— Что непонятно? — спросила Настька, слегка пришедшая в себя, но все еще дрожавшая.
— Что тут творилось, и сгорел тот Сын зари или нет, — пояснила Федосеева, с сожалением думая, что такого зрелища она еще долго не увидит.
* * *
Кирилл лежал животом на чем-то твердом, и это твердое равномерно подпрыгивало так, что его подбрасывало. Руки и ноги безвольно свисали, нос упирался в шершавое, боль стегала тело подобно сотне маленьких кнутов, вымоченных в уксусе, в горле першило…
Открыв глаза, он обнаружил перед лицом что-то пятнистое.
Неужели он умер там, на костре, и попал… Куда, интересно, он угодил?
В раю такие штуки не предусмотрены, но и ад все это не напоминает. Хотя, может быть, у чертей есть чувство юмора?
— Кажется, шевелится, — произнес кто-то. Голос был знакомый. — Может, остановимся?
— Давай, — сказали в ответ, и твердое, упиравшееся в живот Кириллу, перестало вздрагивать.
Последовали какие-то движения, и он понял, что лежит, а вокруг стоят несколько мужчин — один толстый и лысый, другой невысокий, постарше, третий большой и могучий, с носом картошкой… Стас, Федор, Серега и еще незнакомые парни с автоматами, один с перевязанным плечом.
— Вы? — еле ворочая языком, спросил Кирилл.
Так не хотелось, чтобы это оказалось еще одним мороком, бредовым видением, родившимся в глубине воспаленного мозга.
— А кто же еще? Мы и есть, — сказал бывший десантник, широко улыбаясь. — Подоспели, это, как бы вовремя, еще немного, и твои пятки начали бы поджариваться.
— Хватит болтать, лучше осмотрим его раны, — вмешался маленький, но крепкий мужичок с ружьем.
Кирилл видел его в первый раз.
— Это Толик, — сообщил Серега. — Он из Печер. Давай поглядим, что там у тебя.
Один из незнакомых мужчин, тот, что постарше, в сером камуфляже и очках, оказался, судя по уверенным движениям, врачом. Зашуршала одежда Кирилла, и он ощутил легкие, невесомые прикосновения, почти не причинявшие боли, но все же заставлявшие вздрагивать.
Это была реакция не разума, а тела, помнившего о недавних пытках.
Лицо у доктора осталось спокойным, но в глазах появилась тревога.
— Да, проблемы есть, — сказал он. — Надо как можно быстрее обработать раны.
— Куда… куда вы меня несете? — спросил Кирилл.
— На новую базу, — ответил Серега. — Федь, вы со Стасом отправляйтесь на место встречи. Соберешь тех, кто там окажется, и подходите. А мы прямиком двинемся…
Ответа бывший журналист не услышал — провалился в беспамятство.
Вновь очнулся он на плече Сереги и, подняв голову, увидел, что они переходят улицу Родионова неподалеку от Сенной площади: на проезжей части торчали деревца, из трещин выпирали пучки травы, у обочины лежал самосвал, а врезавшаяся в него ржавая легковушка была смята, как игрушечная.
Перед глазами замелькали ветки, и тут вновь закончились силы, так что дальнейшее он воспринимал урывками: спуск… забор, над ним крыша, из трубы идет дым… что-то мягкое под спиной… боль, возникающая то здесь, то там, но не такая, как раньше… голоса рядом, тяжесть в голове…
А затем Кирилл резко, рывком очнулся, точно выскочил на поверхность воды после затяжного нырка. Показалось, что он вернулся в прошлое, на Яблоневую улицу — лежит в кровати, а рядом, на стуле, расположился Серега.
— Ага, зашевелился, — сказал тот. — Не зря док над тобой колдовал.
Кирилл попытался сесть и понял, что весь в бинтах. Носа коснулся резкий травяной запах.
— Лучше не дергайся, — посоветовал Серега. — Тебя каким-то отваром намазали, чтобы раны не воспалились, чего-то еще сделали и упаковали, что твою мумию.
— Я уже понял. Сколько времени прошло?
— Сейчас вечер, а сюда я тебя приволок утром. Есть хочешь?
Кирилл подумал и кивнул. За последние дни он привык, что в животе ничего нет, и попросту не обращал внимания на сосущее ощущение под ребрами.
— Тогда подожди. — Серега вышел из комнаты.
«Но как же так? — подумал Кирилл. — Ведь я видел впереди только костер… Почему я остался жив?»
Да, но он на этот костер в конце концов попал, и все было точно так, как в «воспоминаниях» — огонь вокруг, уходящий в синее небо столб дыма, глазеющая толпа…
Серега вернулся, но не один — с ним пришел тот самый «док» в очках с тонкой золоченой оправой.
— Сейчас я вас посмотрю, — сообщил он, — и решу можно ли вам есть.
Осмотр занял считанные минуты, и после благосклонного кивка врача бывший десантник предъявил миску с торчащей из нее ложкой. От запаха мясного бульона Кирилла замутило, в животе началось форменное светопреставление, а слюна просто потекла изо рта.
— Только немного, — предупредил «док». — Иначе он умрет.
— Да я же все понимаю. — Серега обидчиво поморщился.
Первую ложку Кирилл проглотил с жадностью, вторую и третью оказалось впихнуть в себя несколько труднее — он словно отвык глотать, а внутренности позабыли, что делать с попавшей в них субстанцией гуще воды. На лбу выступила испарина, веки стали будто свинцовыми, их потянуло вниз.
Кирилл услышал, как врач сказал: «Пусть спит…»
Второе пробуждение за пределами «гостеприимной» коммуны сильно походило на первое, разве что Серега не сидел, а похрапывал, невероятным образом уместившись на двух стульях.
Стоило Кириллу пошевелиться, как бывший десантник поднял голову.
— Охраняешь? — спросил Кирилл. — От кого?
— От всех. — Серега зевнул. — Там такая толпа, и все хотят тебя видеть. Динка, Стас, Федор, хозяева, черный, который кричит, что «всэх зарэжыт», если его к тебе не пустят… Ничего, подождут.
— Хозяева? Где мы хоть находимся?
Кирилл чуть не ляпнул «я перестал верить, что вы за мной придете», но вовремя вспомнил, что почти всеведущий Сын зари обязан был знать о замыслах своих последователей.
Из рассказа Сереги стало ясно, что они на улице Приволжская Слобода, недалеко от Печерского монастыря, и что их приютили люди из общины, контролирующей берег до самого Подновья. С ними, как и с печерскими, удалось договориться еще несколько дней назад, когда Кирилл находился в плену.
Услышав же, что они специально ждали начала казни, чтобы похитить его, он только покачал головой.
— Когда мы тебя от столба отвязали, то на твое место прикрепили «опахальщика», — сказал бывший десантник, и в глазах его появились веселые огоньки.
— Кого?
— Ну, там стоял такой, дым от тебя отгонял, и от страху даже удрать не смог. — Серега ухмыльнулся. — Так что, рога и копыта, свято место пусто не осталось, и кое-кто реально поджарился.
