– А ты, кстати, как догадался, что он Разговорник? И вообще, откуда ты знаешь, что мы здесь? – в голосе Трэша послышались нотки подозрительности.
– Я этих гадов, – Шур кивнул на лежащего Трехглазого, – уже нутром чую. Третий за последние два дня. А то, что я вас здесь застал, – просто чудо. Я, конечно, предполагал, что ты, Сигги, будешь стремиться к Уркану, но не надеялся, что сумею так точно на вас выйти.
– Ладно, – прервал его Трэш, – потом поговорим.
Было очевидно, что он не поверил ни единому слову Эдварда Шура, человека, которому еще неделю назад доверял свою жизнь.
Они судорожно запихивали друг друга в индикар.
– Кто поведет? – весело орал Макс, уверенно поглядывая на Шура. Шур, не отвечая, взялся за штурвал, даже не усевшись как следует в кресле пилота. От входных дверей бункера, шатаясь из стороны в сторону, бежал Лоррд Икс и что-то кричал. Обеими руками он держался за разбитый затылок. Трэш, глядя на него, от души хохотал.
Винты рвали пространство в клочья. Воздух разбегался по взлетной площадке, гул моторов утверждал собственные звуки. Все оставалось позади. Впереди были лишь перистые облака и несмелый рассвет. Макс голубел глазами вдаль. Его душа опережала индикар и самые смелые предположения. Самарин спал на плече у обезумевшего от счастья Харпера.
Шур выжал рычаг до отказа, наслаждаясь надвигающейся высотой. Внизу безумствовал Трехглазый.
– Эй, пилот, – кричал Макс в унисон двигателям, – это первый класс? Когда подадут завтрак? Я чертовски голоден.
Шур улыбался, не обращая внимания на нытье в боках.
– Сигизмунд, у меня в вещмешке саморазогревающиеся консервы. Поешьте, – покровительственно бросил он через плечо.
Вся ватага с урчанием принялась за консервы. Пол в мгновение ока усеялся крошками от армейских галет. Они чувствовали себя нашкодившими школьниками, которым по прихоти судьбы сошла с рук очередная дерзкая шалость.
Синь ворвалась в кабину пилота, разбросав в разные стороны белесые хлопья облаков. Небо было ярким и жизнеутверждающим.
– Курс на Уркан, – торжественно доложил Шур, закладывая вираж.
– Борт 239, ответьте земле, – требовательно прохрипел динамик. Шур уставился на него, как на гремучую змею. Чавканье за его спиной смолкло, и, когда Макс хрустнул галетой, все едва не оглохли, а Шур чуть не выронил штурвал.
– Борт 239, как слышите? – не унимался динамик.
– Земля, слышу вас хорошо. Прием, – осторожно ответил Шур.
– Бэззл? – спросил динамик.
– Какой еще Бэззл? – прошептал Шур, зажав рукой микрофон и вопрошающе оглядываясь на своих спутников. – Бэззл – на базе.
– Почему следуете на Уркан?
– Мы ведем преследование сбежавших клонов.
– Повторите.
– Мы ведем преследование сбежавших клонов. Они направляются к Уркану.
– Вы нарушаете инструкцию. У клонов нет средства переправы в Уркан.
– Какой переправы? – удивился Шур, в этот раз забыв прикрыть мембрану, и вновь посмотрел на остальных.
– Борт 239, назовите сегодняшний пароль.
С каждой фразой динамик становился все недоверчивее.
– Конечно, земля. Черт, – снова зашептал Шур, – это индикар ВБС. Банда Трехглазых – подразделение ВБС, и склад у стены – это склад ВБС.
– Тяни время, – предложил Трэш, – пролетим, сколько сможем, а там выпрыгнем.
– Надевайте парашюты. Живее.
В салоне началась суета. Самарин, к примеру, вообще не знал, как пользоваться тем, что ему представили как парашют. Больше эта штуковина походила на стульчак, и пристегивать ее следовало к пятой точке.
– Борт 239, назовите пароль, или мы будем вынуждены посадить вас по лучу.
– Называю пароль – «Третий глаз».
Динамик некоторое время шелестел, а затем смилостивился:
– Пароль верен. Кто у штурвала?
– Да что б тебя! – Выругался обрадовавшийся было Шур. – Не понял, повторите.
– Мы включаем луч.
– Эй, у штурвала Крисп! – в отчаянии закричал Шур, вспомнив имя, с которым к нему обратился дежурный.
От земли к индикару метнулась серебристая стрела. Не поверили. Или их успел предупредить очнувшийся Разговорник.
Луч, словно острый бивень, нацелился в брюхо индикару. Шур инстинктивно оттолкнул штурвал. Индикар качнуло, а затем, лишившись уверенных рук своего капитана, он резко нырнул в сторону. Луч прошел мимо, осветив салон бриллиантовыми брызгами.
– Прыгай! – орал Макс, тряся за плечи Самарина. Самарин упирался руками и орал в ответ:
– Где кольцо?
– Какое, к черту, кольцо? – возмутился Макс, – ты бы еще про серьги спросил. Прыгай. Будет время, поищем твое кольцо.
Он ударил Самарина между лопаток, угодив сухими жесткими костяшками пальцев прямо в позвонок. Острая боль заставила Самарина охнуть. Как будто в спину его укусила огромная оса с тупым жалом. Расслабившиеся мышцы рук и одновременно дернувшийся индикар лишили Самарина возможности остаться в салоне и выяснить подробности пользования парашютом. В лицо ударил восходящий поток. Самарина несколько раз перевернуло, и он увидел над головой густой кустарник.
Индикар накренился и под углом устремился ввысь, надсадно жужжа, словно тяжело груженный грузовик, пытающийся одолеть крутой подъем. Людей швыряло по салону, как спички в полупустом коробке. Трэшу повезло – его буквально вышвырнуло наружу. Остальные продолжали барахтаться, «собирая» попутно все углы. Шур в этой кутерьме еще и пытался прицепить парашютный стульчак.
Внезапно индикар выпрямился. Дыхание его двигателей стало ровнее. Луч вцепился в сопла и задрожал, как натянутая струна. Серебряный канат, уходящий вниз. Он был настолько осязаемым, что по нему хотелось спуститься, обжигая ладони.
– Быстрее! – скомандовал Шур и, щелкнув последней пряжкой, рванул к раскрытому люку.
Ветер бил в лицо остервенело и неутомимо. Глаза слезились, голову отбрасывало назад, выламывая шею. Шур шагнул прямо в облако, ожидая, что его сейчас расплющит ветром о корпус индикара. Но его неожиданно повлекло вверх. На мгновение он испугался, что через секунды вылетит в открытый космос, где вечная чернота охладит его жизненный пыл.
Двигатели индикара утробно урчали. Так животное обнаруживает затаившуюся ярость. Серебряный аркан медленно, но верно тащил машину к земле. Они с лучом были, как два борца, схватившие друг друга в смертельном захвате, и тот, кто сильнее, постепенно пригибал шею противника, заставляя хрустеть сопротивляющиеся кости.
Макс сгреб Харпера в охапку и поволок его к люку. Глаза Харпера улыбались.
– Я увлекался дельтапланеризмом, – крикнул он Максу.
Его веселый тон не мог обмануть Макса. Он прекрасно видел, что Харпер – практически в полуобмороке, который вызвала болтанка. Макс торопился. Может оказаться слишком поздно. Индикар тащило к земле все быстрее. Гул его турбин затихал, они вращались все медленнее. До полной остановки оставалось всего ничего.
