— Ну и зря, — произнес Рик, унимая судорогу в пищеводе. Между тем дезактиватор действовал, и к тому времени, когда Промису наконец полегчало, Рик тоже пришел в себя, и они взялись за установку пушки…
Три часа компаньоны работали не останавливаясь: сняли пулемет, электроприводы и патронные короба. Потом Промис принес рыбных чипсов и зеленую грушу. Это был весь их обед, после которого они начали устанавливать «марк».
Прикинув, как будет расходиться факел от выстрела, Рик обрезал ствол пушки на десять сантиметров и обработал его напильником. Промис тем временем смазывал шестеренки патронной подачи и устанавливал короб.
Казалось, что конец работы уже близок, однако за всякими мелочами, смазкой и регулировкой пришлось провозиться до самой темноты.
Перепачканные смазкой и усталые, Рик и Промис возвращались домой, подсвечивая себе фонариком, который Промис всегда держал при себе.
— Завтра будет ветрено, — сказал он.
— Почему так думаешь?
— А вон видишь, Астрагол желтым светится?
— Это вон та, фиолетовая?
— Какая тебе фиолетовая? Фиолетовая — это Сапран. Астрагол выше…
— А-а, понял. Ну что с того, что она желтая?
— Значит, будет ветрено. А если голубым светит — будет штиль.
Когда они пришли к домику, там уже никого не было. Ромеро и его подручные уехали, оставив на веранде ящик с продуктами.
— Ух ты, сублимированное мясо, сгущенное молоко, хлеб! — радовался Промис перебирая трофеи. — Эдак я тут с тобой тоже откормлюсь!
— А раньше такого не возили?
— Ясное дело, что не возили, из-за тебя планку подняли… Ну что, по мясу? Я сейчас быстро в кипятке приготовлю.
— Давай, — равнодушно пожал плечами Рик. Есть ему не хотелось, ему хотелось выпить. Впрочем, за последние двое суток он уже научился терпеть.
На другой день Рик проснулся рано, еще до восхода. Полежав и послушав шум моря, он понял, что больше не уснет.
Очень хотелось выпить, Рик подозревал, что именно эта иссушающая жажда разбудила его, словно навязчивая мелодия из соседней комнаты в капироче.
Выйдя из дома, Рик постоял под свежим бризом, сходил по нужде в будку без двери, заменявшую здесь туалет, и, вернувшись на веранду, встретил Промиса, уже полностью одетого, но с каким-то отсутствующим взглядом.
Не замечая Рика, тот прошел мимо и направился к морю.
Рик проследил за ним в окно, однако окликнуть не решился, в конце концов, это было не его дело.
Рик снова лег и стал мечтать о том, чтобы Промис прямо сейчас уехал на материк, тем более что выглядел он так, будто все для себя уже решил. И тогда, промучившись еще пару часиков, Рик мог зайти в его комнату и взять из шкафчика крипку.
Впрочем, взять ее он мог и сейчас, но воровать на другой день после приезда было неприлично.
Рик вздохнул и, смирившись, стал ждать возвращения Промиса, чтобы выпросить у него хоть пару капель, но неожиданно для себя уснул и проспал до того момента, когда его разбудил Промис — бодрый после умывания, с темными кругами под глазами.
— Вставай, летчик-пилот! Завтрак готов!
— Что? — спросил Рик, приподнимаясь.
— Я говорю — кушать подано!
— Ты что же, уже вернулся?
— Откуда? — удивился Промис.
— Ну, оттуда… — Рик кивнул на окно и тут же зажмурился от яркого света.
— Эй, ты чего? — забеспокоился Промис. — После вчерашнего не отошел?
— Все в порядке, — отмахнулся Рик и спустил ноги на пол. Затем снова посмотрел в окно.
— Да что ты там увидел?
— Со мной все в порядке, — заверил его Рик и вдруг замер, уставившись в одну точку. Он смотрел, но никак не мог осознать, что именно видит и как долго пребывает в таком положении. В конце концов Рик почувствовал, что у него кончается кислород, но как начать дышать, он не помнил.
— Эй! Эй, Рикки! — закричал Промис и в отчаянии залепил ему пощечину.
Это помогло. Рик упал с кровати на пол и стал дышать, а Промис выскочил в другую комнату и вернулся со стопкой крипки.
— Ты хроник, Рикки… — сказал он, глядя, как его сосед высасывает стопку. — Ты хроник. Я-то думал, что это мне без этого дерьма не прожить, а ты-то куда больше завяз. Ужас просто, Рикки. Ужас…
— Я… в порядке… Теперь я в полном… порядке, — сказал Рик, распрямляясь. — Давай-ка мы поедим, а? Нам ведь еще работать.
— А чего тебе работать? Пушку-то уже поставили…
— Поставили. Но ее проверить нужно и поднять «трайдент» на крыло.
Промис почесал темя. С одной стороны, следовало дождаться Ромеро, а с другой, он и сам сюда скоро примчится, все же у него новый пилот.
— Ну ладно, позавтракаем и сходим в ангар, посмотрим, как пушка переночевала.
После дозы голубоватой крипки натощак Рик почувствовал себя лучше и даже ощутил нечто вроде аппетита. Он четко отличил мясо от картофельных хлопьев, хотя у себя на Тамеокане о вкусах, как говорится, не спорил. Положено было есть, и он ел то, что было. А вот кофе — да, его он помнил хорошо. Дома остался хороший, хотя и просроченный кофе, но кто его теперь будет заваривать? Разве что Морвуд?
— Вот, смотри, это твоя порция кофе, — сказал Промис, подавая фаянсовый бокал с отбитыми краями.
Рик попробовал напиток. Это был порошковый заменитель с запахом, «идентичным натуральному».
«Наверняка вредный», — подумал Рик, решив, что целый бокал пить не станет.
— Ну как, нравится?
— Нормальный кофе, — кивнул Рик и, отодвинув бокал, спросил: — А куда ты ходил под утро?
— Ходил? — удивился Промис. — Да никуда не ходил, спал я.
— Я вставал в туалет, а когда возвращался, встретил тебя на веранде. Ты был одет и даже при своей шляпе. Прошел мимо меня и вышел из дома.
— Да?
Промис опустил глаза в свой бокал и с минуту молчал, прихлебывая дрянной напиток. Рик тоже молчал, ожидая, когда Промис заговорит сам.
— А куда я потом пошел?
— На берег.
— А ты?
— Я лег спать, — пожал плечами Рик.
— А может, это был сон?
— Не думаю. Вон у меня на ногах до сих пор песок остался, когда по нужде выходил.
— Нет, я хочу сказать, может, это был мой сон?
Рик не знал, что ответить, а Промис отставил бокал и вытер с бороды побежавшую капельку кофе.
— Значит, это был не сон, — произнес он таким голосом, словно сделал величайшее открытие. — А я-то надеялся, что снится.
— А что ты в этом сне делаешь?
— Я, Рикки, со звездами разговариваю… — признался Промис и насупил брови, ожидая насмешек. Но Рик смеяться не стал и его это признание ничуть не удивило.
— О чем разговариваешь? — поинтересовался он.
