– Подождем возле входа. Скоро они выйдут… – зрачки мулатки начали округляться. – А пока расскажи мне о девушке, которую взяли в плен.
* * *
– Наверное, никого представлять не надо, все друг друга знают, – весело заметил шаман, когда увидел стоящую на улице пару.
Два бывших друга, встретившись взглядами, нахмурились, Аня отвела глаза и покраснела, и только Каур, словно не замечая искр, которые проскакивали между бывшими охотниками и жертвой, церемонно произнесла:
– Здравствуй Артур, сын правителя Антона, здравствуй Анна дочь Павла.
– Привет, – одновременно буркнули Аня и Артур.
В это время из Художественного музея стали выходить остальные участники заседания Небесной Канцелярии. Последним появился в дверях Кислов с вещмешком в руках.
– Ваше оружие и амуниция пока у нас полежат, но личные вещи можете забрать, – сказал он, роясь в мешке. – Вот, возьми свою Барби.
Вождь протянул девушке пластиковую фигурку в выцветшем наряде.
– Ты что, мать, – прыснул смехом Артур, – в куклы до сих пор играешь?
– Не твое дело! – огрызнулась девушка, пряча Барби за спину.
– А вот твой «Плейбой», – ухмыльнулся вождь, протягивая журнал Артуру.
– А можно мне посмотреть? – попросила Аня.
– Конечно, – ответил вождь.
Девушка рассматривала глянцевую картинку с нескрываемым злорадным удовольствием, отчего ее муж вдруг начал краснеть. Чувство стыда, неожиданно открывшееся в его душе, было Артуру доселе незнакомым, поэтому наследник почувствовал себя дурно.
– Теперь ясно, чем ты занимаешься ночами… Держи! Вот теперь твоя жена. Будешь с ней делить горести, радости и постель, – глаза Ани заблестели, она протянула журнал мужу и, сжав руку в кулак, произвела характерное движение на уровне паха.
Артур стал пунцовым, мечтая лишь об одном: провалиться сквозь землю. Спасла парня Ольга Михайловна.
– Это же Галина Грильска! – воскликнула она. – Модель и актриса, Галина Грильска, она сама из Таганрога, победила на конкурсе красоты, не помните? – женщина вопросительно посмотрела на стоявших рядом членов Совета, но те лишь равнодушно пожали плечами. – Я была на показе мод в Москве, и мне даже посчастливилось взять у нее автограф. Вы представляете? Автограф у самой Галины Грильска!
– О! Вот как! – шаман неожиданно воодушевился. – Это, безусловно, величайшее событие в вашей жизни стоит увековечить памятником рядом с Фаиной Раневской. Да и кто такая Раневская в сравнении… как там ее… с Галиной Грильска? Но только одна проблема: мы разучились отливать статуи из бронзы, поэтому предлагаю сделать монумент из более податливого материала. Поговорите, любезная Ольга Михайловна, с вождем, может, он вам выделит что-нибудь из своих коровников или свинарников.
– Вам должно быть стыдно, Ян, вы смеетесь над самым драгоценным, что есть у человека, над его памятью о счастливых временах, – обиделась женщина и сразу же, не ожидая очередной колкости Закваского, обратилась к наследнику:
– Молодой человек, можно мне хоть краем глаза посмотреть ваш журнал?
– Да забирайте, – с напускной небрежностью проговорил Артур. – Он мне вообще не нужен. Я вообще дарю его вам. Я его случайно нашел, хотел выкинуть, но не успел.
* * *
– Семьдесят пять, семьдесят шесть, семьдесят семь… – шептала Аня.
– Сто три, сто четыре, сто пять… – бормотал Артур.
«Сто сорок один, сто сорок два, сто сорок три», – говорил про себя Олег.
Каур, осознавая бесполезность данного занятия, спускалась по Каменной лестнице, ни о чем не думая. Это был старый шаманский трюк: предложить посчитать количество ступенек. Пока еще никто не давал двух совпадающих друг с другом ответов.
– Ну, сколько получилось? – спросил Ян, ожидавший молодых людей возле стелы с ангелом-хранителем.
– Сто семьдесят девять, – сказала Аня.
– Нет. Сто девяносто два, – замотал головой Артур.
Олег промолчал: у него получилось сто восемьдесят пять.
– Совершенно верно, – Заквасский улыбнулся, опершись рукой на один из мраморных столбов.
– Кто правильно посчитал? – спросила девушка.
– Да все вы правильно посчитали, – ответил, смеясь, шаман. – Сколько б ни было, все верно. Вот, мне кажется, что истинное количество ступеней равно годам, которые Каменная лестница простояла до катастрофы.
– Правда? – удивилась Аня.
– А что, вас зверье всякое не трогает? – Артуру наскучил этот дурацкий разговор, и он посмотрел в небо. – Птеродактили или еще кто?
– Здесь для любого хищника Запретная зона. Ни одна живая тварь не смеет пересекать границы владений нуклеаров.
– Как такое может быть? – наследник с подозрением посмотрел на шамана.
– Очень просто, пацанчик, очень просто, – Ян сделал несколько шагов от монумента и развернулся. – На этом самом месте я договорился с Миром о неприкасаемости нашей территории и призвал в свидетели Ангела, стоящего на трех столпах.
– Это как? – Артур вскинул брови. – То есть типа имеем договор с собаками, всякими гигантскими хамелеонами и прочей швалью о том, чтобы они не лезли? Такого не может быть!
– Эх, друг мой, – Заквасский хлопнул наследника по плечу, – если бы ты испробовал дым листьев киндеровых деревьев из Рощи Бессущностного, не тех, конечно, что ты тайком покуриваешь в борделе своей Лакедемоновки, а настоящих священных листьев, ты бы узнал об окружающем пространстве такое, что тебе не снилось и даже не думалось. Но ты меня не понял, пацанчик, я договаривался не с собаками, а с Миром и Городом. А слово у Мира и Города одно.
Артур вздрогнул: «Откуда этот проныра мог проведать о моем увлечении дурью и борделях? Олег, вот тварь, рассказал! Больше некому».
В свою очередь, новоявленный нуклеар тоже недоумевал, зачем бывший друг рассказал шаману о своих похождениях.
– Я все равно ни хрена не понял… – медленно, почти по слогам произнес наследник.
– Да ты ни хрена и не поймешь, – Ян похлопал Артура по щеке, отчего тот резко отпрянул. – Тебе просто не дано. Это нельзя постичь логикой. Чтобы говорить с Миром, нужно, чтобы он растворился в тебе, а ты в Мире. Это можно лишь воспринять.
Наследник поморщился.
– Но все эти договоры не так важны, как вот это, – шаман сделал широкий жест, а потом ткнул пальцем в памятник, стоящий у подножия лестницы. – Вот на чем держится все наше мироустройство, можно сказать, это сердце нашей общины, и пока он стоит в целости, жив Таганрог. Покуда столпы незыблемы, нерушимы границы Запретной зоны.
Олег, так же как и Артур с Аней, во все глаза уставился на три каменные колонны, увенчанные металлической крылатой фигурой, что-то держащей на вытянутых вверх руках. Трудно было понять, каким образом это сооружение, пусть и в достаточной мере величественное, может быть столь важным для существования города.
