– На то я и командир, чтобы давать подобные приказы. Не забывайте о заслоне в крепости и о том, что лагерь, если только последует задержка в переговорах, надо успеть возвести до темноты. Мои условные сигналы и намеки, думаю, поймете.
И Броди, Лонгир и дон Ритару двинулись по узкому проходу между заграждениями на ту сторону. На ходу присматривались к предполагаемым союзникам. Четыре автомобиля разной вместимости. Полтора десятка синезодов, обвешанных в основном оружием кустарного производства, преимущественно огнестрельным. Адельваны сидят на месте водителей.
– Одни исторически считают себя опорой Конструктора, Сияющих выбирают только из них, – пробормотал дон Ритару. – Вторые считают себя древней расой, но в то же время первых чтят как богов… А почему остальных разумных не видно?
Вот тут Лонгир и предложил:
– А давайте не будем спешить в Вавилон. Переговорим сейчас и пригласим правителей в наш временный лагерь. Там с ними и потолкуем.
Командир остановился и оглянулся на желлатука:
– А ведь ты прав! Зачем для переговоров идти в город? – Он повернулся к группе синезодов: – Вначале я хочу переговорить с вашим командиром! Пусть подойдет! – А для своих соратников добавил: – Если правильно построим разговор, то и эти ребята нам все расскажут.
К ним направились сразу три представителя местных сил обороны. Причем все очень мощного телосложения. Присмотревшись к ним, дон Ритару опять пробормотал:
– Какие-то они чрезмерно располневшие… Впервые таких синезодов вижу. Измененные, что ли?..
Глава семнадцатая
Древние хардийцы
За последний день самочувствие Розалии резко улучшилось. Как она подозревала, не столько благодаря заботе Бензика, сколько из-за влияния растущего прямо на глазах Тасона. Сын все чаще и чаще реагировал на вопросы матери. И пусть одним, максимум несколькими словами, но это уже можно было назвать диалогом.
Розалия за шесть тысяч лет путешествовала разумом в разные места, знала невероятно много и по своим божественным силам не уступала императору Бутену или ситанессе Абелии. И все равно для нее оказалось чуть ли не смертельным шоком само осознание того, что у нее ожидается не просто ребенок, а Сатази. В последний месяц перед оживлением своего тела она постоянно находилась разумом на Земле. Следила за работой археологической экспедиции Броди, радовалась каждому воскрешению своих современников. Страдала, что не могут отыскать колодец с ее телом и телами Донтера и Бензика. В общем, прекрасно знала все перипетии событий, предшествовавших ее выемке из воды. А после того как услышала о странностях своего плода и о живущих где-то у Якоря существах, еле-еле оправилась от частичного помешательства. А потом сама успела смотаться к самому большому средоточию черных дыр во Вселенной и высмотреть лично упомянутых существ. Они были ужасны!
Вначале вообще было сложно сообразить, что Сатази собой представляют. Одним предложением описать этих уничтожителей галактик не получилось бы при всем желании. Километровые сгустки вывернутых наизнанку внутренностей неизвестного монстра. Плюс торчащие из этих внутренностей, пронзающие их насквозь кристаллические шпили непонятных образований. Плюс сгустки разноцветного сияния, блуждающие то тут, то там. Плюс вылетающие во все стороны сгустки энергии в виде молний и шаров. Ну и льющаяся вдобавок водопадами радиация, смертельная для всего живого.
Эти кошмарные создания чаще всего носились среди звезд, круша их своими воплями. Резвились, превращая в пыль планетные системы. Грелись, собрав в единое облако и одновременно взрывая десятки газовых планет-монстров. И редко, словно измучившись и впадая в спячку, зависали распластанными телами на сгустках в пылевых туманностях.
Для любой женщины, пусть даже и ставшей в некотором роде богиней, знать, что она родит ТАКОЕ, – это уже гарантированное умопомешательство. Также она знала, что при своем намеченном оживлении начнет рожать сразу, и почти стопроцентно от этого умрет. И только потом увидевшее свет чудовище своим криком уничтожит все живое на десятки километров вокруг себя и телепортируется к Якорю. Так происходило в момент рождения Сатази всегда, хотя, как и почему у совершенно разных разумных существ рождается такой мутант, не знали даже самые старые из этих мутантов. А жили они, если верить их же россказням при редком общении с «иными», до ста тысяч лет.
Но вопреки всем прогнозам произошло чудо. Родился вполне человеческий ребенок. Правда, с размерами и весом почти годовалого карапуза. Роженицу пришлось спасать не столько от морального шока, сколько от физических повреждений. И если бы не Бензик, умеющий перекраивать и создавать новые живые ткани, женщина была бы обречена.
Розалия была готова к смерти, да и жить ей не хотелось. Но когда она рассмотрела зависшего у ее изголовья в желтом облаке херувима, громадное удивление помогло ей остаться живой. Потом ее поддерживали все остальные хардийцы, а Тасон, утвердивший имя собственное и доказавший своими первыми фразами, что он полностью разумен, никуда не телепортировался и ни на кого не крикнул. Так и остался у кровати своей медленно приходящей в сознание матери. И никуда не спешил.
А два дня назад сказал в ментальном диапазоне две короткие фразы:
«Мне удалось! Мама, теперь ты точно выздоровеешь!»
И вот уже сегодня, ранним утром, женщина почувствовала в себе желание не просто встать и ходить, а сорваться с постели и побежать. Что она и сделала, выскочив на террасы императорского дворца, потом на крыши, да так и совершив почти полный круг бегом. При этом она своим видом, босая и в короткой рубашке чуть выше колен, перепугала заметившую ее Айни и чуть не довела до инфаркта доктора Бензика.
Бензик перехватил бегущую Розалию:
– Остановись! Что с тобой? Успокойся…
Ничуть не запыхавшаяся женщина замерла на месте, а потом не удержалась от смеха:
– У тебя такой вид, словно ты уверен в моем сумасшествии! Ведь правда уверен?
– Ну… – замялся врач, пытаясь рассмотреть зрачки своей старой подруги. – Ты себя так странно ведешь… Кто в здравом уме бегает по крышам высоченного дворца?..
– Ага, значит, если здание будет низким, тогда бегать можно? – съехидничала Розалия. – И кто из нас ненормален?
– Не умничай! Давай вернемся в твою спальню, и я тебя спокойно осмотрю…
– Спокойно? Ха! Тебе еще не надоело на меня часами пялиться? Мне – надоело! Теперь я и сама могу себя осмотреть, когда надо будет. Да и что ты хочешь увидеть? Ноги вон не дрожат; кровь из ушей не капает; на людей не кидаюсь… Хотя ни тебя, ни Айни за людей уже можно не считать… Кстати, – она вздохнула, – нашего Тасона тоже. И это он меня вылечил окончательно. Я уверена. Причем такие силы в себе чувствую, что могу телепортироваться…
