Он так, и сказал покидающему свой пост настоятелю церкви Святого Иоанна Крестителя, преподобному Дэвиду Блесседу, человеку, который яро отстаивал теорию всеобщего детерминизма. И который, увидев впервые Нельсона Азикива, сказал: «Сын мой, ты не будешь испытывать нехватку приглашений на ужин как минимум в течение следующих шести месяцев!» Это, оказалось успешным пророчеством со стороны преподобного Блесседа, который скопив немного денег, решил удалиться на покой в пригородный дом, чтобы по его собственным словам он мог «насладиться зрелищем его первой службы».
Он оставил дом приходского священника Нельсону, единственным жителем которого кроме него самого была пожилая женщина, помогавшая ему с уборкой дома и готовившая каждый день обед. Она была не очень разговорчивой, и со своей стороны, он не знал, о чем говорить с ней. Кроме того у него было достаточно проблем вызванных тем, что у пресвитерии не было абсолютно никакой вытяжки воздуха, а во внутренней канализации мог разобраться только сам Бог - порой она сама по себе смывала воду в середине ночи без всякой на то очевидной причины.
Это была часть Англии, чудом нетронутая Долгой Землей. Или даже, насколько Нельсон мог судить, всем двадцать первым столетием. Средний англичанин напоминал ему британского зулуса. Нельсону казалось, что каждый второй человек в деревне был в свое время воином, и нередко высокого ранга. Теперь, будучи на пенсии, они заботились о своих садах, протыкая картофель вместо людей. Но он был озадачен их любезностью. Их жены пекли ему столько пирогов, что он был вынужден делиться с преподобным Блесседом, которому, как подозревал Нельсон, было приказано держаться поближе к нему, и отчитываться обо всех его успехах перед властями в Ламбетском дворце.
Они беседовали в доме Дэвида, пока жена преподобного была на встрече Женского института.
- Конечно, всегда найдутся вечно недовольные чем-то, - сказал Дэвид. Но здесь вы не многих таких найдете, ибо рефлексы английской классовой системы все равно возьмут верх. Понимаете ли, вы высоки, красивы, и говорите на английском языке значительно лучше, чем их собственные дети. И когда вы процитировали отрывки из «Жизни пастуха» У. Г. Хэдсона на похоронах старого Хамфри, после службы, — которую к слову провели великолепно — некоторые из них незаметно подошли ко мне и спросили, не я ли надоумил вас на это. Конечно, я сказал им, что нет. И поверьте мне, когда эта весть разошлась, ну, в общем, они приняли вас. Они поняли, что вы не только очень бегло говорите на английским, но также и мыслите как англичанин, а это многого значит здесь.
- А потом, в довершение всего, вы взяли надел, и были замечены копающим, сажающим, и возделывающим почву нашей благословенной земли, и это сразу же расположило всех к вам. Видите ли, все немного нервничали, когда услышали о вашем прибытии. Они ожидали, что вы будете немного более, как бы это сказать... усердным? Вы кажетесь удивительно хорошо подготовленными к своей миссии среди нас.
- В некотором смысле вся моя жизнь готовила меня к этому, — сказал Нельсон. — Вы знаете, мне посчастливилось бегать по Южной Африке тех дней. Но мои родители видели мое будущее в другом свете. Вы можете решить, что у меня были жесткие родители, и полагаю, что так и было. Но они держали меня подальше от уличной жизни и заставили пойти в школу.
- А затем, корпорация Блэка придумала новую программу «Поиск будущего», и, разумеется, моя мать прознала о ней и удостоверилась, чтобы я прошел интервью, после чего, словно сама судьба выбрала меня. Очевидно, я попадал в десятку на каждом тесте, который они провели. И вот уже на рекламных плакатах корпорации красовался бедный африканский ребенок с IQ 210. Они буквально сказали мне просить все, чего захочу. Но я сам не знал, что хотел. По крайней мере, до Дня Шага... Где вы были в тот день, Дэвид?
Пожилой священник подошел к большому дубовому столу, взял журнал записей, и, пролистывая страницы, сказал:
- Я готовился к вечерней службе, когда впервые услышал о происшедшем. Что я думал об этом? У кого вообще было время что-либо толком обдумать?
- у нас тут все было не так уж и плохо. Сельская местность отличается от города. Люди не так легко поддаются панике, и не думаю, что многие из местных детей особо заинтересовались игрой с электронными компонентами. К тому же, ближайший магазин электроники находился в Суиндоне. Но все следили за тем, что происходило по телевидению. У нас люди смотрели на небеса, чтобы увидеть эти иные миры - вот насколько мало мы во всем разбирались. Но ветер все еще задувал в деревьях, коровы давали молоко, и мы изредка слушали сводки новостей в промежутках между насущными делами.
- Я не помню, чтобы занял какую-то позицию по данному вопросу, пока не было окончательно объявлено, что другие Земли существуют, миллионы из них близко к нам как мысль и, очевидно, доступные всем. Вот тогда я и навострил уши. Речь шла о земле! В сельской местности она крайне ценится. - Он заглянул в стакан бренди, увидел, что тот был пуст и пожал плечами. - Короче говоря, я серьезно задавался вопросом: Что же Бог творит?
- Книга Чисел, - сказал Нельсон, инстинктивно.
- Верно, Нельсон! И также, к слову, это были первые официальные слова, посланные Сэмюэлем Морзе по электрическому телеграфу в 1838 году. — Он наполнил стакан бренди, и сделал замысловатый жест, спрашивая налить ли и Нельсону.
Но молодой человек казался погружённым в свои мысли.
- Что же Бог творит? Позвольте мне рассказать вам, что же Бог сотворил, Дэвид. Когда День шага наступил, и все мы узнали о Долгой Земле, мир внезапно столкнулся с рядом новых вопросов. К этому времени я прочитал все о Луисе Лики, и работе, которую он с женой проделал в Олдувайском ущелье. Я был в восторге от мысли, что все в мире произошли от африканцев. В итоге я сказал корпорации, что хочу узнать, как человек стал человеком. Я хотел узнать, почему. Но больше всего, я хотел узнать для чего мы здесь, в новом контексте Долгой Земли. В общем, я хотел узнать, для чего мы существуем.
- Конечно, моя мать и ее вера были потеряны для меня к тому времени. Я был слишком умен для своего Бога, так сказать. Я нашел время, что ознакомиться с историей на протяжении четырех веков после рождения младенца Иисуса, и изучить неустойчивый прогресс христианства с тех пор. Мне казалось, что независимо от того, какую правду скрывала вселенная, она явно не содержалась в кучке ветхих священных книг.
Дэвид усмехнулся.
-И я полюбил палеонтологию. Я был очарован костями и тем, что они могли рассказать нам. Особенно теперь, когда у нас появились инструменты, о которых исследователи даже двадцать лет назад не могли и мечтать. Это было путем к истине. И я был хорош в этом. Чрезвычайно хорош, как будто сами кости пели мне...
