– Дело не в золоте, дело в чести! – снова начал распаляться Овцер. – Ты опозорила меня! В конце концов – я поклялся! Почему ты так со мной поступила?
– Ты хамил, ты распускал руки, ты вел себя, как вырвавшийся из загородки бык.
– Ты мне просто понравилась! – развел руками Овцер.
– Ты мне тогда тоже понравился…
– Правда?
– Правда.
– Ты лжешь.
– Нет, не лгу. Иначе бы я заколола тебя в том грязном кабаке, но я просто ушла.
– Ты разрезала рот до ушей моему слуге!.. – напомнил Овцер.
– А ты приказал ему задержать меня и кричал вслед оскорбления.
– А ты решила отомстить?
– Нет, сначала я узнала, что по Маржинской дороге повезут монеты. Это сулило неплохой куш.
– Кто тебе сказал?! – воскликнул Овцер, разом возвращаясь на тридцать лет назад.
– Точно не помню, какие-то прислужники, что подносили вам в кабаке закуску. Вы были неосторожны, наболтали лишнего, а они услышали и за пару серебряных монет продали новость моим людям. А уже потом я узнала, что это твой обоз.
– А что же не отказалась, если я тебе нравился? – криво усмехнулся Овцер.
– Нравился – не нравился… – Зена усмехнулась. – Дело прежде всего, Ярмук.
Они помолчали, возвращаясь в далекие события прошлого. Овцер вспомнил, как после ограбления искал тех, кто продал его разбойникам, и избавлялся от подручных, полагая, что вина лежит на них, но все оказалось проще.
А Зена вспоминала, с какой яростью дрались за золото Овцера его бойцы – это было самое кровавое побоище на дороге из всех, что она знала. Позже она корила себя за упрямство, ведь в этом бою она положила почти весь свой отряд, и хотя в результате получила золото, восстановить свое маленькое войско у нее больше не получилось.
А золото, что же – оно утекло между пальцев. Что-то украли свои, что-то потратила, что-то проиграла в Веронге. Три фунта монет пришлось отдать, выкупая у герцога Мальоре своего лучшего лучника, но ее обманули и вернули стрелка отравленным – он умер через пару недель.
Постепенно разбежались оставшиеся люди, а по ее следам пошли охотники, посланные Ярмуком и еще несколькими пострадавшими от Зены торговцами. Пришлось бежать, скрываться, затаиваться и снова бежать, потому что охотники были умелыми, а их хозяева продолжали им платить.
Лишь несколько лет назад, после долгих скитаний Зена сумела вернуться в эти места. Зачем – и сама не знала. Просто она здесь родилась, здесь от портовой воровки поднялась до вожака крупной и лихой банды.
– Я все еще не простил тебя, Зена, и ничего не забыл. Ты очень рисковала, когда шла сюда, и у меня нет ни малейшего желания отпускать тебя.
Зена посмотрела Овцеру в глаза – там были гнев, злоба и боль одновременно. Он не блефовал, он действительно хотел отомстить.
– Да, я рисковала, Ярмук. И я бы не пришла просто так – повидаться. Меня привело к тебе дело.
– Дело? У тебя ко мне дело?! – воскликнул Овцер и расхохотался. Однако быстро успокоился. Видно было, что ему сейчас нелегко и вовсе не Зена была тому причиной.
– Что у тебя может быть за дело, Зена? Ты видела себя в зеркало?
– Я знаю, что не молода, ты меня этим не обидишь, но я пришла, чтобы предложить помощь.
– В чем мне может пригодиться твоя помощь?
– Я слышала, тебя крепко обокрали и унесли что-то важное…
– И что, ты знаешь, кто это сделал?
– Еще нет, но можем договориться, и я возьмусь за это.
– У тебя снова банда? – усмехнулся Овцер.
– Нет, просто имеются ладные люди, которые могли бы помочь. Честно скажу, я пока с ними об этом не говорила – не было смысла, но если тебе будет интересно…
– А какой тебе в этом прок? Надеешься заслужить прощение?
– Просто деньги. Я получу процент, ну и, конечно, хотелось бы загладить перед тобой вину. Хоть немного. Ты можешь мне не верить, но теперь, с годами, все прошлые подвиги уже не кажутся мне такими уж прекрасными – кровавая слава превратилась в тяжелый груз, который давит все сильнее.
Овцер помолчал, переваривая услышанное, потом вздохнул и спросил:
– Где ты пряталась все это время?
– Много где. В Варнавии, на Пролитексе и даже в Урутако.
– М-да, так далеко охотников я за тобой не посылал.
Решив, что разговор с Зеной имеет смысл, Овцер вызвал лакея, и скоро в комнате поставили стол с двумя стульями, выписанными из Ингландии.
Едва Овцер с Зеной сели, на столе появились сладости и горячий новомодный напиток, который возили из пустынных земель из-за моря.
– Попробуй это, Зена, не отравишься, – сказал Овцер, пригубливая напиток из своей чашки.
– Ну, даже не знаю…
Она попробовала и покачала головой.
– Горький…
– Это поначалу, но если пить его сладким и со сливками – будет вкусно.
– С сахаром и сливками все вкусно, – заметила Зена и, отодвинув чашку, посмотрела на Овцера, показывая, что ждет ответа.
– Пришли мне своих людей, я должен увидеть их, поговорить с ними. Сколько их?
– Пока двое.
– Пока?
– Я знаю, что у них есть еще верные люди.
– Понятно.
Овцер окунул в напиток белый сухарик, положил его в рот и принялся задумчиво разжевывать.
– Ты у них кто?
– Кухарка и хозяйство веду.
Зена ожидала, что Овцер засмеется или хотя бы ухмыльнется, но он никак на это не отреагировал.
– Что у них за подвиги имеются, знаешь?
– Напрямую спрашивать опасалась, только рядом да около. Они оба из воров, но в завязке.
– Точно?
– Точно. Я такие дела сразу вижу. Проводили обоз с дорогим товаром, отбивались от разбойных шаек и кое-чего похуже.
– С визитерами из-за гор?
– Из-за гор, – кивнула Зена. – Сечи были неимоверные, мало кто дошел до места, но дело они сделали и за то спокойны. Опять же золото за работу у них тоже имелось. Не ворованое золото, это точно.
– А как определяешь?
– Ворованное утекает сразу, его не удержишь, и воры за добычу особенно не держатся, пропивают и снова за ремесло. А эти – нет, основательные, в дом вложились. Честные люди.
– А в прошлом воры.
– В прошлом – да.
– Ха, интересные у тебя хозяева, Зена.
– Ты как будто еще не все сказал, Ярмук, – сказала Зена, замечая во взгляде Овцера тени, которые так и не рассеялись.
– Большего говорить не нужно, Зена. Если сговоримся, я расскажу больше, а если нет – трепаться ни к чему.
– Хорошо, тогда я пойду, – сказала Зена, поднимаясь.
Овцер тоже встал.
– Пусть приходят после второй стражи. Как их зовут и как они выглядят, чтобы охране сказать?
– Один седой, хотя и не такой старый, это Мартин. Второй парнишка молодой – Рональд.
– Ладно, пусть приходят. А сговоримся – деньгами не обижу. Свежие люди мне бы пригодились, свои не справляются – не тому обучены.
