Легис задумчиво крутил в пальцах сорванную травинку. Предсказания сбываются. «Тебя убьют, если ты не станешь богом…»
Но — прошлое?!
Откуда?! Как?!
Верлена слишком мала, чтобы понимать глубочайшее значение слова «Бог». Это слово, легко слетая с детских уст, совершенно не передает всей полноты понятия божественности… Вероятно, девочка просто не смогла дать более точную оценку происходящего в ее видениях. Любой правитель, имеющий безграничную власть и обладающий некоторыми исключительными способностями, для ребенка уже подобен богу. Верлена не знает о существовании расы легисов и их могущество трактует на доступном ребенку уровне?..
Но — прошлое?!
В схему «детский лепет бродит по поверхности» не укладывается временной фактор…
— Расскажи мне о детях, мама, — попросил Зафс. — Кто их отец?
— Рассказать о том, что произошло со мной, трудно. Я лучше покажу тебе все с самого начала. Смотри.
Леди взяла руки Зафса, переплела их пальцы, закрыла глаза…
Мгновение — и Зафс унесся в мыслях на семь лет в прошлое…
* * *
Тоже осень. Но не теплая и безмятежная, как прощание с летом, а ветреная и холодная, как ожидание зимы…
В камине ярко пылают дрова, старик Бабус дремлет на скамеечке у ног Даяны, злой ветер швыряет в окна мокрую листву и грозно завывает где-то наверху, захлебываясь жарким воздухом из печной трубы… Зафс видит комнату глазами матери. Кот Кавалер внезапно спрыгнул с теплой лежанки, подбежал к двери и, вздыбив шерсть, загудел не хуже ветра.
— Что-то случилось?
Дрема Бабуса, как ползучий туман, добралась и до Даяны, и она, уютно укутанная пледом, не чувствовала тревоги. Она почти заснула.
Кот яростно хлестал себя хвостом и посылал хозяйке звуки, доступные лишь чутким ушам зверя.
К дому подъезжал экипаж в сопровождении нескольких верховых.
— Кто это? — Сразу проснувшись, Даяна вскочила с постели, и Бабус, очнувшийся от толчка, разлепил глаза. — Враги?
Проверив взглядом, крепко ли заперта дверь, Даяна подошла к окну и легонько отдернула занавеску: по дорожке от леса катила огромная дорожная карета. Три воина на черных в ночи скакунах уже достигли крыльца и, резво соскочив на землю, распахнули дверцу экипажа.
Нога в тяжелом сапоге показалась наружу, и высокий широкоплечий мужчина в дорожном, расшитом кожей камзоле спрыгнул на расквашенную дождем землю.
Света, падающего из окон дома, было недостаточно, чтобы хорошо разглядеть гостей. Их мысли скрывали связки камней, висящих у каждого на груди. Предчувствуя недоброе, Даяна скрыла в складках одежды тонкий стилет с упрятанным в его ручку бластером. Оружие она настроила на боевой режим. Четверо мужчин, приехавших в ее дом ночью, не могли быть заблудившимися путешественниками, они не свернули с дороги на свет окон. Они ехали прямиком к Даяне.
Громкий стук в дверь словно ударил ей в грудь. Не двигаясь с места, она слушала бухающие удары.
— Именем герцога Урвата, откройте! — пророкотали из-за двери.
Едва заставляя ноги повиноваться, Даяна сделала несколько шагов, но Бабус, как бы прикрывая собой хозяйку, обогнал и сам отодвинул засовы.
Сопровождаемые ветром и ночью, в дом вошли два воина. Могучие и раскрасневшиеся от стужи, исхлестанные дождями и битвами во славу дома герцога Урвата, они обошли комнаты и тут же вышли на крыльцо, придерживая дверь.
Жилище лесной колдуньи вызывало у них опаску. Приехать ночью в логово ведьмы и наткнуться на исполнение колдовского ритуала — это пострашнее мечей и копий. Попробуй только вмешаться в таинство и обратишься, например, в лягушку…
Мужчина, что выпрыгнул из кареты на раскисшую землю, переступил порог. Ни страха, ни любопытства не читалось на его властном лице с крупными чертами. Только напор и натиск человека, привыкшего повелевать…
Вспомнив недолгое посещение прибрежного города, Даяна приложила руки к груди и, слегка согнув колени, поклонилась — так в герцогстве Урвата принято приветствовать вышестоящих.
— Я вижу госпожу Гунхольд, прозванную в этих краях лесной ведьмой? — глубоким, чуть хриплым баритоном спросил вошедший.
— Да, мой господин, — без всякого подобострастия отозвалась Даяна. — Кто вы? И что вам надобно?
Мужчина молча прошагал через всю комнату, подошел к камину и, протянув ладони к огню, сказал, не поворачиваясь к леди:
— Я принц Ранвал, сын герцога Урвата.
— К вашим услугам, милорд, — прошептала Даяна. Повелительные манеры гостя немного пугали хозяйку: что могло понадобиться в ее доме наследнику короны?!
Все так же стоя лицом к огню, принц бросил через плечо:
— Мы дважды присылали приказания явиться ко двору. Вы их презрели.
Упрек сына герцога заставил Даяну закусить губу и отмолчаться. В течение последних двенадцати дней к ней дважды приезжали гонцы от правителя с настойчивым приказом прибыть в столицу. Старый герцог тяжело болел, и слухи о ведьме, вылечившей дряхлого деревенского пропойцу от страшной болезни, докатились до замка.
Бабус, все это время старавшийся находиться между грозным наследником и хозяйкой, тихонько топтался за герцогской спиной. А принц, внезапно развернувшись, схватил старика за шкирку и подтащил к огню. Бабус повис в его руках безвольной, парализованной ужасом зверушкой.
— Это ты его спасла, ведьма? — спросил сурово.
— Да, я! — строптиво отозвалась Даяна. Злость на грубого высокомерного отпрыска дома Урвата закипала в ней. «Болван спесивый! Ведет себя как неотесанный мужлан!»
— Он здоров, — по-прежнему крутя Бабусову голову, проговорил Ранвал.
— Отпустите старика! — прошипела Даяна. — И повернитесь лицом к хозяйке дома!
— Ого, — опешил принц. — Ведьма смеет приказывать…
— Ранвал! — Звонкий женский голос оборвал принца на полуслове. — Прекрати!
Разозленная поведением гостя Даяна не заметила, как в дом вошла невысокая худенькая женщина в дорожной накидке, отороченной серебристым мехом. На ярко-рыжих волосах дамы поблескивала украшенная драгоценностями сеточка, вышитый капюшон болтался за спиной, с плаща на пол медленно стекала дождевая вода.
— Простите моего брата, милая госпожа Гунхольд, — мягко проговорила женщина. — В нем говорит тревога за отца и усталость. Вы предложите нам что-нибудь согревающее, госпожа?
Надо сказать, что Даяна не предложила наследному принцу даже сесть. Ранвал так грубо нарушил ее покой, что все мысли о приличиях моментально выветрились из головы хозяйки дома. Сделав рукой круговой, приглашающий жест, леди Геспард произнесла:
