– Тайны.
– Чудеса.
Лора показала ей пальцами знак победы.
Тельма рассмеялась.
– Ты выдюжишь, Шейн. Несмотря на пистолеты, автоматы и прочие штучки, о которых я узнала, я теперь меньше о тебе беспокоюсь.
Лора и Крис следили, как машина миновала длинную, покрытую гравием подъездную дорогу и затем скрылась из виду на шоссе.
Большой кабинет и приемная профессора Владимира Пенловского находились на четвертом этаже Института. Когда Штефан вошел в приемную, в ней было пусто, но из соседнего кабинета доносились голоса. Он подошел к полуоткрытой двери кабинета, распахнул ее настежь и увидел Пенловского, диктовавшего что-то своей секретарше Анне Каспар. Пенловский поднял голову и с легким удивлением посмотрел на Штефана. Должно быть, он заметил напряженное лицо Штефана и, нахмурившись, спросил:
– Что-то случилось?
– Случилось, и уже давно, – ответил Штефан, – но сейчас мы все уладим. – Недоумение на лице Пенловского усилилось. Штефан вытащил из кармана халата «кольт» и дважды выстрелил ему в грудь.
Анна Каспар вскочила со стула, уронив карандаш и блокнот, крик застрял у нее в горле.
Штефан не любил убивать женщин, он вообще не любил никого убивать, но выбора не было, и он трижды выстрелил в Анну Каспар; она упала на спину, на стол, так и не успев крикнуть.
Ее мертвое тело соскользнуло со стола и повалилось на пол. Выстрелы были не громче шипения рассерженного кота, а звук падающего тела вряд ли мог привлечь чье-нибудь внимание.
Пенловский обмяк на стуле, рот и глаза с безжизненным взглядом были открыты. Одна из пуль, должно быть, попала ему в сердце, на рубашке появилось лишь пятнышко крови; кровообращение остановилось в одно мгновение.
Штефан, пятясь, вышел из комнаты, закрыл за собой дверь. Он прошел через приемную, вышел в коридор и закрыл за собой и эту дверь.
Его сердце вырывалось из груди. Эти два убийства навсегда отрезали его от своей эпохи, от собственного народа. С этого момента жизнь для него была возможна только во времени Лоры. Путь назад был закрыт.
Засунув руки и пистолет в карманы халата, он направился по коридору к кабинету Янушского. Он уже подходил к двери, когда оттуда вышли двое сотрудников Института. Они поздоровались, и Штефан приостановился, чтобы проверить, не направляются ли они в кабинет к Пенловскому. В этом случае их тоже ждала смерть.
С облегчением он увидел, что они остановились у лифтов. Чем больше трупов он оставит позади себя, тем сильнее риск, что кто-то обнаружит один из них, поднимет тревогу, и он уже не сможет пустить часовой механизм и скрыться через Молниеносный Транзит.
Он направился в кабинет Янушского, где тоже была приемная. За столом сидела секретарша, как и Анна Каспар, сотрудница секретной полиции; она взглянула на Штефана и улыбнулась.
– Профессор Янушский у себя? – спросил Штефан.
– Нет. Он внизу, в справочной, с ним профессор Волков.
Волков был третьим человеком, чье достаточно глубокое знакомство с проектом обрекало его на смерть. То, что он и Владислав Янушский находились в одном месте, было удачным стечением обстоятельств.
В справочной хранились многочисленные книги, газеты, журналы и другие материалы, которые добывались в путешествиях. В настоящее время создатели Молниеносного Транзита занимались срочным анализом ключевых моментов, перестройка которых вызовет изменения в естественном ходе событий и соответственно желательные изменения в ходе истории.
По пути вниз в лифте Штефан поменял глушитель на пистолете на запасной. Первый сгодился бы еще на дюжину выстрелов, прежде чем вышел из строя. Но второй, новый, был дополнительной гарантией. Он также сменил полупустую обойму на полную.
Коридор на первом этаже был оживленным местом, люди входили и выходили из лабораторий и кабинетов. Штефан шел, держа руки в карманах, прямо в справочную.
Войдя в комнату, Штефан увидел, что Янушский и Волков, склонившись, стоят у дубового стола, рассматривая какой-то журнал и негромко споря.
Они взглянули на Штефана и тут же вернулись к своему обсуждению, видимо считая, что он явился сюда за справочными материалами.
Штефан всадил две пули в спину Волкову.
Ошеломленный Янушский в полной растерянности смотрел на Волкова, который рухнул на стол от удара почти неслышных выстрелов в спину.
Штефан выстрелил Янушскому в лицо, повернулся и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Опасаясь, что с ним кто-то заговорит, а ему не хватит самообладания и хладнокровия, он сделал вид, что погружен в свои мысли, что должно было отпугнуть возможных собеседников. Он быстрым шагом, но не бегом, направился к лифтам, вышел на третьем этаже и у себя в комнате, за шкафом, поставил часовой механизм на предельный срок, таким образом в его распоряжении было всего пять минут, чтобы добраться до Ворот и покинуть Институт, прежде чем тот превратится в груду пылающих развалин.
К началу школьных занятий Лора получила разрешение на то, чтобы Крис обучался дома, где ему будет преподавать официально зарегистрированный учитель. Этим учителем была Ида Паломар, крупная, немного грубоватая женщина, но с добрым сердцем и хороший педагог.
К осенним каникулам Лора и Крис привыкли к относительной изоляции, в которой они жили, и не чувствовали себя пленниками. Они наслаждались тем особым чувством близости, которое возникло между ними из-за отсутствия других людей в их жизни.
В День Благодарения Тельма позвонила им из Беверли-Хиллз, чтобы пожелать счастливого праздника. Лора взяла трубку на кухне, наполненной вкусным запахом жарившейся индейки. Крис в гостиной читал книгу.
– Я хочу поздравить вас с праздником, – сказала Тельма, – и еще пригласить провести рождественскую неделю со мной и Джейсоном.
– Кто этот Джейсон?
– Джейсон Гейнс, – сказала Тельма. – Он режиссер фильма, в котором я участвую. Я к нему переехала.
– Он-то об этом знает?
– Послушай, Шейн, остроты – это моя стихия.
– Прости, пожалуйста.
– Он утверждает, что любит меня. Ты можешь этому поверить? Представляешь, у него вполне приличная внешность, он только на пять лет старше меня, у него нет каких-либо явных отклонений, он процветающий режиссер, зарабатывает миллионы, ему стоит только поманить пальцем, и к нему пойдет любая молоденькая актриска с хорошенькой мордочкой и фигуркой, а он твердит, что ему нужна только я. Наверное, у него что-то не в порядке с головой, но из разговора с ним ты об этом не догадаешься, он прикидывается нормальным. Говорит, что любит меня, потому что у меня есть мозги…
– А он знает, что они у тебя тоже не в порядке?
