— Я понимаю, насколько это тяжело. Однако каждый из вас изначально знал, что по пути сюда может случиться и такое. Тем не менее, не все так плохо. Посмотрите вокруг, — Правитель обвел короткой искривленной рукой нависающую над пляжем волну зеленого леса. — Венкролл, каким бы чудовищем он ни был, сдержал слово, заточив несчастную Лами в очень красивом месте. Каждый из вас наверняка чувствует, что оно наполнено жизнью. Причем не увечной, какой любил делать ее Венкролл, а… — он помедлил, подбирая правильное определение, — полноценной, и мы можем влиться в нее. Здесь наверняка есть пресная вода. Уже отсюда я вижу, что на деревьях растут фрукты, а в самом лесу наверняка найдется и дичь. Множество деревьев послужит прекрасным материалом для строительства жилищ. Я ни минуты не сомневаюсь в том, что мы сможем здесь выжить. Но сначала, — Правитель помрачнел, — нам следует сделать то, ради чего мы вообще отправились сюда.
«Победить Ламирэлью», — мысленно добавил Страд, сжимая кулаки.
— Уже сейчас становится понятно, что нам придется вступить в бой. Разумеется, не исключено, что недавняя Червоточина должна была появиться в другой точке мира, но… скажем так, почуяла нас и… — Правитель опять прервался, и Страд прекрасно понимал его. Строить предположения всегда тяжело, а для действительно верных выводов о Червоточине и случившемся ни у кого из добравшихся до острова попросту не хватало знаний. — И изменила курс. Или виной появлению Червоточины та, кто ее и порождает. Ламирэлья.
— В таком случае дело серьезное, — задумчиво произнес тот самый мракоборец с бельмом и обожженной головой, с которым Страд некоторое время сражался плечом к плечу. — За той Червоточиной может последовать новая. И с ней мы уже вряд ли справимся, маловато войско. Но даже если и одолеем, Ламирэлья может наслать на нас еще одну, а потом…
— Понимаю, к чему ты клонишь, мастер Бруст, — Правитель кивнул и нахмурился. — И признаю, что ты вполне можешь быть прав. Но тебе прекрасно известно, что каждый магический прием отнимает силы. Конечно, мы не знаем, насколько сильна Ламирэлья, сколько внутренних ресурсов она тратит на очередную Червоточину… Но логика мне подсказывает, что немало. И после каждого облака черного дыма ей нужен отдых. Венкролл называл ее матерью Червоточины. И все мы знаем, что никакая мать не может порождать детей одного за другим, без перерыва. Ребенок должен зародиться в чреве, созреть — и только потом, с трудом и болью, мать выводит его в мир.
— Хотите сказать, что и с Ламирэльей точно так же? — Бруст прищурил здоровый глаз и потер подбородок.
— Я не могу быть уверен в этом полностью, но вероятность есть. И если все действительно так, как я представляю, то некоторое время мы в безопасности. У нас есть возможность отдохнуть, подкрепиться, подлечить раны. Ночь лучше провести здесь, а с рассветом мы отправимся на поиски места, где заточена Ламирэлья. Я прекрасно понимаю, что это может стать дорогой в один конец, что мы можем погибнуть, встретившись с богиней и вступив с ней в схватку. Но иного пути у нас нет. Да, гибель «Стального левиафана» означает, что домой мы не вернемся в любом случае. Многие из вас воспринимают это как катастрофу, но руки опускать ни в коем случае нельзя. Мы выжили, а значит, просто обязаны продолжать борьбу. Именно так и подобает поступать магам Баумэртоса. Сражаться до конца.
Как только Правитель закончил, со всех сторон донесся одобрительный шепот.
«Что же, хотя бы ясно, что делать дальше», — Страд вздохнул и пошел к воде. Плеск слабых волн о берег успокаивал. После нескольких часов в море среди зубастых чудовищ было безумно приятно чувствовать под ногами твердую опору.
И все же он вовсе не чувствовал себя защищенным. От осознания, что источник Червоточины, проклятая богиня Ламирэлья, близко как никогда раньше, все внутри холодело.
«Вдруг Правитель ошибается? — размышлял Страд, усевшись на берегу и вытянув ноги так, чтобы накатывающая вода едва доставала до пяток. — Что если Ламирэлье не нужно время для создания новой Червоточины? Или нужно, но совсем немного, и уже сейчас она готова наслать на нас еще одно облако черного дыма?»
