— Сорок на шестьдесят, — ответ прозвучал тоном, не терпящим возражения.
— Идет, — сказал Хамфрид, раздвигая улыбкой полные щеки, и подал руку старому другу.
Сделка свершилась быстро и без всяких проволочек.
— Вы готовы, господин Хамфрид Диффар? — отвлекла от насущных вопросов возникшая в воздухе голограмма.
— Да, господин Риффед Гос, — оживился тот, заулыбавшись еще шире.
Госом оказался тот самый мужчина, проводивший расчеты у ворот загона. Внутрь он не входил, предпочитая общаться на расстоянии. Вероятно, сразу два Жнеца для него было уже слишком.
— Поторопитесь, скоро привезут корм, — прохрипел загадочный голос. — Не хотелось бы, чтобы остальные долго чуяли запах свежего мяса.
— Все еще кормят клонами? — поинтересовался Морган.
— Все по-старому. Клоны, люди, морские гады… Весь неликвид к нам. Это не моя работа. Я не особо слежу за рационом борцов. По мне дык им все равно чем питаться. Иногда создается ощущение, что они и камни готовы жрать. Хотя, если кормить их чистым проявленным мясом, то они дохнут, — расхохотался Хамфрид.
— Отодвинься немного. Мы должны встать по обе стороны, чтобы его дезориентировать, — отдал четкие указания бывший наставник. — Как только появится, будет какое-то время, чтобы успеть его вырубить.
— Ты уже проявлял таких? — с надеждой в голосе, смешанной с какой-то мимолетной робостью, осведомился Хамфрид.
— Бывало, — коротко бросил в ответ напарник. — Только в живых оставлять не доводилось.
Расплывшись в улыбке, Морган практически полностью обнажил два верхних зуба. Хотя Хамфрид тактичностью никогда не отличался, но все же не подколол наставника по поводу внешности. Не спросил, откуда шрамы и даже мельком не поинтересовался, как его так угораздило. Жнецы никогда не затрагивали тему травм в силу негласной этики, разве что потерпевший сам не хотел похвастаться в ходе какой-нибудь попойки.
— Я включаю нестабильный телепорт. Непроявленная фаза появится в центре загона через полминуты. Клетка уже готова, — поступило предупреждение от Высшего.
Морган скинул на песок черную куртку с коротким воротником. Вытащив из кармана потрепанный деревянный крестик, он зажал его в кулаке. Встал сначала на колени, но потом все же сел. Напарник проделал то же самое. Уперев кулаки в колени, Жнец закрыл глаза, напряженно к чему-то прислушиваясь. Потребовалось всего мгновение, чтобы ощутить пространство кожей. Мышцы на лице немного дернулись, когда в нос ударили запахи, мягко говоря, неприятные. Чувства обострились до предела. Внимание сжалось в одну точку.
Слова молитв произносились быстрым, натренированным темпом. Заученные до автоматизма строки вылетали из уст, заставляя воздух застывать. Время начало замедляться. Пространство между Жнецами обретать плоть.
Звуки, выпускаемые в пространство, словно стрелы, распаляли Пламя. Оно реагировало на них, словно живая, огромная, мощная стихия, рождающаяся где-то глубоко внутри тел Жнецов. Морган никогда не нарушал правил и схем.
Острые, резкие запахи стали перебиваться ощущением свежести и легкой прохлады. В воздухе начал чувствоваться озон. Столкновение двух противоположностей дезориентировало, но сознание к этому уже давно привыкло. Невозможно было приучить себя только к боли. Родная, ожидаемая и предсказуемая, она возникала внутри, крепко цепляясь за струны души. Появляясь вместе с Пламенем и уходя с ним же, когда то затухало.
Не издавая ни звука, грузная, бесформенная масса медленно рождалась в центре загона. Она проникала сквозь слои пространства, приходя в этот мир. Сущность прорывалась из своей родной стихии в иную, незнакомую ей и непривычную. Плоть обретала свою твердость, сводя с ума от боли. Она имела иную природу, нежели боль Жнецов. При соприкосновении с Пламенем эта боль становилась сильнее, острее, опасней. Страдание при трансформации настигало всегда, приводя в бешенство любого монстра. Она переплеталась с нестерпимой жаждой и голодом, превращая пришельца в большой комок того, что уничтожает все на своем пути.
