— Будем надеяться, что ничего важного.
— Будем надеяться.
На парковке студии стояли полдюжины машин, когда Генри свернул туда с Боундари-роуд. «Хэтчбек» Арры среди них отсутствовал, и это было подозрительно.
Генри припарковался там же, где и прошлой ночью, надеясь, что охрана, проходящая мимо, решит, будто это место принадлежит ему, и не станет задавать вопросов. Он давным-давно понял: жизнь идет куда проще, если заранее все устроить, а не исправлять упущенное, когда поезд уже ушел.
— Вы знаете, чьи это машины?
— Нет.
Тони расстегнул ремень безопасности и открыл дверцу.
— Думаю, старая «импала» принадлежит одному из сценаристов.
— Когда-то у меня была такая же, — заметил Генри, когда они двинулись к зданию.
— Что ж, вы знаете, как у нас говорят. Темно-зеленая «шеви-импала» — прошлое каждого.
— Кто так говорит?
— Люди.
— Какие именно?
Тони тихо фыркнул и остановился перед кодовым замком.
— Те самые, которые заявляют, что вы не должны кусать женщину, достаточно взрослую для того, чтобы быть моей матерью.
— Тебе не кажется, что твое отношение к этому делу попахивает возрастной дискриминацией? — спросил Генри, прислонившись к стене.
— Нет.
Замок открылся, и Тони осторожно распахнул дверь.
— Я думаю…
Он напрягся, когда Фицрой поднял руку, прося тишины. Фостер решил не злиться на то, что ему заткнули рот. Глаза вампира были прикованы к черной линии — павильону звукозаписи. Лицо у Генри стало таким, каким бывало во время охоты.
«Там что-то, вернее, кто-то есть, — понял Тони. — Член съемочной группы или заложник теней? Лампы в павильоне не горят.
Может, один из наших отсыпается там, прежде чем двинуться домой после того, как перебрал спиртного в соседнем баре? Или это охранник идет с другой стороны павильона звукозаписи, а свет его фонарика заслоняют постоянные декорации? Ладно, последнее маловероятно. Если верить словам одного сценариста, охранник проводит большую часть времени на кухне, работая над собственным сценарием, разумеется, когда Чи-Би нет в здании.
Это мог быть заложник теней. Ли выключил свет, но Маус этого не делал. Если тени требовалось тело, которое ничего не видело, тогда ее устроила бы темнота. Так лучше прятаться. Хотя в этом случае она потеряла бы возможность использовать в качестве оружия тень, отбрасываемую заложником. Если этой кляксы не видно, то какое из нее оружие?
Может, у твари имелось нечто другое, скажем пистолет?
Наверное, я слишком часто смотрю американское телевидение.
Подожди-ка! Это могут быть все оставшиеся заложники теней. Если только не существует правила, неизвестного мне и гласящего, что они должны появляться по одному.
Посмотрим на часы. Десять сорок три. Ворота откроются только через полчаса. — Тони отошел назад, в то время как Генри сделал шаг вперед. — Какой толк в размышлениях, когда нужно всего лишь задать вопрос?»
— Сколько? — прошептал юноша.
— Я слышу только одно сердцебиение.
— Арра?
— Не знаю.
— Заложник тени.
Ответом был блеск зубов.
— Я тебе скажу через тридцать секунд.
— А что потом?
— Иди к воротам и начинай устанавливать большой свет.
— В темноте?
— Используй фонарик. Помни, что темнота им мешает. Они не могут пустить в ход тени, отбрасываемые заложниками.
— Ба, Генри! Я сам и раздобыл эти сведения, помните?
Фицрой раздраженно свел брови.
— Тогда к чему эти вопросы?
С этими словами он скользнул в звуковой павильон.
Темнота в помещении не была беспросветной, как и всегда в рабочие дни. Горящий знак «выход» и светодиоды на не выключенной аппаратуре давали Генри возможность видеть. Не четко, но вполне сносно.
Примесь запаха иного мира, просачивающегося сюда дважды в день, мешала вампиру принюхаться и определить, чью жизнь он чуял. Вонь свежей краски, проникающая в павильон, была подобна туману, который Фицрой не мог разогнать.
