— Вы действительно полагаете, что я буду сотрудничать с вами? Все, что сообщает мне Киен Шао, является личной информацией, и как его будущая спутница я имею право не разглашать ее. Вопросы?
Вот теперь улыбка наблюдающего превратилась в оскал, а руки начали дрожать сильнее. Я вела занятия в группе «Наблюдающих» — их формируют только в старшей средней группе, отбирая наиболее устойчивых к подавлению. Этих обучающихся запугивают, заставляют подскакивать от жуткой сирены по ночам… Страшно смотреть на подростков, у которых дрожат руки… Пусть лишь чуть-чуть, и для несведущего это будет незаметно, но я знающая, я отличаю эту дрожь… Наблюдающие формируются из детей от государственных браков, у них нет семьи… И все же на Таларе всегда не хватает наблюдающих, поэтому есть те, кто работает на их организацию… как Ран. Странно, я только сейчас подумала: а кто наблюдает за наблюдающими?
— Вы знаете законы. — В его голосе только вежливая констатация факта.
— Вы знаете мой балл. — Уверена, мое личное дело ему читать давали.
— Значит, мы с вами не подружимся? — Теперь это снова улыбающийся молодой парень.
— Значит, нет. — Я тоже ласково и дружелюбно ему улыбнулась. — А вы рассчитывали на иной ответ?
— Если говорить откровенно, то нет. — Он весело подмигнул мне. — Я же говорю, что командующий Шао разбирается в людях. А вы знаете, что указом таара Иргадема Киен Шао был переведен в ар-командующие «Алым клином»?
С искренним удивлением посмотрела на военного, не в силах осознать сказанного. Переспрашивать смысла не видела, но осознать…
— Надеюсь, он отказался… — очень тихо произнесла я.
— Ему не позволили. — Наблюдающий с искренним интересом взглянул на меня. — А как вы догадались, что его ответом был отказ?
Я просто поняла. Потому что для Киена тяжело командовать теми, о ком у него нет информации. Он привык именно знать, на что способны его войска. Сейчас ему трудно, он не чувствует себя способным командовать десятью JE-нкорами… Очень тяжело ощущать чужую боль, а сейчас мне казалось, что я чувствую, как горько Киену. Поддавшись эмоциям, достала сеор, вписала параметры связи, оставленные им ночью, и вскоре на экране мелькнула надпись о перестройке графического модуля в видео, а затем на меня посмотрели усталые черные глаза, он улыбнулся мне, и низкий, вызывающий доверие голос произнес:
— Эля…
— Ты справишься, Киен! — Я вложила в голос как можно больше уверенности, затем произнесла, используя методики убеждения: — Ты лучший и знаешь это. Да, будет не просто, да, придется работать с личным составом… но ты единственный, кто способен сделать это за такой короткий срок. И если не ты… больше просто некому, Киен!
Он смотрел на меня несколько кан, просто смотрел, и на губах появилась улыбка. Ведущий сел прямо, плечи расправились, во взгляде появились уверенность и решимость:
— Эль, я… просто знай, что люблю тебя. Свяжусь позже.
Связь прервалась, а я с улыбкой посмотрела на приближающиеся очертания Академии Ранмарн. И каков бы ни был мой завтрашний день, сегодня я помогла ведущему. Я — знающая, и если моя задача сделать Киена лучше — я справлюсь и с этим. Перед глазами встал образ Алеса Агейры и его тихое: «Я заболел вами, Лирель…» Я тоже больна тобой, Агейра, но мое место рядом с ведущим… Так случилось, и я сделаю все, чтобы рядом со мной Киен Шао становился увереннее, сильнее, лучше! Я знающая, я сумею!
А впереди день занятий и посещение Хранилища Талары. От одной мысли, что я вновь увижу хранящего Адана, стало светлее на душе.
* * *
Знающие! Сила и ум, решимость и сдержанность… Мы скользим безликими тенями в комнату омовений, а выходим гордыми носителями света знаний. Мы несем свое знамя, и если есть сомнения, они исчезают, стоит лишь надеть форму. Мы не здороваемся в преподавательской с теми, кто не одет в форму знающих, потому что они просто люди.
Я вышла из комнаты омовений, вошла в преподавательскую и произнесла традиционное: «Удачного дня, знающие!» — и услышала в ответ: «Продуктивных занятий!» И все радовались этому дню и предстоящим занятиям, потому что мы знающие! Цель нашей жизни — передать знания обучающимся, и эта цель остается единственной, стоит надеть форму и спрятать волосы в строгую прическу. Мы — знающие! Мы гордимся этим! Мы никогда не будем кричать, бежать или предаваться панике, если на нас форма. Даже в спешке мы сумеем держать спину прямой, а все движения останутся только уверенными и выверенными, потому что мы — знающие!
Распахнулись двери, пропуская руководителя, и все мгновенно повернулись, готовые внимать словам инора Осане.
— Знающие Академии Ранмарн 2776, я рад оповестить вас об успехах члена нашего танра! — И все внимали его словам. Инор Осане повернулся ко мне: — Младшая знающая, специализация «История становления Талары», маноре Манире… Шао!
Я почувствовала странную дрожь в коленях, но едва сделала шаг, как все сомнения отступили — я знающая, сомнения непозволительны. Уверенно подошла, опустила голову в ожидании слов инора Осане.
— Младшая знающая, специализация «История становления Талары», указом нашего великого отца таара Иргадема вы получаете звание «Свет Талары» за проявленное мужество и успешную ликвидацию стрессового состояния учащихся младшей группы Академии Ранмарн 2774!
Знающие синхронно изобразили знак восхищения, и я склонила голову ниже, принимая поздравления. Это были бы мгновения моего триумфа… если бы инор Осане не добавил к моему имени приставку Шао. И теперь вместе с восхищением в глазах знающих было осуждение…
— Инор Осане, — старший знающий и мой курирующий инор Этаен сделал шаг вперед, — позвольте уточнить… Вы сказали маноре Манире Шао?
Он озвучил один вопрос, а в глазах читалось: «Знающая нарушила законы этики!»
— Вы расслышали верно, — произнес инор Осане, закрывая крышку моего персонального киона…
На меня смотрели с осуждением, которое даже не считали нужным скрывать, а я… я не имела права оправдываться. Старший знающий инор Этаен позволил себе продолжить:
— Именно в силу… именно эти предположения и вынудили меня просить вас пересмотреть свое решение в отношении маноре Манире! Надеюсь, вы понимаете, сколь ценного сотрудника теряет наш танр!
Хитрая усмешка на тонких губах инора Осане и полное угрозы:
— Я понимаю… но надеюсь, вы понимаете, что распоряжения таара Иргадема не обсуждаются!
Воцарилось напряженное молчание, которое угнетало больше, чем всеобщее осуждение. Не могу этого выносить, сделала шаг вперед, ненавязчиво прося уделить внимание.
