Мы вновь кружим, я отступаю, но не даю прижать меня к стене. Удары пока удается парировать. Давай, Филин! Твои дружки ждут развязки с нетерпением, не обмани их ожиданий.
Момент истины наступает, когда Филин чуть-чуть поскальзывается на лужице крови – моей крови! Маленькая помарочка, но ее-то я и ждал. Я не намерен упускать мой единственный шанс. Звон столкнувшихся клинков – и я хватаю противника левой рукой за правое запястье. Правда, он тут же вцепляется в мою правую руку, пытаясь помешать мне раскроить ему череп, и хватка у него неплохая, но это уже не имеет никакого значения. Подсечка – и мы на полу, причем я сверху. Вот ты и попался мне. Филин. Сейчас я сделаю тебе очень больно, и ты выпустишь из рук оружие. Вот так… Можешь повыть напоследок. Нет, тупить свой клинок о твой череп я не собираюсь, мне незачем смотреть на твои мозги. Мне вообще не понадобится оружие. Я просто сломаю тебе шею.
И Филин, осознав это, падает так низко, как только может упасть сталкер в глазах своего клана. «Мужики!..» – хрипит он, бесполезно дергаясь и так выпучивая налитые смертным ужасом глаза, что они вот-вот повиснут на стебельках, как у рака. Слышу грохот и множественное шевеление – «свободовцы» ринулись спасать товарища, опрокидывая столы. Хрен им, не успеют.
– Всем сидеть! – раздается голос над самым ухом. – Что, Филин, доигрался? Чемодан, отпусти его!
Это Арина, и в руках у нее дробовик. Отпустить? Как бы не так. В висок мне без обиняков упирается ствол.
– Отпусти его, я сказала. Живо! До трех считать не буду. Серьезная женщина Арина, и аргументы у нее серьезные… Ладно. Отпустил. Тяжело дышу – теперь злой уже я, а не Филин.
Не дали мне посчитаться с ним за все мои порезы. Разве что пнуть напоследок?
Арина делает это сама. Ей бы пенальти бить – удар с носка что надо.
– А теперь быстро встал и пошел к соплякам, – спокойно говорит она Филину.
Общее молчание. Кто-то из «свободовцев» закусил губу, кто-то качает головой, кто-то лупает глазами, ничегошеньки не понимая в раскладе, но ни один не дерзает спорить. Лишь Филин что-то бурчит себе под нос, но и он выполняет приказ без пререканий.
– «Отмычка»! – напоследок припечатывает его Арина.
Аспид
«Свобода» поражает меня все больше, несмотря на то, что я заранее решил ничему не удивляться. Арина в холодном бешенстве, и фримены пятятся под ее взглядом. Да, есть еще женщины в русских селеньях… Эта могла бы управлять и бандитской шайкой, и крупной коммерческой фирмой, да только на фиг ей надо.
Под взглядом Арины разве что стены не дымятся. Здоровенные мужики, опытные сталкеры, даром что «свободовцы», напоминают нашкодивших детей.
– Он сам начал, – сконфуженно гундосит громила Хоббит.
– Вот как? А может, ему помогли начать? Я кому говорила не трогать гостей, а?
– Ты не говорила…
– А тебе разжуй и в рот положи? Стала бы я поить кого попало за счет заведения! Выводов делать не умеешь? Тебя тоже к соплякам прогнать?
Хоббит тяжело сопит.
– Слушать меня, тугоухие!Кто обидит моих гостей – пожалеет. Всем теперь слышно? Кощей, ну-ка закуски сообрази гостям. А ты. Чемодан, давай за мной, дело есть.
Кое-кто из фрименов прячет ухмылки. Не очень трудно догадаться, какое дело ко мне есть у Арины…
– А пластырь есть? – брюзгливо спрашиваю я, сделав вид, что не заметил ухмылок.
– В «Свободе» почти как в Греции.
Она ведет меня какими-то коридорами – плохо освещенными длинными и загогулистыми. Здесь целый лабиринт, однако! Кое-где в кирпичной кладке стен сияют рукотворные проломы, занавешенные одеялами и плащ-палатками, из некоторых проемов доносится густой храп, а из одного – чей-то жеребячий хохот и бабьи радостные взвизги. Многочисленна «Свобода»! Если судить только по народонаселению, то клан Штангеля в сравнении с ней как Моська рядом со слоном. Правда, слон не вполне здоровый что умом, что телесно. Случись драться – покусает его Моська.
Впрочем, у всех кланов, кроме, конечно, «Долга», со «Свободой» мир – так, во всяком случае, считается. Без дела убиваем друг друга редко. Но не потому же Арина нас спасла, что глаз на меня положила! Тут чувствуется какой-то практический интерес – иначе зачем «Свободе» осложнять отношения с другими кланами, помогая людям вне закона?
– Куда это мы? – спрашиваю я, устав от молчания.
– В медпункт, тебя чинить.
– Чего там чинить, обычная аптечка подошла бы, – ворчу я. -Мне бы широких пластырей только, неохота бинты на себя мотать…
– Герой, – насмешливо прищуривается Арина, обернувшись на ходу. – Пусть врач тебя посмотрит, хуже не будет.
– Ого! – не могу скрыть удивления. – У вас тут и врач есть?
– У нас не как в Греции. У нас почти как в Греции. Фельдшер он. Полчаса спустя я вчерне починен неразговорчивым субъектом по кличке Коновал – восемь швов, перекись водорода, бинт, пластыри, влажные салфетки – и вновь ведом Ариной куда-то. На этот раз по соседству. Половину небольшой квадратной комнаты занимает кровать – импровизированное лежбище, сколоченное из досок и покрытое десятком одеял. А дверь в это помещение настоящая деревянная, увесистая, явно раритет минувшей эпохи, до Первого взрыва еще повешена… И не напрасно она еще висит, а не снята молокососами «Свободы» ради еще одной столешницы на козлах. Хрусть, хрусть – Арина запирает изнутри старый замок. Да еще тяжелая портьера на прибитой поверх дверного косяка веревочке служит целям звукоизоляции.
Так я и думал. И неизбежное случается – оно не может не случиться. Обижать Арину нет никакого резона, и более того – это опасно. Лучше плыть по течению.
Плывем вместе. Я не вполне в форме и поэтому позволяю Арине доминировать, с чем она справляется на манер лихой наездницы. Ого, как она умеет!.. Нет, Ада мне все равно милее, но такой скачки я с ней не испытывал. О-о-о!.. После короткого отдыха Арина намеревается повторить, но теперь я беру инициативу в свои руки, и неожиданно оказывается, что умением брать мужиков способности Арины не ограниваются – отдаваться она умеет ничуть не хуже. Похоже, ей равно все вкусу и то, и другое. Ай да баба! Маленькая и крепкая, как только что влезший из земли подосиновик, тело плотное, но без единой жировой складки. Не подцепить бы от нее чего – думаю, она перетрахала полклана, а резинками, наверное, не пользуется принципиально…
Нимфоманка? Пожалуй, не совсем. Мне совершенно ясно, для чего Арина заташила в койку меня, а не Хвоста, – пополнить мной свою коллекцию. Я вне закона и уже потому редкий экземпляр, а еще мы успешно добрались аж до Припяти, никого не потеряв, хотя против нас были брошены соединенные силы кланов. Это чего-нибудь стоит! Пока меня не убили, надо пользоваться.
