Олег, так же как и Артур с Аней, во все глаза уставился на три каменные колонны, увенчанные металлической крылатой фигурой, что-то держащей на вытянутых вверх руках. Трудно было понять, каким образом это сооружение, пусть и в достаточной мере величественное, может быть столь важным для существования города.
– Ладно, четыре столба я вам показал, идем дальше, – сказал шаман.
– Четыре? Но их же только три, – заулыбалась Аня.
– Разумеется, четыре, – кивнул шаман.
– Но я вижу только три, – Артур начинал постепенно закипать.
– Кто мне скажет, – хитро сощурившись, глава клана Отшельника осмотрел стоящих перед ним молодых людей, – что означают эти столбы?
– Это власть вождя, власть судьи и власть шамана, то есть, вас, Ян Владимирович, – не задумываясь ответила Каур.
– Та-а-ак, – протянул Заквасский. – Каур, сходи-ка к Морскому вокзалу, там из рейда должны вернуться рыбаки, поможешь им. Я чувствую, мне придется задержаться, чтобы кое-что поведать нашим потенциальным соплеменникам.
– Хорошо, – улыбнулась мулатка, украдкой посмотрев на Олега.
Однако этот взгляд не укрылся от Ани, отчего на душе у нее стало пасмурно.
– Так значит, вы не увидели четвертого столба? – с притворным удивлением произнес шаман. – Я-то думал такие простые вещи всем ясны. Что ж, поясняю для невнимательных. Каждый столб, это не просто колонна, но еще и клан, и дух-союзник клана, или, можно сказать, что каждый столб – это сила, которая держит Мир, а значит и Город, в равновесии. Вот, например, наш вождь, он управляет кланом Творца, но почему дух-покровитель называется Творцом? Именно потому, что он основал наш город, с него началось творение и это первый столб. Теперь возьмем судью. Он глава клана Сказителя. У него тоже есть памятник, возле которого, вас, голубчики, и взяли в плен.
– Там было написано «Чехов»? – вспомнила Аня.
– Верно. Молодец! – подтвердил Заквасский. – Он был писателем, можно сказать, судьей прошлой эпохи. А родился в этом городе. Так что второй столб – это столб силы рождения и возрождения.
– А разве рождение и творение не одно и то же? – подключился к беседе Артур, желавший показать, что он уж, во всяком случае, не глупее жены и кой в чем разбирается.
– Я тебе так скажу, чтобы понятно было, – шаман подмигнул наследнику. – Человечество когда-то было сотворено, но твой дед родился и умер, твой отец родился и умрет, ты родился и умрешь, между прочим, нелепо. Я родился и умру, мы все родились и умрем, но сотворенное человечество при этом остается. Понял, о чем я толкую, пацанчик?
– Ну… – Артур почесал голову. – Да…
– Третий столб, – продолжил свою лекцию Заквасский, – это шаман, то есть я, но это же и весь клан Отшельника. А памятник Отшельнику – это памятник человеку, который, по некоторым преданиям, к концу жизни стал шаманом. Ты, – Ян указал на Олега, – видел его, именно там произошла для тебя встреча с нашим народом. На пьедестале написано «Александр Первый». Он умер в этом городе. И значит, это сила увядания и умирания. Столб Отшельника уравновешивает столб Сказителя. Умирание уравновешивает рождение.
– А четвертый столб должен уравновесить столб Творца? – внезапно осенило Аню, отчего глаза ее загорелись, как у маленькой девочки, которая отгадала детскую загадку.
– Верно. Ты умница! – Ян погладил девушку по щеке. – Этот столб невидим для непосвященных, но он находится посредине, между тремя остальными. Это столб Бессущностного, столб разрушения и окончательной гибели. Видите, наверху ангел-хранитель? Он оберегает Город и Мир, запечатывая до времени силу четвертого столба. Ну и, конечно, памятник Бессущностному тоже имеется. Это вождь прошлой эпохи, который никогда не был в Таганроге, то есть он здесь не рождался, не жил и не умирал, а потому он – Бессущностный. Там же есть роща киндеровых деревьев, ему посвященная.
– Вот это, мля, грузилово, – пробормотал Артур.
– Ну, надеюсь, теперь всем всё ясно? – вокруг глаз шамана наметились морщинки. – И вы поняли, что Город подобен Миру, что Мир подобен Городу, что Город и Мир – это одно и то же, а, значит, слово для Города и Мира – одно.
Молодые люди переглянулись, но главе клана Отшельника никто не ответил.
– Теперь идем на Набережную Откровения. Я покажу вам свою любимую девочку, – сказал Ян.
Они шли по дороге, вымощенной плиткой, которая, как ни удивительно, неплохо сохранилась в течение двадцати с лишним лет. Кое-где, правда, встречались прорехи, аккуратно засыпанные песком и мелкой галькой, так что Набережная Откровения выглядела весьма ухоженной. Вдоль нее росли деревья, кустарники и декоративные травы. Особенно Ане понравились неизвестные бледно-голубые цветы.
– Как сказал бы судья, это наш ботанический полигон, – шаман поднял с плитки маленький камушек. – Тут растет или что-то очень редкое или то, что не имеет, казалось бы, значения в хозяйстве. Вот смотрите.
Ян кинул камушек в середину бледно-голубой клумбы. Несколько растений, выпустив пыльцу в воздух, заколебались, дотронулись до других, те, в свою очередь, выстрелив пылевидное облачко, качнулись, передали импульс следующим цветам. По клумбе пошла живая волна.
– Охренеть, – прошептал Артур.
– Красиво, – восхитилась Аня.
Олег промолчал, но было видно, что и его подобное зрелище не оставило равнодушным.
– Порошок из семян качунов, как мы называем эти цветы, неплохо помогает при простуде, – сказал Заквасский. – А вот и моя любимая девочка.
На низком гранитном постаменте стоял бронзовый памятник с человеческий рост: девушка робко выглядывала из приоткрытой двери необычной конфигурации, выставив обнаженные плечо, руку и ногу.
– А откуда она вылезает? – спросила Аня.
– Из футляра контрабаса, – ответил шаман. – Есть у того, кто теперь называется Сказителем, рассказ, «Роман с контрабасом» называется.
– И о чем этот рассказ? – в глазах девушки горело любопытство.
– Его можешь прочитать в Библиотеке, – Ян в очередной раз погладил Аню по голове. – Если, конечно, ты захочешь остаться.
– Я останусь, – решительно произнесла Аня.
– Да… – протянул Артур, поведение жены ему совершенно не нравилось, но что он мог поделать? Только поддеть… и наследник с показной нежностью погладил ногу, а потом плечо бронзовой девушки. – Из всех приблуд в вашем городе, эта самая офигенная. Действительно крутая цыпа, не то что некоторые.
– Сразу после Галины Грильска, – съязвила Аня. – У тебя вообще с картинами и памятниками лучше получается!
От стыда, который так недавно охватил Артура, теперь не осталось и следа. В ответ на колкость жены он самодовольно ухмыльнулся и произнес:
