группы делятся по друзьям, потом дополняются по степени полезности и далее идет отбраковка. Так появляются одиночки.
Самые умные берут самых ненужных, чтобы по мере надобности было кого использовать как Фатиму по минному полю.
Время истекло.
– Кар! Студенты! Постройте свои группы, зачет практического занятия будет выставляться по количеству оставшихся!
По моему знаку хмурый сержант, десятник имперской стражи потянул за рычаги, поворачивая огромную, двенадцативедерную клепсидру с окрашенной водой.
После чего студенты, молясь и поминая добрым словом добрых и светлых богов, не говоря уже о главном виновнике торжества, разошлись. Мне не икалось только оттого, что нечем было это делать.
Подождав до того момента, когда все студенты войдут в лес, я сбросил мантию. Под тонкой черной тканью скрывались матовые черные доспехи, покрытые тонким слоем кровавых рун. Вы не представляете, сколько пришлось наседать на ректора, чтобы мне выдали полпинты драконьей крови! Эта жаба еще и упиралась, словно завхоз армейского склада, содержимое которого наполовину уже ушло налево.
Мне помогли надеть черный плащ с кровавым подбоем и светящимися при полной луне вышитыми рунами. Плащ обошелся в месячный заработок. Ну и, конечно же, шлем. Он была гордостью кузнеца, который воссоздавал по моим описаниям шлем со стальной короной. При лунном свете я должен был казаться всадником ночи, рыщущим по дорогам в поисках путников.
Студенты в лесу были хуже слона в посудной лавке. Хруст, треск, гомон. Они бы еще похабные песни горланили…
Устроившись в корнях могучего дуба и накрывшись обломанными ветками кустов, которые наломал поблизости, я принялся ждать полуночи.
* * *
Три наивных придурка решили развести костер неподалеку от места моего временного пребывания. Если судить по звездам, мне уже пора начинать.
Покопавшись в плаще, снабженном десятком-другим мелких кармашков, я достал шарик спрессованного порошка «вечной тьмы». Мой ворон охрип, переводя нашему алхимику, что от него требуется. Тот не верил в существование этого порошка. Но суть не в этом. Как только шарик со спрессованным порошком упал в костер, студенты вздрогнули и повернулись в мою сторону.
Ярко вспыхнул огонь в костре, и все вокруг мгновенно погрузилось в первозданный мрак, накрывая окрестные деревья непроглядной темнотой. Думаю, каркающий смех ворона над их головами только придал им паники.
Первый студент выскочил из темного облака с воплями от нескрываемого страха. И тут же встал как вкопанный, нос к носу столкнувшись со мной. С моей стороны, не пришлось даже его пугать, просто пригладил стоявшие дыбом волосы на его голове латной перчаткой. Бедолага схватился за сердце и, закатив глаза, рухнул в обморок.
Я уже хотел послать ворона за помощью, но когда повернулся в сторону студента, его и след простыл.
Акте-е-ер!
Второго и третьего я так и не дождался. Видимо, свинтили с противоположной стороны облака. Ладно, поищем еще кого-нибудь.
Внезапно кусты разошлись в стороны, и на меня понесся с дикими глазами сохатый. В себя я пришел, вися на толстой, потрескивающей от непомерного веса ветви дерева. Почему непомерного? Когда я повернул свою черепушку в шлеме направо, то увидел двух «пропавших» любителей разжигать костры в лесу.
– Ку-ку! Кар!
Ворон сел на ветвь дерева и, приблизившись к первому, клюнул его в руку. Тот повис на одной, тогда ворон клюнул вторую руку, и студент с воплем полетел вниз. На этом его приключения не закончились. Сохатый за это время успел сделать круг. Так у бедного жителя магического леса появился его первый ездок.
Отцепившись одной рукой (вес я не чувствую, и мышц у меня пока нет, все на магии), я вытянул в сторону третьего студент…тки закованную в латную перчатку кисть и поманил пальцем.
Та, сначала вытаращившись, посмотрела на руку, после чего до нее дошел весь смысл жеста, и она, найдя в себе силы, помотала головой из стороны в сторону и показала мне язык. Ну прям дите без воспитателя!
Сложив кисть в кулак и подняв кверху большой палец, я медленно, со скрипом железных пластинок повернул кисть на сто восемьдесят градусов и кивнул головой ворону.
– Кар! Тоже мне, нашел сороку!
Ворон подошел и, клюнув указательный палец правой руки девушки, зашелся каркающим смехом.
Та с оглушительным визгом упала на какой-то куст. Куст, что не куст, потерял свою иллюзорность, и второй ездок укатил верхом на сумевшем спрятаться от меня за заклятием иллюзии студенте.
«Да! Ночка, похоже, будет еще та».
Эрин, решившая, что на опушке леса будет безопаснее всего, теперь мысленно проклинала сама себя за недальновидность, с ужасом рассматривая в тусклом свете луны сидевшую фигуру темного рыцаря-нежити, который с противным скрежетом точил обломком точильного камня ржавый зазубренный меч.
Девушку и двух ее сокурсников я поймал дремавшими и спокойно связал и привязал к стволам деревьев. Для того, чтобы никто не слышал их криков, им в рот был вставлен кляп, обвязанный прочной веревочкой, чтобы пленники ненароком не выплюнули его.
На ствол поваленного дерева спланировали одна за другой черные тени.
– Ужин! Кар-р-р!
– С кого начнем! Кар-р!
– Мне ее глаза! У нее красивые глаза! Кар-р-р!
– Мне ее печень! Кар-р-р! Люблю клевать печень!
Я мысленно усмехнулся. Вороны отрабатывали свою работу на ура. Им было запрещено трогать учеников, вот только последние об этом не знали и теперь в ужасе рассматривали своих палачей.
Внезапно из ночной тьмы леса, ослепляя светом и громким треском, вылетела шаровая молния и, взорвавшись непосредственно о мой нагрудник, отправила меня в небольшой полет.
Наблюдавшие со стороны эту картину имперские стражники едва в ужасе не стали разбегаться. Не каждый день из колдовского леса вылетает «темный рыцарь», следом за которым летят цепочкой ослепительно белые сферы шаровых молний. Несколько обычных молний. Десяток файерболов. Три ледяные стрелы. Вагон и маленькая тележка трехэтажного портового мата.
Результат налицо. Вокруг перепаханная взрывами местность. Дымящиеся воронки и ощетинившаяся арбалетами стража. Ну и полковой маг, готовый зарядить ледяным ураганом по недоучкам, сумевшим подпалить его плащ.
Неторопливо встав и отряхнув с одежды и доспехов налипшие комья земли, я, громыхая сочленениями доспехов, побрел в сторону своих учеников.
От следующего залпа пришлось спасаться, прикрываясь плащом. Сгорел. Вместе с дорогостоящим содержимым внутренних кармашков…
Меня окутало облако непроглядной тьмы, покрыло с головы до ног инеем и подбросило вверх сажени на четыре.
Приземлился я, ломая ветви, переворачивая птичьи гнезда и спугнув парочку студенток, решивших переждать всю потеху на высоком дереве.
Студенты, радостные от того, что сумели разобраться со злобной нечистью, совсем позабыли про «голодную» стаю ворон. Вороны птицы гордые, злопамятные…
Стражники оставшуюся ночь «принимали» под белы ручки выбегавших
