В чем я ей и помогаю для пользы дела.
Потом мы просто валяемся, голые и разгоряченные, а над нами серый скучный потолок – уже хорошо, что без лохматых труб. Что тут помешалось, когда в доме над этим подвалом жили люди? Красный уголок какой-нибудь? Опорный пункт милиции? Теперь уже не выяснить, да и не надо.
– А ничего гнездышко… – говорю я наконец.
– Бывают и получше, – отзывается Арина.
– В Припяти?!
– Именно здесь они и бывают. Ты на фасад не смотри, на самом деле город мало разрушен, подземелья тем более целы. Ты не поверишь, здесь кое-где нормальная мобильная связь работает! Вода есть артезианская, почти не активная, электричество… Точки наблюдения на крышах и верхних этажах…
– Электричество откуда?
– От верблюда. Извини, Чемодан, чужаков это не касается.
– Резонно. А как насчет мутантов?
– Сколько угодно, но это решаемая проблема. Мы отбили эту окраину, зачистим и центр. Слушай, Чемодан, я никому этого не говорила. Тебе скажу. Тут неподалеку есть бомбоубежище… ну, знаешь, как раньше во всех городах были. Лучшего места для базы не найти. Зверье выгоним, фильтры поменяем, бронедвери починим – возьми нас тогда! Хоть залей напалмом весь город – хрен нас достанешь!
– А выбросы? – спрашиваю я. – ЧАЭС все-таки рядом.
– Даже этот подвал нормально от них защищает, а уж бомбоубежище…
Стратегический расклад становится мне понятен. «Свободу» теснят, «долговцы» убивают анархистов при каждой случайной встрече, а иногда охотятся на них целенаправленно, причем чаще всего успешно. Клану нужна цитадель, на подступах к которой поляжет любой отряд вооруженных до зубов супостатов. Зато «свободовцы», защищенные аномалиями, кишащими зверьем лесами, а главное, близостью к ЧАЭС, легко смогут совершать вылазки за хабаром в любом направлении по разведанным ими тропкам.
Смелая мысль и смелая реализация. Чья-то умная голова здесь поработала. До сих пор покинутый город никого не привлекал: мутантов здесь более чем достаточно, охраняемый патрулями Периметр совсем рядом, Четвертый реактор тоже опасно близок, а хабар, как ни странно, не шибко обилен. Нет, не стоила игра свеч, и обходили сталкеры Припять, да и то сказать: что сумела бы сделать в Припяти обычная двойка – сталкер-ветеран с «отмычкой»? До «Свободы» никому просто не приходило в голову попытаться вторгнуться сюда силами целого клана.
И самое замечательное то, что этот подвал, не так уж плохо оборудованный для вынесенной в глубину Зоны базы, «свободовцы» рассматривают лишь как промежуточный опорный пункт, плацдарм для следующего прыжка. А я-то привык считать их пустоголовыми разгильдяями, да и атмосфера в «Кропоткине» не заставила меня пересмотреть эту точку зрения… Нормальный же, в общем, подвал, да еще с электричеством! Любой клан был бы рад заполучить такой.
Меняю тему.
– Этот Филин… он всегда такой бешеный огурец?
– Он просто понял, что я на тебя глаз положила, – объявляет Арина.
– И за это разжалован в «отмычки»?
– Нет. За то, что пошел против клана. Не понимаешь? Поймешь. Пусть Филин месяц-другой потусуется с молодняком; с молодняка – что взять? У кого на плечах башни нет, тому у нас многое позволено.
– Кроме общения с ветеранами?
– И это позволено. Если ветераны захотят. У нас никто никого не принуждает, просто… есть традиции.
Морщу лоб в попытке разобраться. Хм, традиции… У каждого клана имеются традиции, и они даже не очень разнятся между собой. Так чем же отличается «Свобода»? Неужели только тем, что в клане Штангеля, а в «Долге» и подавно, ты не имеешь на что-то права, пока не заслужил его, а в «Свободе» ты это право имеешь изначально, но только можешь им воспользоваться?
По мне, что в лоб, что по лбу, разницы нет, а поди ж ты – на практике разница еще какая!
– А если Филин не захочет идти в Зону «отмычкой»?
– Да пусть идет кем хочет! – пренебрежительно машет ладошкой Арина. – На то и свобода. Но в «Кропоткине» его место крайнее. Сунется к ветеранам – те его сами вежливенько выпроводят.
– Значит, ты знаешь, что нужно клану, а он нет? – продолжаю допытываться я.
– Кто хочет знать, тот знает, – отрезает Арина. – Он предпочел забыть. Имеет, конечно, полное право. У нас как? Делай что хочешь, только потом не жалуйся.
– А тот, в первом зале? Ну тот птицелов, что тебя птичкой-канареечкой назвал?
– Сопляк. Обижается, что я ему ни разу не дала, и надеется, что когда-нибудь дам.
– А дашь?
– Дам. Тебе по роже. Тебя учили с женщинами обращаться, нет? Хм…
– Вообще-то учили. Но я все забыл.
– Иногда вспоминай… Чемодан, а ты женат? -Да.
– А-а. Ну, привет жене. А как ты вообще живешь? Я имею в виду, вне Зоны?
Начинаю рассказывать. Коктебель, море, горы, курортники, виноградник…
– Тоска, – брезгливо обрывает меня Арина. – Муть болотная. Наскучило, да? Потому и в Зону вернулся?
– Ну, в общем-то…
– Про Вычета я знаю. Это все знают. Но ведь Вычет – только повод, да? Не верю я во всю эту болтовню насчет Зова… А ты веришь?
– Еще чего.
– Ну и правильно, – одобряет Арина. – Какой такой Зов? Нет никакого Зова, а есть один парень, который создан для Зоны, и есть другой парень, которому Зона почему-то благоволит. Вот и все.
«Благоволит»… Не думал, что в лексиконе Арины содержатся такие слова. Но спасибо ей за здравый смысл. Теперь его редко в ком встретишь
– Благоволит, говоришь? И поэтому мы с Вычетом вам нужны?
– Угадал. – Она ерошит мои волосы и смотрит на часы. – Выхватит валяться. Нас уже ждут, наверное.
– Кто?
– Один умный человек. Он тут у нас главный.
Ага. Примерно так я и думал. Арина умеет наводить порядок, насколько это вообще возможно там, где гнездятся «свободовцы», и «Кропоткин» принадлежит ей, но рулит кланом все же не она. А мимолетное уточнение «тут», видимо, означает, что мне предстоит встреча опять-таки не с вожаком клана, а с его доверенным лицом, своего рода наместником «Свободы» в Припяти.
– Так ты, значит, зам?
– И зам, и зав. Одевайся, скоро сам все поймешь.
Подбирая разбросанную по всей комнате одежду, думаю, что не мешало бы ее постирать. И сам бы я с удовольствием залез под душ. отскреб бы с себя всю мерзость Зоны да еще попарился бы в баньке. Да где там… Стер влажными салфетками присохшую кровь – уже хорошо. Наверное, здесь можно допроситься «почти не активной» воды, но уж лучше я потерплю. Кто и когда видел брезгливого сталкера? Нет их. никогда не было и не будет.
И вновь мы пробираемся куда-то; пожалуй, с первой попытки я уже не найду выход, хоть и не страдаю топографическим кретинизмом. Все рядом, в пределах одного здания, но план подвальных помещений разрабатывал не иначе как маньяк, влюбленный в каракатиц.