Тихое стрекотание послышалось вполне отчетливо, говоря о том, что проявление началось. Тварь чувствовала Жнецов по обе стороны от себя, но почему-то не двигалась. Гневный стрекот набирал силу, ровно как и страдание, которое испытывало чудовище. Морган не спешил. Он знал, что действовать необходимо деликатно, чтобы мучение монстра не оказалось сильнее страха перед Жнецами. В противном случае, пришлось бы уничтожить его еще на подходе в текущую реальность и вся работа — насмарку.
Обычно на Арену кидали тварей, сопоставимых человеческим параметрам. Не столь разрушительных, чтобы уничтожить казенное имущество, но достаточно опасных, чтобы намотать пару метров кишок на свои отростки. В основном, этого вполне хватало для подогрева восторженных эмоций беснующейся толпы. Сейчас дело обстояло совсем иначе. Прощупав размеры особи, Хамфрид убедился в правильности решения позвать на подмогу старого друга. Это не был безобидный комок с непонятными конечностями, боящийся и шагу ступить в сторону Жнеца. Дальности применения силы не хватало, чтобы проявить товар полностью, без дополнительных усилий. Для полного проявления пришлось бы обойти чудовище по кругу, или, на худой конец, бросить волну. Если в первом случае имелся существенный риск нарушить хрупкое равновесие и спровоцировать атаку, то во втором — повредить товар, чего не хотел никто. Силы же напарника с лихвой хватало, чтобы спокойно выудить монстра без крайних мер, и даже не двигаясь с места. Это означало, что поведение зверюги будет более предсказуемо.
Чуть прозрачное, беловатое сияние округлым ореолом охватило мужчин. В глазах каждого из них танцевало белое Пламя. Постепенно, с возрастающим воем, сменившем мерное урчание, стали проявляться тугие кожистые щупальца пришельца. С загнутыми, крючковатыми когтями на конце, они оплетали огромные костяные клешни.
Брови Хамфрида метнулись вверх. Мужчина слышал о гибридных видах, но воочию видел впервые. За два года работы на Арене подобная халтура еще не встречалась.
Постепенно становилось понятно, что существо не меньше трех метров в высоту. Похоже на огромную мутированную смесь краба и кальмара, смотрящую на своих мучителей стеклянными рыбьими глазенками. Панцирь его казался настолько толстым, что вряд ли его смогли пробить обычным лазерным расщепителем или рядовой сегментарной пилой. То есть всем тем оружием, бывшим популярным в боях на арене. Из-под твердого покрова то и дело вываливались пока еще плохо управляемые, мягкие на вид отростки. В основном, они безжизненно спадали на сухой песок, лишь немного извиваясь и подергиваясь. Сразу несколько рядов клешней расположилось совсем не там, где полагалось бы морскому представителю привычного вида. Они поочередно сжимали и разжимали свои члены, заново обретая способность двигаться.
— Грхр, — прорычал монстр, глядя сверху и пытаясь поймать в поле зрения маленькие, по сравнению с ним, фигурки.
Похоже, недостатка в обзоре «краб» не испытывал, потому как глаза на подвижных стебельках находились по обе стороны от его грузного туловища. Гадина явно не боялась неожиданностей, контролируя все происходящее вокруг себя. И тем не менее, не стремилась сорваться с места. Казалось, она выжидала, пока сможет вновь управлять всеми частями своего обретенного тела.
Подняв руки, Морган показал ладони, давая понять, что нужно двигаться осторожно. Медленно поднявшись на ноги, мужчина не выпускал чудаковатое существо из вида. Внимательно прощупывал наличие главного нервного центра, являющегося аналогом мозга. У такого огромного существа с множеством конечностей его не быть просто не могло. Особенно, если учесть наличие глаз и вполне осознанное поведение.
Монстр встревожился. Сферические, склизкие глазенки задвигались, лихорадочно пытаясь уловить источник неприятных ощущений. Огромная бронированная туша с неровными наростами приподнялась, чуть обнажив гладкое, массивное брюхо. Белое, с коричневатыми полосками поперек. Это продолжалось несколько секунд, после чего существо с той же тревогой прижалось обратно к песку, вполне предусмотрительно спрятав уязвимое место. Морган выругался про себя. Такое поведение было признаком наличия достаточно развитого интеллекта. Значит, необходимо избегать неожиданных выпадов.
