Зверь, пока еще не решавшийся войти в здание, развернулся на шум.
На небольшом пустыре, всего в сорока метрах, стоял черный мотоцикл со стремительными обводами, скалившийся титановыми челюстями вокруг пары «прищуренных» фар. Ездок в черном одеянии и черном шлеме с непроницаемым стеклом. Точнее, наездница. Она дергала ручку газа, дразня зверя ревом мотора. Вепрь топотал передними копытами, мотал головой и рычал. Казалось, он чувствовал какой-то подвох, но очень хотел поднять на клыки существо, помешавшее его охоте. Наконец осмотрительность уступила инстинкту убийцы, и вепрь устремился вперед.
Незнакомка еще пару раз дернула ручку газа, взирая безликим черным стеклом своего шлема на приближавшуюся бесноватую тварь. Вот уже осталось каких-то два метра — и мотоцикл, повинуясь воле хозяйки, помчался стрелой.
Вепрь завертелся на месте от неожиданности, яростно разбрасывая рылом грязь. Вот он поддел что-то твердое — камень? Нет…
Оставленная наездницей граната рванула у самой морды вепря, разорвав нос и рот. Зверь упал на бок и забил копытами, отчаянно хрипя. Мотоцикл уже возвращался. Он остановился метрах в пяти от вепря. Тот захрипел еще сильнее, предчувствуя конец. Женщина спешилась. В руках у нее был обрез двустволки. Выстрел дуплетом в область сердца — и вепрь затих.
Мотоциклистка переломила оружие, выбросила дымящие гильзы и перезарядила обрез, вынув патроны из патронташа, который опоясывал ее тело чуть выше талии. Затем повернула голову в сторону двухэтажного дома, у входа в который застала зверя. Там стоял высокий человек. Капюшон был отброшен, и дождь молотил по короткостриженой седой голове. В руках неизвестный держал диковинный иноземный автомат и целился в наездницу.
— Опусти оружие! — рявкнул он.
Она невозмутимо завела обрез за спину и опустила в пришитый к кожаной куртке чехол из той же кожи. Затем развела руки, облаченные в беспалые перчатки.
— Ты кто такая? Говори, а то пристрелю к чертовой бабуленьке!
Из-под шлема послышался низкий женский голос:
— Олух неблагодарный.
Соловей неторопливо сократил расстояние между ними вдвое, не сводя ствола автомата с мишени.
— Наголовник сними. Не люблю разговаривать с пластмассой.
Та послушно обхватила ладонями шлем и подняла его над головой, открывая вооруженному мужчине лицо. Оно было… Ну да, красивым. Но странным. Первое, на что обратил внимание Соловей, явилось отсутствие левого глаза. На лице чернела аккуратная повязка с выпуклым овалом. Черные, как и все прочее, волосы были подстрижены ровной линией над завлекательными стрелками бровей, к плечам спускались две тонкие косички. Правый глаз ненадолго показался кошачьим: миндалевидный, с приподнятым вверх наружным уголком и вертикальным зрачком. Но морок быстро исчез, словно глаз, попав на дневной свет, которому уже не мешало черное стекло шлема, сразу стал человеческим. Длинноногой незнакомке было лет двадцать пять, не больше — скорее, даже меньше. С толку сбивало суровое выражение лица.
— Ну, так что, барышня, познакомимся наконец? — усмехнулся Соловей, а из головы у него не шло видение: кошачий зрачок.
— Может, для начала опустишь ствол? — отозвалась девушка, не мигая.
— Который именно? — Соловей оскалил не слишком здоровые зубы.
Рейтарша выдержала паузу и так же, не мигая, с прежней интонацией произнесла:
— Я не терплю пошлых шуток. Тем более от старперов вроде тебя.
Ухмылка слетела с лица Черного.
— Ну и дура.
— Убери оружие, папаша. Если бы я хотела причинить тебе вред — дала бы вепрю загнать тебя в магнитный свищ, которого ты испугался в доме.
Черный был удивлен. Он опустил автомат.
— Погоди, а откуда ты…
— Меня зовут Химера.
Брови Соловья поднялись, лицо скривилось в сомнении. Он слышал много баек о призраке на скоростном мотоцикле, и как раз о женщине под именем Химера. Рассказывали истории про девиц, решивших, потворствуя легенде, сыграть роль Химеры: они раздобывали байки или разводили на оные своих кавалеров. Наряжались в черное и катались — до печального финала. Но, черт возьми, едва ли простая крестьянка способна так лихо разделаться со свирепым вепрем. Да и кататься на рейте в Чертогах… Такого даже рейтары не делали. И если это настоящая Химера, то ведь… Стоп… Сколько легенде лет? Эта женщина, что же, начала наводить ужас на ночные дороги резерватов, еще когда в пеленки мочилась?
— Химера, значит? А я царь Соломон.
Ее выражение лица наконец изменилось. Едва заметная ухмылка тронула красивые губы.
— Вообще-то я в сказки про чувиху на мопеде не верю, — продолжил Соловей.
— Ну, не верь. — Она пожала плечами. — Что дальше?
— Кто ты такая?
— Химера.
— Вот заладила…
— Может, поедем уже? — Девушка нахмурилась.
— Поедем? Куда? — удивился Черный.
— Ты же кое-что ищешь?
— Вообще-то да.
— Ну, так ты кое-что нашел.
— И что же?
— Химеру. — Она вновь едва заметно ухмыльнулась.
— Да ты даже не знаешь…
— Зенитную установку? — Она вперила взор единственного ока в пасмурное небо. — Тебя ведь очень беспокоит тот самолет?
И ее глаз вдруг снова показался кошачьим. Да что за чертовщина такая?
— Погоди, но откуда ты…
Она не дала ему договорить и резко приблизилась.
— Я же сказала тебе. Я ХИМЕРА.
Глава 13
ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ РЕЙТИНГ
— Чего ты ждешь? — нетерпеливо проворчал Иван.
— Погоди, — тихо отозвался Крылов. — Рано еще.
— Смотри, как бы поздно не стало.
— Если ты будешь меня отвлекать, это не лучшим образом скажется на моей работе.
— Ох ты, — фыркнул Булава. — Весь день жду, когда уже можно будет взглянуть на ее результаты. И что?
— А снайпера-то снял все-таки я.
— С двух шагов в спину да восемью пулями? Пороть надо за такую работу.
— Заткнись и не мешай.
Иван нахмурился. Очень захотелось влепить мальцу затрещину за дерзость, хотя не в его это правилах. Парень молодой. Его постоянно торкают по поводу и без. Он огрызается — с характером, значит. Разве это плохо? Да и много ли надо ума такому амбалу, как Иван, чтобы шпынять этого щуплого паренька? Нет — он просто раздражен из-за боли в ране.
«Так и быть, прощаю», — подумал Иван и через силу улыбнулся.
Однако молодой снайпер не смог оценить его великодушную улыбку. Он пристально смотрел в прицел СВУ-АС, над которым внезапно ожил странный прибор. Замигал красный диод. Он был совсем тусклым — видимо, из соображений маскировки. Но его хватало, чтобы стрелок обратил на него внимание.
