять на рельсах лицом к лифтовой площадке, то в левый.
Здесь наблюдалась трогательная симметрия.
Точно такая же дверь, такой же коридор, даже два ответвления с забутовками – только теперь влево.
Интересно… Куда ведут эти коридоры? Почему их намертво замуровали, что там такого, от чего надо муроваться…
Вадим прогулялся до двери, заглянул в шахту лифта, осмотрел лестницу.
Полная симметрия. Направляющие, перекладины, «корзинки».
Вернулся на лифтовую площадку, посидел немного, собираясь с силами для спуска и между делом рассматривая схему.
Проштудировал все три листа, ещё разок изучил легенду в конце…
Да нет, не было тут никаких дополнительных указаний по методике спуска, никаких намёков на приоритеты: по какой лестнице спускаться, за что держаться, как страховаться. Может, крест касается не только лифта, но и самих лестниц, и есть ещё какой-то альтернативный способ?
Увы, увы… Подсказки отсутствовали. Грубый жирный крест на значке лифта, стрелка вниз, и на этом всё: пожалуйте брать урок промышленного альпинизма.
Некоторое время Вадим пытался насильственно включить эвристическое мышление на предмет додуматься до этого самого спасительного альтернативного спуска.
Ну и не додумался. По исходному набору данных напрашивался только один очевидный вывод.
Лестница справа, лестница слева, питания нет, высокие умствования ни к чему не привели…
Значит, в соответствии с принципом «бритвы оккама»[3] в любом случае придётся спускаться по лестнице!
Забрав мешок и второй автомат, Вадим вернулся на аварийную лестницу № 1. То есть ту, что справа.
Это если стоять лицом к лифтовой площадке, то справа.
Почему-то эта лестница понравилась ему больше, чем та, что слева. Вразумительно объяснить предпочтение он не мог, да и не собирался, просто поступил по зову сердца.
– Не отказывайте себе ни в чём, херр альпенмейстер. Нравится лестница справа, идите направо. Без всяких объяснений. Хм… А если никакая не нравится? Да всё равно идите. Сказано – вниз, значит, вниз…
Вадим распустил стропу, привязал оба автомата к мешку и потихоньку приступил к спуску.
Светил налобником на каске. Не зря, оказывается, всё время тащил этот кусок пластмассы, который всего лишь несколько раз пригодился, предохранил череп от удара в местах низкого проседания свода.
Методику выбрал, как ему показалось, единственно верную в данной ситуации: стравливал мешок на стропе в «корзинку», затем спускался сам. Немного передохнув в корзинке, опять стравливал мешок, затем лез сам, отдыхал, и далее по циклу.
По-хорошему, надо бы подстраховаться: привязывать стропу к верхней площадке, спускаться, потом снизу сдёргивать. Но Вадим не умел вязать хитрые узлы, поэтому пришлось от этой идеи отказаться. Если выпадет случай, надо непременно освоить полезную науку узловязания, в этом мрачном подполе такое умение всегда пригодится.
В общем, спускался, отдыхал, стравливал мешок…
Звучит просто, но на деле всё было очень драматично и надрывно.
С непривычки поначалу дрожали руки, ноги и ныла спина – не от напряжения, а от страха, боялся, что оступится, сорвётся и полетит в пропасть.
Потом немного освоился, вроде пошло полегче… но тут навалилась новая напасть.
На отдыхе в очередной «корзинке» мазнул лучом налобника по противоположной стороне и увидел, что на симметричной лестнице отсутствуют целых два пролёта!
То есть направляющие на месте, а перекладин нет. Сами отвалились, то ли срезал кто, по какому-то непонятному злому умыслу…
Ага, и в конце второго пролёта без перекладин была дверь.
Очевидно, кто-то не хотел, чтобы всякие посторонние праздно лазающие попали в эту дверь.
Насчёт двери Вадим сделал мысленную зарубку и призадумался над перспективами.
Что он будет делать, если где-нибудь ниже встретится с аналогичной ситуацией? То есть раз – и нету пары пролетов.
Или крайний вариант: лестница снизу обвалилась, и придётся подниматься обратно.
А какова вообще длина спуска?
Тут ведь вот какая опасность была… Ладно если спуститься надо на полторы-две сотни метров.
Но ведь про глубину залегания Уровней никто не сказал ни слова.
А если случится так, что эта лестница длиной в километр и более?!
Страшно подумать, что будет, когда он, смертельно уставший, ослабевший, зависнет между небом и землёй: на спуск сил нет, на подъём тем более…
И вот эти мрачные прогнозы-размышления здорово давили на психику, выматывали и жрали силы.
В итоге Вадим страшно устал и под конец спуска буквально полз, зависая на каждой перекладине.
Однако в этот раз своенравная Судьба сжалилась над ним.
Когда уже казалось, что сейчас отвалятся руки и он рухнет в пропасть, Вадим в отчаянии посмотрел вниз…
И увидел дно. Буквально в паре десятков метров под собой.
– Ар-рр! – хрипло зарычал наш путешественник, чуть не плача от счастья. – Земля, б…! Хватай штурвал и завали… ло! А то сейчас нас выбросит на скалы…
И сразу полегчало, настроение поднялось, сил прибавилось.
Добравшись до дна, Вадим не стал ломиться в дверь – точно такую же, что была вверху, а немного посидел, отдышался и пришёл в себя.
Попил водички, размял одеревеневшие руки, отвязал оружие, смотал стропу и упрятал в мешок.
Затем достал «ухо» и устроил прослушку.
Рябь, точек нет.
– Нет, ты точно саботажник…
Приоткрыл дверь, послушал…
Тишина.
И только после этого вошёл в бетонный коридор.
– Я мастер, – осипшим от усталости голосом похвалил себя Вадим. – Я матёрый! Я круче, чем Конюхов, Хейердал и Пастере вместе взятые! Я смог, сумел, справился…
* * *
Здесь была точно такая же станция, как и наверху.
Можно сказать, что они были похожи, как братья-близнецы.
Только верхний близнец воспитывался в приличной семье и потому был чисто вымыт, пострижен и хорошо одет, в то время как нижний, похоже, вырос в разухабистой компании отмороженных бичей[4].
Повсюду ржавчина, прорехи, обвалы и проломы, кучи технического и иного мусора и заметно разит вот этим самым, что в тоннелях рудников активно усваивает лес.
Иными словами, здесь царили хаос и запустение. Станция, по сути, была проходным двором, и проходящие, судя по всему, в основной массе были отнюдь не интеллигентными и воспитанными людьми.
– Что это за куча такая… О, боже…
Да, а местами совсем невоспитанными. Ни на грамм.
