В этот обычный день он тоже играл. Сидя за столом перед ноутбуком, он медленно, думая о чём-то своём, переставлял фигуры в виртуальных шахматах, щёлкая мышкой. У него имелся огромный загородный коттедж, но там он появляться не любил, особенно после того, как съехала Наташа с его дочерью. Теперь там не было никого, кроме прислуги, а Алексей не любил одиночества, хотя и стремился к нему. Он усиленно вколачивал себе в голову, что все люди плохие, и могут предать, потому он мучил себя одиночеством, отвергнув всех, кроме своего старого друга, который был ему, как брат. Его звали Сергеем Глиновым, и был он простым парнем, немного даже наивным, вместе с Алексеем он учился в школе, и жили они соседями в маленьком провинциальном городке. В восемнадцать Сергея призвали на воинскую службу, и, закончив только девять классов, он уехал служить. Ни на что, кроме грубой силы Сергей, очевидно, способен не был, потому и отправился служить в десантные войска. Удивительно, что всё это время верные друзья поддерживали связь, переписываясь в Интернете. Пока Сергей служил, наращивая груды мышц, Алексей зарабатывал свой первый миллион. Через несколько лет, Гордеев позвал к себе на работу начальником охраны своего школьного товарища, а тот рад был согласиться.
От увлекательной игры и от размышлений Алексея отвлёк телефонный звонок. На большом экране смартфона высветилась фотография лучезарной Даши, с мигающей подписью «Доченька».
— Аллё, — прислонив телефон к уху, произнёс Гордеев.
— Здравствуй, папочка! — запищала звонким голоском десятилетняя доченька.
— Привет, котёночек! — Алексей постарался придать своему голосу больше нежности.
— Как у тебя дела? Я тебя не отвлекаю?
— Нет! Что ты. У меня нормально, ты как?
— Было бы лучше, если бы ты приехал сегодня на последнюю тренировку, — с укором ответила Даша.
Мысленно Алексей выругался, что опять забыл о тренировке по танцам, хотя время у него сегодня было.
— Извини, заработался…
— Так всегда, — перебила девочка.
— Но ты ведь у меня самая лучшая, самая умненькая, я уверен, что ты танцуешь лучше всех. А на соревнование я как-нибудь приеду, обязательно, не могу же я пропустить выступление своей дочурки.
— Пап, — медленно произнесла Даша.
— Что? — насторожился Алексей.
— Только не говори, что ты забыл, когда у меня финальное выступление.
— Не-е-ет, что ты, солнышко, — протянул Гордеев, истерично пытаясь вспомнить.
— Завтра, — напомнила Даша, — в два часа дня.
— Завтра? — взор Алексея упал на розовый стикер, наклеенный на край монитора.
«Встреча в Нью-Йорке. Договор о месторождениях. Обязательно.» — гласила надпись, с подчёркнутым дважды последним словом.
— Эм… Солнышко…
— Что? Ты не приедешь?
Алексей молчал. Он мог спорить с тысячами аналитиков, вести дебаты с политиками, и редкий дипломат мог победить с ним в споре, но в разговоре с дочерью всё его красноречие улетучивалось, и он становился не умнее, чем известный своими гениальными фразами боксёр, рвущийся с ринга на политическую арену.
— Пап, — испуганно произнесла Даша.
— Милая… Вряд ли у меня получится, — извиняясь протянул Алексей.
— Я так и знала! — крикнула в заранее отведённую от уха трубку девочка, — Тебе всегда на меня плевать. Ну и не приезжай! Я сам всё выиграю! Ясно?!
— Эй, солнышко, миля, ты не так поняла, — начал было оправдываться Алексей, но телефон был уже выключен.
Словно издеваясь, на экране высветилась надпись «Game over». Гордеев выругался, бросил телефон на стол и выключил компьютер. Он поднялся, достал дорогую сигару, пожевал её, бросил обратно в ящик и выудил из кармана обычный «Беломор». Он подошёл к окну, которое было, как и полагается в офисах, до пола, затянулся.
Перед ним раскрылась потрясающая картина ночной Москвы. Город был весь в огнях, всюду сновали машины, создавая на дороге жёлто-красную ленту от света фар. Множество мотоциклистов собрались на Воробьёвых горах. Алексей подумал, что хорошо бы было сейчас сесть на байк, да рвануть куда-нибудь, неважно куда, главное от этих проблем и ссор. От суеты, как желали многие, Гордеев убегать не хотел, ему было уютно в этом «муравейнике», он чувствовал ритм большого города. А будучи «человеком мира» он мог проникнуться к любой стране и городу.
Телефон зазвонил снова, и Алексей рванулся к нему, схватив не глядя.
— Дашенька, милая…
— Ты что делаешь?! — крикнул женский голос в трубку.
— Наташа? — догадался бизнесмен.
— Ты зачем нашу дочь обидел?! Она тебе специально за два месяца до выступления сказала дату, и ты не смог отложить свои дела?! Да какой ты отец после этого?!
— Не кричи, милая, я ведь не хотел… — попытался мирным путём остановить назревающий конфликт Алексей.
— Не кричи, говоришь?! Она сейчас заперлась в своей комнате и рыдает, как она завтра выступать будет, ты мне скажи?
— Тональность уменьши, — уже более грубо попросил муж.
Что-то зазвенело на той стороне провода.
— Ну, вот! Она уже свои кубки швыряет! Ты зачем девочку до истерики довёл?
— У меня, между прочим…
— Работа, да-да, я знаю. Достал ты уже со своей работой! Мы тебя дома днями не видели, а сейчас ты и позвонить не утруждаешься. Дашенька весь день мне рассказывала, как рада, что ты прейдешь на её выступление, а ты её предал, не иначе!
— Стоп! — крикнул Алексей, — Не смей так бросаться словами.
Пепел с сигареты упал ему на руку, он выругался.
— Что ты там материшься-то?! Ты не уделяешь своему ребёнку внимания, я уже про себя молчу. Ты плохой отец, как хочешь, так и принимай это!
— Я плохой отец?! Да я только и работаю, что ради Даши, да ещё и…
— Ради себя ты работаешь, никого вокруг не замечаешь!
— А кто вам пятикомнатную квартиру оплачивает? Кто ребёнку за лучшую школу платит? Кто её самые лучшие костюмы для выступлений покупает? Я! Слышишь?!
— Да не деньги твои проклятые ей нужны, — уже спокойно, почувствовав грубость в голосе мужа, продолжила Наташа, — Ты ей нужен. Внимание твоё.
Алексей задумался. Он это давно понимал, но отказывался признавать. Стикер с напоминанием о Нью-Йорке завис над ровным огоньком свечи. Розовая бумажка, охваченная огнём, легла в пепельницу. «Хрен с ними, с договорами этими!» — решил Алексей.
— Наташ.
— Да, — с надеждой спросила жена, благоразумно дав время мужу принять решение.
— Скажи Даше, что я приеду.
— Спасибо, — сказала Наташа, повесив трубку.
Не сказать, что на душе у Алексея стало легче, но курить дальше не стал, в иных случаях, когда он нервничал, пачка сигарет улетала за пачкой. Подуман немного, Гордеев повеселел, «один — один» — подумал он, вызывая секретаршу.
