— А как ты тогда вернешься?.. Останься со мной… Бог их накажет, а ты… Просто, останься… Никуда не уходи… никогда…
Только намеривался порадоваться, что она меня начала, наконец, беречь, как снова пришлось напрягать нервы и подниматься с пригретой постели.
— Агнешка, никуда и никогда — у меня не получится… Я уехать должен… Должен… Понимаешь?
— Я понимаю… Я поеду с тобой…
— Я не могу взять тебя с собой…
Агнешка недоуменно посмотрела на меня, натянула простынь на плечи и…
— Я с тобой хоть на край света, хоть сейчас, Вольф…
— Меня не на край света пошлют, а… в центр, в пекло… Агнешка, я просто не смогу взять тебя с собой!
— Как не сможешь?
— Вот так! Я не все могу!
Пули полетели мне в грудь — вернее, патроны, еще и с коробкой.
— Не можешь?! Ты оставишь меня?! Ты меня оставишь?! Одну?!
— Агнешка, я скрою тебя в Варшаве!
— В Варшаве?!
— Войцех будет охранять тебя!
— Войцех?!
— Я приеду к тебе, как только смогу! Я смогу часто приезжать к тебе — в Польшу! Или в Финляндию! Я отвезу тебя в Финляндию или в Норвегию! Ты будешь ждать, и я — вернусь! Ты же будешь ждать?!
— Сколько?! Сколько ждать?!
— Не знаю я, сколько! Не знаю я, что со мной сделают!
— Не знаешь?! А что?! Что с тобой могут сделать?!
— В лучшем случае грязную работу поручат, в среднем — прогонят из управления, в худшем — в тюрьму посадят — я не знаю еще! Не знаю еще, что мне удалось утаить, а им — узнать о моих заносах в сторону!
— О боже…
— Ты будешь ждать?!
Агнешка уронила голову на руки, словно повторяя мой жест отчаяния.
— Вольф, я…
— Со мной тебе будет сложно и неспокойно, Агнешка, только со мной ты не пропадешь — никогда и нигде. Я для тебя могу…
Агнешка, хоть и грустной улыбкой, только все равно — улыбнулась мне.
— Я знаю, что ты можешь для меня сделать… Ты умеешь стрелять в людей… А ты еще что-то делать умеешь?
— А еще что-то надо?
— Можешь мне песню спеть?
— Песню — могу.
— А стихи?
Я тяжело вздохнул и прерывисто кивнул, надеясь, что судьба таких издевательств надо мной не допустит…
— Только чужие, только прочитать… и только, когда выучу.
— А книги ты читаешь?
— Читаю. Справочники, правда, одни… Только ты не думай, что я… Я же читать умею… Ты мне скажешь, что надо, и я… Не тупой же я, в конце концов… Так что, договорились? Ждать будешь?
— Буду, Вольф. Только не вечно. Так что торопись вернуться ко мне… не теряй возможности вернуться.
Что ж… Раскрутился я здорово — пора и назад скручиваться. С Игоря Ивановича мое похождение началось — Игорем Ивановичем и кончится. Надо на связь выходить и отчитываться во всех тяжких. Черт…
Нет, еще не все… не все. Ничего, Игорь Иванович ждал и еще подождет… и Агнешка — подождет. Подключаюсь к линии, к связи…
— Что делаешь, Швед?
— Сплю вообще…
— У меня тоже — ночь.
— Тебя тоже комары кусают?
— Нет здесь никаких комаров — их здесь изводят исправно. Как тебе охотничий суп, приготовленный финским товарищем?
— Не напоминай — до сих пор живот крутит…
— Крепись, Швед. Я тебе скоро и не такое зелье сготовлю.
— Почтой пришлешь?
— Лично доставлю, а еще лучше — сварю в вашем котле, в вашем присутствии и в походных условиях.
— Уж не к нам в гости ты собрался, Охотник?
Эх, ты хоть думай, что пишешь, Швед… Просто, написал ты глупость настоящую — швед с фином меня на мою землю в гости к себе зовут! Только они ж меня шведом считают оба… А черт…
— Что ж, ждите в гости! Готовьте открывалки — бутылки за мной!
— Тебе что, еще открывалки нужны?
— Нужны — не виртуальные только. Такие же реальные, как бутылки!
— Ты что это, серьезно? А что это ты так вдруг? Ты весь в делах всегда, Охотник…
— Жизнь — тоже дело.
— Не узнаю тебя даже…
— Знаешь, у нас говорят — «Перед смертью не надышишься»! А я решил проверить на правоту и прочность народную мудрость!
— Что, перед смертью надышаться задумал? Не пугай меня, Охотник…
— А ты не пугайся! Пусть и перед смертью, но — надышусь! Все лучше, чем вообще в жизни воздухом не дышать!
Перед глазами поднимается костер, высвечивая железки, украшающие лицо моего товарища-аутсайдера… А что?.. Что мне мечтать о таком друге, когда он вот — у меня перед глазами стоит?..
Часть III
Мы при вражеских погонах
Компьютер завис, и я осыпал его немыми проклятьями… Петр дышит мне в затылок огнем и мысленной руганью… Британцы подходят, а декодер… От перегрева все… Я тоже готов от перегрева сдохнуть… Дверь раскрылась и… Меня обдало «солнечным ветром» — сухим, колючим от песка жаром…
Петр напирает…
— Хэнк, отключай просмотр на проходе.
Я зашипел вслух, бранясь на бедном на ругательства языке…
— Сдох декодер. Ничего, так пойдем — с поста не увидят. Просмотреть участок непросто — пройдем.
Указал Сергею на грузовики…
— Давай, Джонни, до ближайшего.
Петр резко дернул головой, отгоняя мысли, готовясь идти следом за Сергеем, а Сергей занервничал…
— Хэнк, не выйдет. Надо аппаратуру отключить.
— Давай до штабелей и до грузовика — до того, который в конце колонны пойдет! Живо! Приехали в гробах — в гробах и уедим! Пошел!
Сергей, глубоко вдохнув, рванул вперед… Прошел… Петр обернулся, я кивнул…
— Пошел!
Теперь мой черед… Осмотрелся, чуть выждал и… Влетел в кузов, вслед за Петром, бросив сдохший декодер на пол… Сергей расклепал гроб — отдираю крышку, тесню труп британца…
— Назад без удобств, Хэнк.
— Ничего, Джонни, терпи — в тесноте да не в обиде.
Петр первым забрался в гроб, укладывая автомат под руку…
— Потеснили мы этих парней порядком, Хэнк.
— Этим еще повезло. Следующую партию в пыли не соберут — в пустых гробах хоронить будут.
Я задвинул крышку и задержал дыхание… Грузовик тронулся… остановился… дернулся и двинул вперед… Я перестал проклинать декодер — от души отлегло…
Удар дал в голову, отдался гулом и раскатился дребезжанием… Крышка гроба клацнула, съезжая, — скинул ее, хватая автомат… Грузовик встал — раздались крики, заглушаемые низкочастотным рокотом…
— Петр, поведешь! Сергей, прикроешь!
Я пустил короткую очередь — конвой к черту… Петр пошел… Он открыл огонь… Иду следом… Сейчас всех постреляем — они и не поймут ничего…
