план, ему оставалось лишь довериться ему. До сего момента Ли его ещё не подводила.
Поисковая машина нагнала их довольно быстро, следуя, видимо, прямо по их следам. С виду она напоминала коробку на лыжах и каких-то лентах, украшенную световыми пушками, нацеленными прямо на двух замерших гномов.
– Мы сдаёмся, – крикнула Ли, поднимая руки. – Пожалуйста, мы замёрзли.
Несколько секунд ничего не происходило, а потом в башенке над коробкой открылся люк и из него высунулась рыжая голова какого-то гнома в тёмных очках.
– Ещё бы вы не замёрзли! – расхохотался он. – Мы уж думали только трупы ваши и найдём. Сейчас мы вас свяжем и в…
Едва заметным движением Ли метнула кинжал в Шренсер и тот, недовольно прогудев, потух.
– Чего? – нахмурился рыжий, опустив взгляд куда-то вниз, внутрь машины.
Недолго думая, воспользовавшись моментом, Африк, в три прыжка, несмотря на лютый мороз и окоченевшие конечности, запрыгнул на башенку поисковой машины, приставив свой кинжал к горлу гнома.
– Вылезай, – шепнул он ему в ухо, так, чтобы внутри машины этого не было слышно.
Тут же рядом оказалась девушка, попутно отобрав у рыжего мини световую пушку, похожую на мини-арбалеты, так полюбившиеся гномам.
– Что там происходит? – крикнул кто-то из машины. – У меня ничего не запускается, Флин?
Ли пригрозила рыжему МСП (мини световая пушка), кивнув в сторону башенки, и показав знаком наверх.
– Вылезай, – бросил рыжий в башню. – Тут поломка.
Девушка кивнула, улыбнувшись.
Спустя пару мгновений из башенки показалась шапка, а далее и ещё один гном. Гном увидел вооружённую Ли и уже было хотел убраться обратно внутрь Шренсера, но Африк схватил его за шиворот и выволок наружу.
– Не так быстро, дружок, – прокомментировал он.
– Там ещё кто-то есть? – приставив МСП к виску второго гнома, спросила Ли. Гном едва заметно кивнул. – Вылезай, – крикнула она внутрь. Тишина. – Тогда я бросаю гранату…
– Не надо гранату, – послышался изнутри чей-то испуганный голосок. – Я сейчас. – И спустя пару секунд наружу выскочил ещё один гном, даже моложе двух предыдущих.
– Что за детский сад, – скривился Африк.
Троица юных солдатиков разглядывала носки своих сапог.
– Знаете, где база? – спросила девушка.
Гномы кивнули, не отрывая глаз от сапог.
– Тогда пошли прочь.
Троица нерешительно переглянулась, сделала парочку неуверенных шагов и побежала прочь.
На секунду Ли было задумалась, успеют ли эти юнцы добраться до базы к ночи, но почти сразу же выкинула жалостливые мысли из головы. Это не её дело. Их жизни в их руках.
– Что ты сделала с машиной? – спросил Африк, – когда три имперских бойца скрылись в снежной дали.
– Перебила питание, – пояснила девушка. – Там всё просто, я в два счёта починю. Ты пока погрейся внутри. И глянь, у них должны быть там тулупы…
Тулупы и вправду нашлись. И даже впору оказались. И варежки нашлись и очки тёмные и шарфы. И ещё много чего полезного нашлось, включая провизию. И машину рыжая гномиха починила очень быстро. Всё вышло как нельзя хорошо.
– И куда ты ведёшь? – спросил гном, когда день уже полностью перешёл в вечер.
– Подальше, – буркнула Ли. – Ночью буря будет.
– Согласен, – выглядывая в маленькое окошко, и осматривая небо, уронил Африк.
Девушка внезапно остановила машину и замерла, будто что-то обдумывая.
– Что случилось? – решил всё же поинтересоваться гном спустя пару минут.
– Бери лыжи и пошли, – внезапно отрезала гномиха. – Эта машина оставляет слишком большой след. Нас быстро найдут.
– Ты уверена? – нахмурился серобородый разведчик, огорошенный внезапной переменой цели.
Вместо ответа Ли взяла свою пару лыж и начала выбираться наружу. Африк громко выдохнул и последовал её примеру.
Снаружи стало ещё холоднее. Лицо мгновенно стянуло, превратив в подобие резиновой маски. С неба, маленькими воздушными ваточками, медленно опускались снежинки. Где-то вдали грохотала приближающаяся буря. А прямо перед ними начиналось подножие гор Закилии, ведущее на воющее плато и самый восточный город саархилов – Нуун.
Африк уже ничего не спрашивал, он просто посмотрел на Ли.
– Нам нужно найти пещеру на ночь и всё обдумать, – бросила ему девушка.
– Пещеру? – буднично ответствовал гном. – Здесь-то? И где же…
Но видя улыбку гномихи, Африк оборвал себя на полуслове.
– Ну, пещера, так пещера, – пожал он наконец плечами. – Веди.
За ним пришли днём.
Никто ничего не говорил, но он понял, что его ведут либо на казнь, либо на показательный суд (аристократы Хуорна обожали показательные суды). Уж больно торжественным выглядел момент. Все эти нарядные стражники, синхронно выполняющие все движения, эта гнетущая тишина, это полное отсутствие зрителей. Даже Фитах и Шимхани не пришли попрощаться, но это, скорее всего, было связано с тем, что они спешили занять свои места на будущем спектакле.
За серым особняком ждала повозка с железной клеткой, в каких обычно перевозят опасных животных. Ну конечно, подумал Хинамон, куда же без неё. Жаль кандалы сняли, картина будет не полной.
На светло-синем небе полностью отсутствовал даже намёк на облака. Погода стояла просто прекрасная. Лёгкий тёплый ветерок, щебетание птиц в деревьях, скрип колеса повозки.
Везли недалеко, не в парк, как полагал сам разведчик, а к дворцовой площади, что стояла чуть юго-восточнее особняка Фитаха. В целом хорошее место, просторное, как раз для казни или суда.
Самое странное, Хинамон абсолютно ничего не чувствовал. Из него будто что-то вырезали, что-то очень важное, и теперь на том месте зияла пустота, выкачивая из него остатки эмоций. Ему было плевать, что с ним будет, казнят его или будут дальше пытать. И не то, чтобы он хотел умереть, нет, ему просто было плевать, понимаете? Будто он больше не сосуществовал с этим миром в одной плоскости. Будто он был теперь где-то вовне, за пределами всего сущего.
Повозка встала, не доезжая до площади, что предвещало пешую прогулку. Они любят подобные трюки. Оттянуть момент. Пешая прогулка будущего смертника добавляет изюминку в представление.
Что ни говори, а сделали всё красиво. Блестящую от чистоты площадь обрамляли умело сколоченные трибуны, так хорошо вписывающиеся в пейзаж, будто находились здесь с самого основания города. И, как вы и сами думаю понимаете, яблоку негде было упасть.
Стоило сварту сойти с повозки, как кандалы надели вновь. А он-то уж запереживал, что будет выглядеть недостаточно покорённым и сломленным в глазах зрителей.
К большому удивлению сварта, никто не кричал, не укал и вообще не проронил ни слова. Он не спеша дошёл до установленного в центре дворцовой площади постамента в абсолютной тишине. Сопровождающие его конвоиры натянули цепь с кандалов и пристегнули её к трибуне, после чего спешно удалились. Но
