– Ринголиевая пластина двухдюймовой толщины, – уточнил я. – Весь арсенал укреплен изнутри подобными пластинами.
– Ринголий! – с восторженным придыханием прошептал дядя Наум. – Высокопрочный металл, обнаруженный на Мимасе, спутнике Сатурна! Редкий и дорогой материал. Всегда мечтал хотя бы просто подержать его в руках, не говоря уже о том, чтобы смастерить из него что-нибудь. Топор, к примеру, ха-ха… Шучу, конечно: сомневаюсь, что вы так же изящно махали бы топором весом в полтора центнера… Я могу открыть войс-блокиратор, но на это потребуется гораздо больше времени. Дело хлопотное: придется переключать систему отпирания в обход голосового сканера. Для этого нужна лишь маленькая отверточка и очень большое терпение.
– Против ринголия – с отверткой? – усомнился я.
– Именно так. С виду все элементарно, но это впечатление обманчиво. Чтобы знать, куда именно и в каком порядке нажать отверткой, требуется богатый технический опыт и смекалка. Взлом, молодой человек, это такое же искусство, как и игра на фортепиано, – ему таки надо долго учиться. Если встретите фиаскера, владеющего искусством взлома, непременно познакомьте с ним дядю Наума… Или лучше отшибите этому фиаскеру память – с такими талантами он опасен втройне.
Непривычно было слышать от Кауфмана такие слова. Похоже, он все больше сходился со мной во взглядах на современную действительность. Что ж, после всего пережитого стать единомышленниками могли бы даже самые непримиримые оппоненты…
Однажды, уже на подходе к арсеналу, мне почудилось наверху какое-то движение. Я жестом велел Кауфманам затаиться, а сам подкрался к ближайшему люку и прислушался. Сложно было определить, что происходило в коридоре над нашими головами, но звуки напоминали медленные шаги и негромкую беседу. Голоса спокойные, деловые. Взбалмошные фиаскеры так не разговаривают – глюкомазь серьезно расшатывает им нервную систему, поэтому они просто физически не способны к нормальной беседе. И если люди, которые привлекли мое внимание, являлись все-таки фиаскерами, тогда, очевидно, я плохо изучил повадки этих человекообразных животных.
Кто, интересно, это мог быть? Скрывшиеся из Пирамиды маршалы? Да, щедрый вышел бы подарок судьбы – встретить на стадиуме тех, кого ищешь. К сожалению, уповать на счастливую случайность было глупо, и вот почему: я даже вообразить не мог, что гуманные слуги закона, чьим самым грозным оружием всегда являлся нервно-паралитический стиффер, способны пролить такое количество крови. Маршалы скорее отступят, чем нарушат свои непоколебимые принципы.
Я подавил в себе желание высунуться из шахты и полюбопытствовать, что за подозрительно уравновешенные ребята хозяйничают сегодня в этих стенах. Рановато пока знакомиться. Если все у нас получится тихо-мирно, то мы обойдемся без лишних знакомств, а не получится – познакомимся так или иначе. Было бы, конечно, хорошо заручиться поддержкой этих людей, поскольку заполучить их во враги означало здорово усложнить нашу и без того тяжелую участь.
Шаги и голоса вскоре стихли, и мы отправились дальше. Остаток пути до арсенала проделали в гнетущем молчании, заранее настраиваясь на то, что, возможно, все пережитые злоключения выдались напрасными. Если арсеналы под охраной, вступать в бой с охранниками я не планировал, пусть это даже будет единственный, самый тщедушный боец из всей местной банды. Хватит проблем, а то сердце дяди Наума не выдержит и остановится от избытка впечатлений. В случае неудачи просто продолжим путь по шахте и выберемся со стадиума на противоположной стороне. Выходило отклонение от курса, но зато появлялась отличная возможность оторваться от преследователей, понятия не имевших, с какой стороны «Сибири» мы выберемся в город.
Добравшись до места, я оставил Кауфманов на пять минут в одиночестве, а сам отправился наверх выяснять обстановку. Первым делом я с удовлетворением отметил, что охраны возле арсенала не выставлено, а его неприступные двери находятся в целости и сохранности. Осуществлялись или нет попытки взлома, определить было нельзя, потому что оставить следы на ринголии могло разве только то оружие, которое в арсенале и хранилось. Я подкрался к дверям, придирчиво осмотрел их, после чего призадумался: а по зубам ли дяде Науму этот крепкий орешек? Не слишком ли полагается Кауфман на свою отвертку? Уж больно невероятно выглядело – замахиваться примитивным инструментом на инопланетный металл. Тем более что я в упор не замечал, к чему тут вообще можно приложиться отверткой – всюду сплошной металл, ни стыков, ни съемных деталей, лишь голосовой сканер, да и тот убран за мелкую ринголиевую решеточку. Помимо отвертки Науму Исааковичу требовалось обладать также сверхъестественными способностями, чтобы справиться с этой проблемой.
Однако когда я вернулся в шахту и собрался было высказать сомнения, как обнаружил, что во время моего отсутствия Кауфман не терял времени даром. Он уже вовсю корпел с отверткой у крышки какого-то настенного терминала. Каролина помогала отцу, подсвечивая ему через плечо микролайтером. Не отрываясь от работы, дядя Наум выслушал мой доклад, довольно кивнул, а затем посвятил меня в суть своих загадочных манипуляций:
– Это именно то, что нам нужно, молодой человек. – Кауфман с треском сорвал полимерную крышку, обнажив хитроумные внутренности терминала. – Мы с вами случайно наткнулись на контрольную панель служебных модулей. Типичная картина: питание в порядке, однако система, увы, бездействует. А теперь взгляните-ка вот на этот порт. – Он указал на отверстие под терминалом. – Для чего он, как думаете?
– Прекратите издеваться над троглодитом, дядя Наум, все равно ведь не угадаю, – огрызнулся я, но предположение все-таки выдвинул: – Это похоже на древнее устройство, через которое когда-то от централизованного источника подводилось электричество. Чертовски неудобная система энергоснабжения; неудивительно, что со временем ее сменили автономные генераторы. Понятия не имею, откуда на стадиуме взялся этот порт, и тем более не скажу, для чего он нужен. Но вы, следует понимать, уже раскрыли его загадку?
– А вот сейчас и выясним, – разминая пальцы, ответил Кауфман, после чего отобрал у Каролины микролайтер, склонился над разверзнутым пультом и, подсвечивая себе, принялся осматривать нутро терминала.
– Есть! – воскликнул он через минуту, но тут же спохватился, испуганно зажал рот ладонью и уже громким шепотом повторил: – Есть, молодой человек! Самая настоящая оптоволоконная нить. Жуткий архаизм, как и ваш топор, однако подобно ему также имеет целый ряд преимуществ. В нашем случае это выделенный и защищенный канал связи, а не источник энергоснабжения, как вы ошибочно предположили. Не морщите лоб, сейчас объясню, зачем он здесь. Вас пускали в арсенал после сканирования голоса. Но арсенал, как и остальные помещения, нуждается в уборке. Скажите, вы видели когда-нибудь на стадиуме людей с метлами и швабрами?