Представив, как над островом расползается черное пятно, источающее запах гари, Страд передернул плечами. Он никогда не любил крылунов, эти безголовые черные туши, свисающие на цепях со столба-сигнальщика. Но сейчас был бы совсем не против, если бы неподалеку оказалась хотя бы парочка пернатых вестников.
«Но у нас их нет, — возразил сам себе Страд. — Как нет совершенно ничего».
— Во-от ты где…
Услышав за спиной голос, погруженный в раздумья Страд вздрогнул. Обернулся и увидел мастера Селлера. Целитель-прирожденный с неизменной хищной улыбкой стоял в паре шагов.
— Не возражаешь, если я присяду? — спросил он, когда Страд чуть улыбнулся.
— Конечно.
Улыбнувшись еще шире, мастер Селлер устроился рядом. Некоторое время и он, и Страд сидели молча, затем грузный маг негромко произнес:
— Я не буду говорить, будто прекрасно понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Психология иной раз — то же шарлатанство. Поэтому могу лишь попросить тебя: держись, хорошо? Ты уже прошел через столько испытаний, что… если тебя сломит горе, то это будет… — мастер Селлер прервался, пытаясь подобрать определение, — неправильно что ли…
— Не сломит, — тихо, но твердо ответил Страд. — По крайней мере, до встречи с Ламирэльей я точно продержусь. Я еще ребенком понял, что больше всего хочу покончить с Червоточиной раз и навсегда, и сейчас нахожусь в шаге от цели.
— Верно. Но помни: после победы жизнь не остановится. Она станет только лучше — как раз благодаря тебе и тому, что ты сделал для этого мира. Как только мы одолеем Ламирэлью — другие варианты я допускать попросту не желаю, — у нас появится множество дел. Как-никак обживаться на новом месте, да еще с нуля, — целитель-прирожденный усмехнулся, — всегда непросто. Но я сейчас не только о строительстве жилищ, добывании еды и прочем. Взгляни туда, — он указал рукой влево, где на настиле из ветвей с огромными листьями лежал раненый хигнаур, возле которого хлопотали двое целителей и Ари — на его трехглазом лице читалось отчаяние. — Малорослики очень привязаны к своей родне. Ты знаешь, что они живут большими семьями, почти что племенами. И сейчас, когда оказалось, что пути домой не будет в любом случае, твоему товарищу безумно тяжело. Однако в твоих силах помочь ему. Мне кажется, после всего, через что вы прошли плечом к плечу, он считает тебя своим братом. Так докажи Ари, что он не ошибается.
— Я с радостью сделаю это, — прошептал Страд, понимая, что мастер Селлер абсолютно прав.
— Отлично. То же самое и с Лори. Вон она, видишь? — теперь целитель-прирожденный указал себе за спину. Страд без труда отыскал взглядом девушку. Та спала в объятиях сидящего под деревом отца. — Она больше не увидит мать и друзей, Баумару, не сядет за парту в Магической Семинарии. А ведь Лори только-только начала жить, окунулась в пучину разных интересных дел. Но путешествие, в которое она сама же напросилась, все перечеркнуло. Ей предстоит тысячи раз упрекать за это саму себя — и чувствовать сильнейшую душевную боль. Но ты можешь помочь. Ты нравишься Лори, она нравится тебе. Вы будете прекрасной парой, Страд.
— Спасибо, мастер Селлер. Вы полностью правы, — Страд с благодарностью посмотрел на целителя-прирожденного, и тот улыбнулся.
— Ну а если тебе самому станет плохо, обращайся ко мне. Я не очень люблю всевозможные психологические методики и приемы, но выслушать тебя готов всегда.
Хлопнув Страда по плечу, мастер Селлер с кряхтением поднялся и пошел к целителям, что хлопотали над хигнауром.
«Он прав, — подумал Страд, провожая его взглядом. — Мне и впрямь будет чем заняться. Но сначала надо одолеть Ламирэлью».
Несколько часов он просто сидел и смотрел на воду. Бесконечно тяжелый, пропитанный горем день, наконец, завершался: солнце наполовину уплыло за горизонт, начинало смеркаться. Страд, чувствуя, что готов лечь спать, хотел было встать и наломать ветвей, чтобы соорудить постель, но…
