фиг, эту синьку, так на старые дрожжи и переопохмеляться можно.
— Уважаемый… вчера специально вас искал… — начал я, мучительно пытаясь припомнить имя жреца, но натыкаясь только на звенящую пустоту в мозгах.
— Халмор, жрец Рарнора, — подсказал жрец, понимая мои муки. — Я понял, что ты меня искал. Ты сам вчера об этом говорил, когда мой ученик тащил тебя в мою комнату. Я тебя помню. Тебя и твоего наставника.
Блин! Не самое лучшее начало для продуктивной беседы.
— Ты, наверное, думаешь, почему ты у меня, а не спишь внизу под лавкой? — продолжал жрец. — Всё просто. Ты мне интересен. Не так часто встречаются люди, способные заставить Эсте сменить взгляды на жизнь.
— Эсте?
— Эсте. Ты вчера с ним спорил. Он тоже жрец Рарнора, но у нас разные взгляды на служение. Мы… как бы это сказать… по-разному понимаем суть вещей, — немного замялся Халмор. — Я давно так не смеялся… Не удивлюсь, если на днях Эсте будет бегать по городу с факелом при свете в поисках благородных людей… Ты вчера был очень убедителен…
— Это я всё вчера?! Ничего лишнего хоть не наговорил?
— Всё лишнее ты уже вчера сказал. Скажи мне, а зачем ты нас вчера в бордель звал? Ты что, думаешь, что старикам так сильно нужны подобные утехи плоти? — усмехнулся старец.
Блин! Ну, если меня на баб по пьяни потянуло, да ещё не к знакомым, которых в этом мире априори быть не может, а к шлюхам, то я вчера и правда был на кочерге.
— Ну, мне это… стыдно, что ли… — начал оправдываться я.
— Не извиняйся. Я всё понимаю, сам был молодым, — успокоил меня жрец.
Так-то, старик, я тоже не зелёный, четвёртый десяток пошёл, но для него всё равно молодёжь.
— Рассказывай. Ты вчера так и не успел всего: уснул раньше, чем я понял основное, — продолжил жрец.
— А что я говорил?
— Говорил, что против тебя с наставником козни строят, и хотел попросить у меня помощи. Это единственное, что я смог понять, — безмятежно ответил мне Халмор.
Силен бродяга. Далеко не каждый приютит у себя в комнате пьяное тело, напившееся до скотского состояния, тем более, если известно, что от этой тушки могут быть проблемы. Старика есть за что уважать.
— А почему… — начал я, но он меня перебил.
— Я уже сказал. Ты мне интересен. Ты — фактор нестабильности. Там, где ты появляешься, всё идёт не по своему жизненному циклу. Можешь считать, что ты даже отчасти меняешь судьбы людей рядом с тобой. Эсте вот впервые за несколько лет решил помыться, решил открыть и заметить невидимые ворота в коже, — усмехнулся старик.
Это я что, вчера и про поры рассказал! Ничего не помню! Наверно, говорил.
— Твои слова о ядах, которые убивают камень и металл, вдохновили меня на продолжение моей работы о них… И вообще, то, что всё в мире существует и медленно умирает от яда, по меньшей мере интересно — для опровержения.
Н-да! Я походу вчера и о кислороде рассказывал. Вот пьяный дурак, нашёл с кем языком зацепиться. Таким темпами можно ждать по свою душу магов, которые, естественно, меня охомутают, как только пойдут слухи о пьянице, который слишком много болтает о вещах, непонятных здешним.
— Э-э-э…
— Нэ́хт Халмор, — подсказал жрец. — Вижу, что ты нечасто общался со жрецами и не знаешь рангов орденов… Что ты хотел?
— Я хотел, чтобы вы навестили в тюрьме моего наставника. Меня туда не пускают. Его ложно обвинили в том, чего он не совершал, — я пришёл в себя и зачастил словами. — Нам нужно знать подробности…
— Достаточно. Я тебя понял. Признаться, ты и в самом деле не веруешь в наших богов, как и говорил при первой нашей встрече. Это даже забавно. Давно я не занимался такой ерундой, — прокаркал жрец. — Такое обычно делают послушники, но в твоём случае мне будет даже приятно вспомнить молодость…
Глава 8
О том, как до меня доходит, на кого я наезжал,
как потерял крысят и прифигел от того, что мы нищие
Как бы это сказать. Халмор оказался не простым жрецом. Не иерарх, конечно, но и не рядовой служитель. Так, где-то выше середины в их культовой лестнице. Я это понял, когда он начал раздавать приказы. Ученик у него один, но вот то, что помимо этого у него есть ещё несколько слуг, меня несколько напрягло.
Прислужники закопошились и убежали на улицу за каретой. То, что старик-жрец поедет в таком экипаже, меня ещё больше испугало. Я-то считал, что старикашка — простой человек, а он, оказывается…
В карету я не сел, ехал рядом на Колбаске. Старик, глядя из окна, мило болтал со мной о мелочах. Ну, как… Может, это мне кажется, что о мелочах, а он наверняка находил массу интересного и противоречивого в моих словах.
Особо одарённым поясню. Я хоть и живу в этом мире больше полугода, но о здешнем образе жизни почти ничего не знаю. Проще перечислить, что видел и о чём слышал, чем сказать о том, чего не знаю. Вот не надо считать, что если вы прожили тут шесть месяцев, то вы себя какой-то мелочью не выдадите. Другая культура, другой язык, другое мышление, другие правила поведения и морали. Вечно выдавать себя за чужестранца не получится: ведь даже они во многом ближе, чем человек из другого мира.
В общем, я пытался перевести разговор в практическое русло. Потравил байки, что нас с Антеро заказал граф, в любом случае старикашка узнал бы об этом от бродяги. Рассказал в основных чертах о причинах мести графа. Жрец на мои откровения реагировал на удивление спокойно и без лишнего кипиша. Впрочем, и его роль в этом театре событий невелика: поговорить с моим дегенератом и передать мне то, что может поспособствовать его освобождению…
Тюрьма была всё тем же мрачным местом. Кто-то опять орал, пытаясь докричаться до арестантов. Стража такая же упёртая и не берущая взяток. Старика-жреца и его ученика, несущего свёрток с едой и бухлом, прикупленных мной в трактире для Антеро, на удивление пропустили без проволочек. Мне оставалось только ждать.
Я мучился час, для меня он тянулся очень долго. Потом вышли служители Рарнора. Мы отъехали туда, где было потише, и нэ́хт Халмор, сидя в карете, начал делиться со мной новостями.
Оказывается, зря я на графа грешил. Мой дегенерат считает, что он тут ни при чём. Всё проще и прозаичнее. Возможно, убийцы от графа и идут