«Неважно. Сердечный ритм говорит мне, что добыча не спит, а люди редко сидят и бодрствуют в темноте. Значит, это заложник тени. Он ждет, когда откроются ворота».
Генри скользнул мимо фальшивой стены и помедлил. Теперь вампир находился достаточно близко к добыче и по запаху определил, что это женщина.
«Волшебница? Не знаю. Тут слишком много других, более сильных запахов, чтобы различить такие подробности».
Заложник стоял в точности под воротами, завернувшись в самый обычный пластиковый дождевик.
— Двадцать восемь Раймондов Дарков, двадцать девять Раймондов Дарков, тридцать. — Тони вытер влажные ладони о бедра и расправил плечи. — Кто не спрятался, я не виноват.
Он надеялся, что Генри хватит форы в тридцать секунд, чтобы закончить разведку. Если не хватит, неважно. Большая лампа должна была быть на месте, готова к действию, когда ворота откроются.
Тони включил фонарик, направил луч на пол и двинулся к осветительной панели.
«Не волшебница. Девушка, ровесница Тони».
Она откинула полы плаща и глубоко засунула руки в карманы комбинезона. Генри шагнул на край съемочной площадки. Девушка стояла там, где нужно. Ему не требовалось идти дальше. Она переступила с одной нога на другую. На ней были красные кеды.
«Это нетерпение, а не предвкушение. Она не может знать, что я…»
Зажглись лампы. Фицрой бросился на пол и успел заметить ее улыбку.
«Лампы? — Тони заморгал, когда свет выплеснулся из обеденной комнаты декораций. — Вопрос: зачем Генри зажег свет? Ответ: он этого не делал».
Парень припустил бегом.
Генри боролся с тенью, которая обмоталась вокруг него от запястья до скул. Его руки были прижаты к бокам, рот и нос закрыты. Тень выпячивалась, но не подавалась.
Девушка присела рядом с Генри. Тень, корчась, сползла с его ушей.
— Мы оставили охрану у ворот, — сказала она, словно ведя будничную беседу. — Охраны на месте не оказалось, значит, кто-то ее уничтожил. Этот человек сумел сделать такое. Значит, он знает слишком много и почти наверняка вернется. Привет, «кто-то»! Я тебя ждала. Тебе следовало бы проверить, нет ли здесь ловушек.
Улыбка девушки стала шире. Она подняла пульт дистанционного управления и включила огни.
— Скоро ты потеряешь сознание, а потом умрешь.
«Не скоро. Явно не до того, как откроются ворота. Да, мне нужно дышать, но воздух в моих легких поможет продержаться достаточно долго».
Он услышал, как кабели ударились об пол и сдвинулась с места платформа с лампой. Вампир должен был всего лишь лежать здесь, слушать, как злорадствовала заложница тени, и ждать, пока откроются ворота.
«Тень попытается уйти. Тони ударит ее светом, и я освобожусь. Само собой, при таком раскладе мое достоинство слегка пострадает, но работа будет сделана. Хорошо еще и потому, что тень слишком прочна. Мне не сразу удастся проделать трюк супермена, разрывающего свои цепи».
Улыбка девушки угасла, ее глаза сузились.
— Ты не такой, как остальные.
Генри боролся, чтобы не дать показаться голоду, но тот все равно был уже близко.
Тень помогла ему, но недостаточно.
— Обитатель ночи. — Один палец стал играть с прядью его волос. — Эта девушка не верит в твое существование. Но что за беда? В мое существование она тоже не верит. Здесь мы лишь символы и метафоры. — Пластиковый дождевик сморщился, когда девушка подалась вперед и уперлась одной рукой в пол рядом с головой Генри, чтобы сохранить равновесие. — Интересно, каково это — быть тобой? Думаю, ты лучше понимаешь, что именно реально. Давай проверим, каково быть тобой, а? Кроме того, разумнее всего овладеть сильным. Тогда слабому будет трудней тебя остановить.
Краешком глаза Генри заметил пятно тьмы под огромным пасторским столом. Достаточно ли там темно? Существовал единственный способ это выяснить.
