Симон на мгновение задумался, и советник испугался, что тот действительно обдумывает подобный вариант.
– Нет, мистер Форест, в космос мы вас выбрасывать не будет – вы же там погибнете. Через два часа в полутора градусах от нулевой оси Фальенды, на уровне двенадцатой орбитальной зоны пройдет коммерческое судно. Мы пришвартуемся, и вы перейдете на его борт.
– Но ведь это грязное корыто, там даже вип– класса нет!
– Зато там вы не погибнете, – заметил Симон и по-хозяйски ощупал обивку кресла. Советник понял, что спорить бесполезно, за него уже все решили.
Стыковочный шлюз старого челнока сильно травил воздух, поэтому требовалось поскорее перебраться на «Шеврон» до его маневра. Это было бы несложно, если бы не раненый. От чудовищных перегрузок при старте челнока его раны открылись, и теперь только декомпрессионный жилет спасал его от большой кровопотери. Но именно из-за жилета Джилберт и не мог протиснуться в узкую горловину люка.
– Быстрее! – кричали с «Шеврона».
– Да мы и так уж… – шипели в ответ Курт и Вольфганг, стараясь протолкнуть Джилберта и при этом не навредить ему. Наконец, ценой больших усилий и при помощи команды «Шеврона», истекающего кровью Джилберта переместили на борт «торговца». Следом проскочили Иван, Вольфганг, Джим и Тони. Курт пошел последним. Рослый механик «Шеврона» выдернул его из разваливающейся сцепки, захлопнул люк, было слышно, как лязгнули запирающие его клиновые стопоры.
– На борт взяли всех! – передал по внутренней связи другой матрос и, обращаясь к тяжело дышавшим гостям, добавил: – Держитесь за стенки, сейчас «вправо-десять» выполнять будем.
Не успел он предупредить, как всех, кто был в галерее, вдавило в стену. Но маневр выполнялся недолго, вскоре перегрузки ослабли.
– А где Джилберт? – спохватился Курт.
– Он уже в лазарете, ребята его сразу утащили, – успокоил его механик. – Идите за Шандором, он отведет вас в каюту.
Сказав это, механик ушел по своим делам, а матрос двинулся по галерее, указывая гостям дорогу.
Шагов двадцать они прошли по узким, стесненным магистралями переходам, затем спустились по крутому трапу на один ярус и оказались возле двери медблока. В этот момент оттуда вышел человек в чистой голубой робе с нарукавниками.
– Вы доктор? – спросил Курт.
– Шанс выжить у него имеется, – угадав следующий вопрос, сказал врач. – К сожалению, много внутренних кровоизлияний, ребра сломаны. Обходились с ним грубовато.
– Он в жилете в шлюз не пролазил, – пояснил Шандор.
– Тогда понятно.
– А до этого мы на челноке эвакуировались. На спасательном. Чуть у самих глаза не повылазили, а тут раненый. У Джилберта вся спина была исполосована.
– Что за ранение? – уточнил врач, снимая нарукавники.
– В наш вертолет ракета попала, точно позади него, и осколками алюминиевой брони, как лезвиями…
– Ну ладно, давайте надеяться на лучшее. – Доктор похлопал Курта по плечу и ушел по коридору. Группа двинулась за Шандором и, сделав еще несколько поворотов, прибыла на место.
Матрос пригнулся, подныривая под воздуховод, хлопнул по датчику открывания двери, металлическая створка убралась в стену.
– Вот вам место для отдыха! – объявил он, включая освещение.
– А что – неплохо, – заметил Тони, оглядывая двухъярусные койки небольшой, три на четыре метра, каюты.
Где-то часто защелкало.
– Это за переборкой, – пояснил Шандор. – Расцепители. У нас управление электропитанием дублировано механическим распределителем.
– Чтобы вирусом не отключить было? – догадался Джим.
– Правильно. Ну ладно, располагайтесь, а я пойду. Гальюн дальше по коридору, в тупике. Там же и душ имеется, только я не советую им пользоваться, вода из технической магистрали. Лучше салфетками обойдитесь, там же, в душе, их несколько упаковок. Питьевая вода прямо здесь – в шкафчике, а еду вам принесут.
– Спасибо, приятель, – поблагодарил Курт и огляделся, не зная, куда пристроить «парлет».
– Вы чего эти железки сюда притащили? – усмехнулся матрос, он уже обратил внимание на то, что гости прибыли со всей «артиллерией».
– Ничего, так надежнее, – ответил Курт. Он не стал объяснять, что до последнего не был уверен, кто их подцепил – свои или чужие, и готовился применить оружие, если бы по ту сторону шлюза оказались враги.
– Я пойду в гальюн, – сказал Вольфганг, с облегчением бросая на койку надоевший пистолет.
– А я морду помою, – вызвался с ним Иван. – Да и руку перебинтовать надо, а то саднит.
Они ушли, и Курт закрыл перегородку. В каюте сразу стало тихо, только продолжали стучать за стеной неутомимые расцепители.
Джим и Тони сели на нижнюю койку и сгрузили на пол оружие. Облегчения они не чувствовали, скорее какую-то опустошенность.
– Вот ведь какая она, жизнь, – покачал головой Курт, опускаясь прямо на пол у стены. – Хотели как лучше, а ребра Джилберту поломали.
– Вы все правильно сделали, если бы мы задержались, пропали бы все, – заверил его Тони. Он поднялся и, достав из шкафчика три пластиковые бутылки с водой, дал по одной Курту и Джиму.
– Без этикетки, конденсат, – с долей сожаления заметил напарник и стал пить.
– Сказать по правде, ребята, вначале я был очень удивлен, – сказал Курт, отвинчивая крышку.
– Чем? – спросил Тони.
– Инструкциями относительно вас. Слишком уж большими силами готовы были рискнуть начальники для вызволения пары стрелков. Я в «пожарной команде» не первый год, всякого повидал. Обычно, если потери команды грозили превысить количество спасаемых, нам командовали отход – тут простая арифметика. А ради вас готовы были положить хоть сотню…
Джим с Тони перестали пить и переглянулись.
– Мне начальство так в лоб и сказало: Курт, ты командуешь лучшими «пожарными» в Управлении, но и таких, как ты, мы положили бы не один десяток, чтобы вывести этих стрелков. Я тогда очень удивился, вы мне представлялись какими-то, ну… жеребцами высших кровей. Такими холеными красавцами, за которых богачи платят целые состояния.
– Мы ничего не знали о ваших инструкциях, – сказал Джим. Ему показалось, что командир группы винит их с Тони за то, что случилось с Джилбертом.
Курт сделал глоток и, сморщившись, будто попробовал хины, замотал головой.
– Нет, я на вас не сержусь. И посмотрев на вас, ребята, я понял, в чем суть вашей высокой ценности.
– И в чем же? – спросил озадаченный Тони.
– А хрен его знает, вот чувствовать я чувствую, а словами объяснить… Есть в вас что-то такое, и в глазах, и… даже в движениях.
